Джулия Гарвуд - Огонь и лед Страница 24

— Есть какие-нибудь свидетели нападения? — спросила она, мысленно съеживаясь от такой возможности.

— Нет, но все указывает на это. Вы можете опознать жертву?

— Кажется, это Уильям Харрингтон, — сказала она. — Я дала ему свою визитку и видела, как он засунул ее в носок.

Она дала ему домашний адрес Харрингтона и сказала:

— Он жил один. Его телефон был отключен, и мне сказали, что он уехал в Европу.

— Видимо, он передумал, — предположил Руни. — Как хорошо вы знали мистера Харрингтона?

— На самом деле, я его не знала. Мы познакомились пару дней назад. Боюсь, что немного могу вам о нем рассказать. Мне очень жаль.

— Вы уже помогли нам тем, что сказали его имя, — заверил он ее.

— Вы ведь сможете проверить, что это действительно Харрингтон, прежде чем уведомите его родственников, не так ли?

— Конечно. Останки отправят в морг, скорее всего в Анкоридж[59]. Я здесь новенький, поэтому не знаю точной процедуры, но могу сказать вам, что части тела будут храниться в морге, пока их не опознают окончательно и пока не будут даны инструкции по размещению.

Размещению. Какое ужасное слово.

Пообещав Руни позвонить, если у нее появится какая-нибудь полезная для него информация, Софи повесила трубку. Шок от известия о кончине Уильяма Харрингтона быстро сменился недоумением. Почему он был на Аляске, а не в Европе, как ей сказали? Она вернулась мыслями к событиям последних дней, вспоминая снова и снова слова Харрингтона и то, что узнала у него дома. Но все это было бессмысленно.

Через час после звонка Джо Руни телефон зазвонил снова. Второй звонок тоже был с Аляски, и на сей раз звонивший назвался Полом Ларсоном.

— Я работаю на охранную компанию, — сказал Ларсон. — В первую очередь, мы несем ответственность за население у нефтяных месторождений, но в этих местах очень мало полицейских, поэтому, когда есть возможность, мы им помогаем. Джо Руни рассказал мне о смерти вашего друга. — Голос Ларсона наполнился сочувствием. — Соболезную вашей утрате. Я сказал Джо, что соберу немного сведений, чтобы изучить обстоятельства нападения медведя, поэтому надеюсь, что вы не будете против ответить на несколько вопросов.

— Спасибо за соболезнования, мистер Ларсон, — поблагодарила Софи, — но, боюсь, я плохо знала Уильяма Харрингтона.

— Пожалуйста, зовите меня Пол, — предложил он. Его тон снова стал профессиональным. — Какие у вас были отношения с мистером Харрингтоном?

— У нас практически не было никаких отношений. Я работаю в маленькой газете и собиралась написать статью о его забеге на пять километров. — Софи стало интересно, показалось ли ему ее объяснение таким же неубедительным, как и ей самой. — Эта статья была бы интересна читателям, — добавила она, почти оправдываясь. — Наша встреча длилась пару часов, я взяла у него интервью, но он говорил только о забеге. Он очень гордился своими достижениями и тем, в какой замечательной форме находится. В разговоре он упоминал, что был выбран для какого-то секретного проекта, потому что во многом превосходит других людей. Боюсь, кроме этого, я больше ничего не могу вам о нем поведать. Он не упоминал о своей семье.

— Не волнуйтесь. Мы свяжемся с Чикагской полицией и разыщем его родственников. Вы очень помогли. Спасибо.

— Пол, Джо сказал мне, что Харрингтона наверняка убил белый медведь, так как были явные признаки. Что за признаки?

Ларсон секунду колебался, но все же ответил:

— Один из здешних летчиков видел белого медведя. Была… была кровь, много крови, и медведь умывался. Ну, понимаете, они так делают. Они немного помешаны на умывании. Иногда они останавливаются посередине приема пищи, только чтобы умыться. Это инстинкт. Если шерсть белого медведя пачкается и спутывается, она не может выполнять предназначенную природой задачу и защищать его от сурового климата. Медведь, о котором идет речь, тащил рукав лыжной куртки, а останки, стопа жертвы и нога, находились не так уж далеко от него, был и кровавый след, поэтому ясно, почему мы предполагаем, что этого мужчину убил медведь.

— Что случилось с белым медведем?

— С ним ничего не случилось. Это его территория, а не наша. Послушайте, может, мне дать вам свой номер? Если вы вспомните что-то еще, что может нам помочь, или если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, звоните мне.

Записав его номер, Софи спросила:

— Не могли бы вы позвонить мне, когда останки опознают точно?

— Конечно. Эй, а вы когда-нибудь были на Аляске? Держу пари, что здесь найдется, как минимум, сотня интересных читателям тем.

— Вы меня приглашаете?

— Да, — признался он. — Для вас это будет приключением. Я бы с радостью пригласил вас на ужин. Правда, без вина. Здесь запрещено употреблять алкоголь, но я смогу найти пару свечей.

— Откуда вы знаете, что я не замужем и у меня нет шестерых детей?

— Я смотрю на вас прямо сейчас.

— Вы что?

— Я читаю вашу биографию. Она у меня тут, на компьютере, — добавил он. — Я вас погуглил. Если кто-то не подкорректировал ваше фото, то вы просто чертовски привлекательны.

— Дайте подумать о вашем приглашении, Пол. Мне только что сказали, что белый медведь съел человека, и теперь вы предлагаете мне приехать туда на ужин при свечах?

Он засмеялся.

— Это редкий случай. Кроме того, в это время года у нас тут намного больше гризли, чем белых медведей.

— О, это все меняет.

— Приглашение остается в силе. Позвоните мне, Софи.

Она повесила трубку, но еще долго не отходила от кровати. Ее мысли прыгали от одного к другому. Белые медведи часто останавливаются посередине приема пищи, только чтобы умыться. Вот что сказал Ларсон. Бедный Уильям Харрингтон был пищей. Какая ужасная смерть. Медвежья закуска.

Ее мысли вернулись к Полу Ларсону. Он в прямом смысле клеился к ней. «Как-то это странно», — подумала она, учитывая обстоятельства его звонка.

Встревоженная, она пошла на кухню, взяла пакетик запретных чипсов и в раздумьях принялась за них. Полезного в чипсах мало, и ей не следовало бы их есть, но Софи не хотела их выбрасывать, потому что это было бы расточительством. Да и вообще, грех выбрасывать еду. Чтобы не есть чипсы, нужно было просто прекратить их покупать, но Софи честно признавалась себе, что такому не бывать. Каждый поход в продуктовый магазин она заканчивала большим толстым пакетиком чипсов. «Kettle-fried»[60] были ее любимыми. Она даже не могла заставить себя покупать другие.

Софи прислонилась к стойке и хрустела, пока обдумывала более важные вещи. Почему Харрингтон сказал служащим в своем доме, что едет в Европу? И что он делал в Прудхоу-Бей?