Ким Болдуин - Голубая звезда Страница 26

Кабул, Афганистан

— Che khabari baraje mandarid? Какие у тебя для меня новости? — Спросил министр культуры Афганистана Кадир, едва Юсуф вошел в его кабинет. С тех пор, как Кадир поговорил с профессором Байятом, уже неделю, он ни о чем больше думать не мог, кроме того, какие усилия нужно приложить, чтобы добыть бриллиант у голландской графини.

— Проверил своих людей в музее, — ответил заместитель министра на родном языке. Лицо Юсуфа несло черты нескольких национальностей — наследие богатой истории страны. — Они сказали, что никто излишнего интереса к короне не проявлял, а если возникнет такая ситуация, то мне сразу доложат. И конечно, я соблюдал все предосторожности касательно этого дела, как вы и говорили.

— Я знал, что могу на тебя положиться, Юсуф. Это все.

Когда заместитель вышел, у Кадира зазвонил телефон. Это был Азизи, военный, которого он выбрал, чтобы достать бриллиант. Кадир хотел послать его в Амстердам, как можно скорее, но несколько дней ушло на досадно долгие приготовления, т. к. стало ясно, что в дело ввязались американцы.

— Я в аэропорту. Самолет в Амстердам через сорок минут, — доложил министру Азизи. — Там все по-прежнему. Как только продвинусь в этом вопросе, сразу дам знать.

Кадир погладил окладистую бороду, воображая, сколько будет новых акций Аль-Каиды, угодных Аллаху, когда они получат камень. И ему больше не придется бояться за последствия того, что может всплыть правда о том, что главный камень в короне — подделка. Его мысли сами собой вернулись к заключению, что профессор не должен рассказать о том, что знает.

— Очень хорошо, Азизи. У меня для тебя будет еще задание, когда справишься с основным.

— Я сочту за честь исполнить любое приказание, которое мне дадут, — отозвался Азизи.

— Да поможет тебе Аллах.

Кадир положил трубку и набрал Рафи Байяту.

— Ты говорил с семьей? — спросил он, вежливо поприветствовав профессора.

— Salam, Agha. Здравствуйте, господин, — профессор говорил уважительно, как подобает, когда обращаешься к высокопоставленной, важной персоне.

Кадир, довольный тем, что академик знает свое место, откинулся на спинку роскошного кресла. На какие-то мгновения он пожалел, что преданного профессора, без которого вся операция была бы невозможна, тоже придется убрать. Но Кадир давно умел сосредотачиваться на том, чтобы делать все возможное ради великой цели, праведной цели, khilafat.

— Я говорил с представителем женщины, — продолжил Байят, — Он выразил готовность сотрудничать. Он понимает все и обещал поговорить с графиней.

— Отлично. А ты узнал что-нибудь о том, где хранится копия бриллианта? — спросил Кадир.

— К сожалению, пока нет. Но адвокат женщины дал мне сведения, которые позволили проследить историю камня, по двум семьям, где он был. — Байят замолчал, его прервал голос на том конце провода. Говорили по-английски. — Минуточку, сэр.

Кадир подался вперед. Он сел напряженно, с прямой спиной. Итак, получается, что профессор игнорировал требования афганского правительства. Так не пойдет.

Байят не выходил на связь пару минут.

— Я прошу прощения, Кадир. Я только что приехал в университет. Это был один из моих студентов. Как я уже сказал, отец графини получил бриллиант от гестаповского офицера во времена Второй мировой. Я говорил с сыном того человека. Он сказал, что изначально бриллиант принадлежал еврею по имени Мозек Левин. Он мертв, и я пытаюсь разыскать какие-нибудь следы его потомков.

— Докладывай мне, и только мне обо всем, что тебе удастся узнать, — велел Кадир. — Это очень тонкое и важное дело, я подхожу к нему со всей серьезностью. Чем меньше людей знают об этом, тем лучше для нашей страны, особенно в такие времена.

— Конечно, Agha. Моя страна, и репутация моей страны — самое важное для меня.

Почти сразу после того, как Кадир уехал из своего офиса, заместитель министра по вопросам искусства Юсуф поспешил к одному из таксофонов, недавно установленных в афганской столице. Необходимость периодически звонить в Вашингтон заставляла его нервничать. Он не представился. Он достаточно долго передавал информацию Клиффу Нортону, заместителю главы управления военной разведки США, чтобы тот знал его голос. От него никогда не требовалось раскрыть свое имя, но Юсуф подозревал, что это и так было известно Нортону.

— Времени уже не остается, — сказал он. — Террористы начали приводить в действие свой план, и акции против Запада скоро последуют.

— Как скоро? Где? — спросил Нортон. — Говорите конкретно.

— Счет исчисляется днями, — ответил Юсуф. — Я вам скажу и цели, и точные даты, как только у меня будет бриллиант. Если вы не вернете камень, погибнут десятки или сотни тысяч.

Он услышал, как майор шумно втянул воздух.

— Наш агент скоро прибудет в Амстердам, — сказал Юсуф. — Ему поручено предпринять все необходимые шаги, чтобы добраться до бриллианта.

— Мы делаем все возможное, — сказал Нортон. — Но в те сроки, которые вы назвали, мы не можем достать бриллиант.

— Всегда очень жаль, если погибают невинные. Ваша страна совсем недавно пережила ужасный кошмар. А теперь он надвигается на мою родину.

— Я полагал, что вы из тех благородных людей, кто хочет остановить Аль-Кайду, остановить всех, кто порочит Коран, прикрываясь им, чтобы убивать невинных.

— Так и есть, — сказал Юсуф. — И я надеюсь, что смогу что-то изменить, предоставив вам необходимую информацию.

— Но готовы на это, только, если цена вас устроит.

— Майор, не оскорбляйте меня. Деньги, которые я получал прежде, были не ради личных нужд. Они пошли на то чтобы накормить людей и поднять нашу искалеченную войной страну. Но в данном случае речь идет о нашей чести. Setarehe Abi Rang нужно вернуть в корону, пока мир не узнал, что нам приходилось лгать все эти годы.

— Похоже, что вами движут не столько религиозные мотивы, сколько ложный патриотизм, — сказал Нортон. — Неужели, «честь вашей страны» стоит миллионы жизней?

— Вам неизвестно значение чести. Вы ведь не посылаете бессчетное число юных бойцов воевать за честь и патриотизм?

Повисла пауза.

— Посылаем, — признал Нортон, — но наша цель — справедливость, а не спасение властных авторитетов от позора.

— Я бы не стал дискутировать с вами о справедливости, — произнес Юсуф. — Слишком много людей на моих глазах погибло от американских бомбежек.

— Мы делаем все необходимое, чтобы поддерживать мир.

— Да, уверен, в этот раз вы так и сделаете. Достаньте мне камень, майор. Время идет. Взамен вы получите… мирное положение.