Неонилла Самухина - Операция «КЛОНдайк» Страница 31

– А ты был прав, похоже, твой Батурин так просто не отступится, – сказал гэбэшник, открывая папку. Вытащив из нее какие-то документы и фотографии, он начал раскладывать их на столе вниз изображением. – Он тут развил бурную поисковую деятельность. Но ничего, его ожидает неприятный сюрприз…

Копылов, не скрывая неприязни, смотрел на майора, но тот, не обращая на это внимания, потребовал:

– Где фотография Вербицкой?

Капитан молча вытащил из папки фотографию Есении и Леонида и перекинул ее на стол к Круглову.

Тот мельком глянул на фото и, кивнув, убрал его к себе в папку.

– А ты, вижу, переживаешь? – усмехнулся он, поднимая на Копылова свой рыбий взгляд. – Не переживай, не надо. Помнишь, что я тебе тогда сказал? Не лезь в это дело… Сейчас я твоему пацану расскажу о его девушке, и дела больше не будет, так что через час ты сможешь выбросить его из головы.

– Он такой же мой, как и твой, – запоздало проворчал Копылов в ответ на «твоего пацана» и отвернулся.

– Ладно-ладно, не лезь в бутылку, – хмыкнул Круглов. – Лучше подготовься к своей роли. Помнишь, сотрудником какого отдела меня надо представить?

– Помню, – коротко ответил Копылов.

– Вот, а дальше сиди спокойно, я сам доведу дело до конца.

Круглов откинулся на стуле и, достав пачку болгарских сигарет «БТ», закурил.

Копылов встал, открыл форточку, взял с подоконника пепельницу, и ни слова ни говоря, поставил ее перед Кругловым, после чего сел обратно на свое место и отвернулся к окну.

Оставшееся время до прихода вызванного Леонида Батурина они просидели молча.

Подходя к отделению милиции, Леонид оглянулся на соседний дом. Ему показалось, что на него оттуда смотрят. Уже в третий раз за последнее время он ощущал на себе чей-то взгляд. И ему это совсем не нравилось.

Леонид посмотрел на окна, но не заметил ничего подозрительного. Лишь на втором этаже, в открытом окне, стояла, навалившись передними лапами на подоконник, коричневая мохнатая чау-чау и, высунув наружу от жары свой фиолетовый язык, часто дышала. Заметив взгляд Леонида, чау-чау спрятала язык, слегка напружинилась, глядя на него сверху вниз, но потом, решив, что он не стоит ее высочайшего внимания, отвернулась, уставившись куда-то вдаль.

«В прошлой жизни, небось, была китайским мандарином!» – усмехнулся про себя Леонид и поспешил дальше.

Без пяти три он уже стоял у кабинета Копылова. Решив, что пять минут за срок не считается, он постучал.

– Войдите, – раздался голос из-за двери.

Леонид вошел.

Капитан Копылов, привстав, кивнул ему и указал рукой на свободный стул рядом со своим столом:

– Заходи, Леонид, присаживайся.

Леонид сел и ожидающе посмотрел на капитана, но тот почему-то молчал. Тогда Леонид перевел взгляд на мужчину в сером костюме за другим столом.

Поглядев на него в ответ, мужчина затянулся догорающей сигаретой, выпустил дым и загасил окурок в пепельнице. Все это он проделал медленно и как-то чересчур спокойно.

– Вот, Леонид, знакомься, это майор Круглов из отдела… по розыску пропавших без вести, – представил его Леониду Копылов.

– Очень приятно, – автоматически сказал тот, чувствуя, как у него засосало под ложечкой, и назвался в свою очередь: – Леонид Аркадьевич Батурин.

– Леонид Аркадьевич, – сказал майор Круглов, придвигаясь к нему. – У нас будет с вами очень тяжелый разговор…

– Что случилось? – холодея, спросил Леонид.

– Капитан Копылов доложил, что вы разыскиваете вот эту девушку, – Круглов, порывшись в стопке бумаг, лежащей перед ним на столе, вытащил и протянул Леониду фотографию.

С черно-белой фотографии на него смотрела женщина. Он с трудом узнал в ней Есению – на ней был какой-то жуткий, похожий на больничный, халат. Лицо – бледное, осунувшееся, а в глазах застыла тоскливая отрешенность.

– Господи, что с ней случилось? – в смятении воскликнул Леонид, вскакивая с места.

– Успокойтесь, Леонид Аркадьевич! Значит, вы узнаете ее? А теперь переверните фотографию и посмотрите на дату…

– Конечно, узнаю! Это Есения, только что с ней произошло? Она сама на себя не похожа! – Леонид послушно перевернул снимок и прочел вслух надпись на его оборотной стороне: «Девятнадцатое декабря 1982 года…». – Ну и что?

– Да вы садитесь, Леонид Аркадьевич, разговор у нас будет долгий… – попросил Круглов.

Леонид сел, приготовившись выслушать то, что ему скажут.

Капитан Копылов молча сидел за своим столом и что-то чертил на листке бумаги.

– Снимок, который вы сейчас видели, – сказал Круглов, – нам предоставили врачи психиатрической клиники Скворцова-Степанова, откуда ваша знакомая сбежала два месяца назад.

– Что?! – Леонид оторопело уставился на Круглова.

– Да-да, Леонид Аркадьевич, к сожалению, ваша знакомая душевно больна. И зовут ее, кстати, не Вербицкая Есения Викторовна, как вы ее назвали, – он глянул на лист, лежащий перед ним, – а Ольга Ивановна Мерцалова. В клинику она поступила два года назад после второго курса биофака университета. Переучилась девушка, такое бывает. Вообразила себя генетической копией какой-то женщины, которую она называла своей матерью.

– Но они, действительно, очень похожи! – перебил его Леонид.

– Кто? – спросил Круглов, удивленно поднимая на него глаза.

– Есения и ее мать, я видел их фотографию.

– У Ольги нет ни отца, ни матери, – сказал Круглов.

– Как это? – не понял Леонид. – Значит, это правда, что ее вывели искусственно?

– Мда-а… – протянул Круглов, озабоченно глядя на него. – Чувствуется влияние больного человека… Это значит, Леонид Аркадьевич, что ее родители, всего-навсего, неизвестны – Ольга выросла в детском доме в Челябинской области, куда ее подбросили в двухмесячном возрасте. А искусственное выведение человека, о котором она вам говорила, вещь технически невыполнимая. Ученые еще даже процесс искусственного оплодотворения не до конца изучили, о каком уж тут выведении людей может быть речь! Это возможно только в фантастической литературе. А человечеству пока остается только одно – пополняться естественным путем. Тем более, что это не самый неприятный путь… – Круглов улыбнулся.

– А что же тогда за женщина была изображена на той фотографии, так похожая на Есению?… – спросил Леонид.

– Я не знаю, о какой фотографии идет речь, но думаю, что это было ее собственное изображение, сделанное еще до больницы, – предположил Круглов.

– А остальные снимки?… – настаивал Леонид.

Бросив на него короткий взгляд, Круглов поинтересовался:

– Какие снимки, что на них было?

– Да какие-то пробирки, клетки в увеличенном виде… человеческие зародыши…

– А! – отмахнулся Круглов. – Наверное, хранились у нее со времени учебы на биологическом, она же не была буйной, и ей позволяли иметь свои вещи.