Энн Стюарт - Загадочный любовник Страница 34

И вот он стоял позади Кэролин и прижимал ее к своему сердцу, которое после ее неудачной попытки продолжало биться, как сумасшедшее.

— Я тебе не верю, — упрямо повторила она.

— Ты не хочешь поверить.

— Отпусти меня.

— Разумеется.

Она не осознавала, что его руки и тело служили для нее опорой. Когда он ее отпустил, она покачнулась, нуждаясь в его поддержке. Кэролин обернулась и увидела, что он стоял в нескольких шагах от нее, и вид у него был усталый и самодовольный.

— Я хочу увидеть шрам.

— Вот Фома неверующий, — пожурил он ее. — Но если тебе все равно, то мне тем более.

Он потянулся к молнии на джинсах, и Кэролин невольно вскрикнула.

Он ухмыльнулся и оттянул джинсы немного вниз, обнажив верхнюю часть бедра. Шрам белел на том самом месте, как это запомнилось Кэролин. Она удивилась, почему воспоминание оказалось таким отчетливым.

— Он не выглядит как шрам двадцатилетней давности, — нахмурилась она.

Обреченно вздохнув, он схватил ее за руку, и не успела Кэролин опомниться, как он прижал ее ладонь к покалеченному бедру.

— Ах, Кэролин, неужели тебе необходимо потрогать прежде, чем удостовериться? — его слова прозвучали возле самого ее уха. — Что ты еще хочешь потрогать?

Она попыталась вырвать руку из его лап, но, похоже, незнакомец решил с ней не церемониться. Его кожа была горячей, чуть влажной и очень гладкой, поэтому выпуклый рубец, которого касались ее пальцы, ощущался особенно отчетливо. Внезапно в комнате воцарилась тишина. Кэролин услышала, как в камине чуть потрескивают догорающие дрова. Как в груди незнакомца гулко бьется сердце, и как вторит его быстрым толчкам ее собственный пульс.

Ее охватило дикое, сумасшедшее желание опуститься перед ним на колени и прижаться губами к его покалеченному бедру.

Она опустила голову, уверенная в том, что Алекс каким-то образом догадался о ее страстном порыве. Он всегда понимал Кэролин лучше всех остальных — он знал, какой ранимой она была на самом деле, чего хотела, к чему стремилась. Ей бы радоваться, что он исчез в самую хрупкую пору ее созревания. Вся та вина и страх, с которыми ей пришлось жить последние годы, были лишь мизерной платой за то, чтобы не оказаться в его власти, не стать его рабой. Зато сейчас она находилась в самом центре вулкана. Мужская рука удерживала ее ладонь, а сам он так тесно прижался к ее телу, что, казалось, она чувствует его прикосновение даже через старую майку и свободные джинсы.

— Алекс, прошу тебя… — Кэролин сама не понимала, о чем его просит.

— Вот уже дважды ты пыталась меня убить, — прошептал он у самых ее губ. — Не могу сказать, что я этого не заслужил. Кажется, мне нравится подталкивать тебя к самому краю.

— Это может быть очень опасным, — прошептала она.

— Вовсе нет, — его губы коснулись ее рта на такой краткий миг, что Кэролин засомневалась, произошло ли это на самом деле. — Я всегда знаю, когда надо остановиться.

Он прижался губами к ее шее, там, где крохотным молоточком билась голубая жилка, и нежно лизнул ее, словно пробуя на вкус.

— Я тебе не верю.

— Ты никогда мне не веришь, — он покрывал поцелуями основание ее шеи, и все это время ее рука лежала на его обнаженном бедре. — Тебе нравится думать, что я самозванец и лжец, ведь в этом случае тебе нечего бояться. И не имеет значения, сколько доказательств мне нужно представить, чтобы ты, наконец, признала истину. Нравиться тебе это или нет — это я, Кэролин. Друг твоего детства, твой юный мучитель. Твоя первая любовь, и я вернулся, чтобы ты снова стала моей.

Она отчаянно пыталась собрать мысли воедино.

— Мечтай больше!

— Я так и делаю, — он принялся ласкать ее шею с другой стороны, пробуя на вкус, покусывая, покрывая легкими поцелуями, и Кэролин поняла, что судорожно сжимает его бедро, стараясь прижаться к нему, как можно крепче. — У тебя нет выхода, Кэролин. Ведь я твой самый сладкий сон и самый ужасный кошмар — все в одном. Ты просто представь себе, что это — твое покаяние, расплата за грехи.

— Но что я должна сделать?

— Лечь со мной в постель.

— Я не хочу… — его губы накрыли ее рот, подавив звуки протеста.

И тогда в приступе какого-то оцепенелого, отчаянного ликования, она вдруг поняла, что хочет этого всеми силами души.

Глава одиннадцатая

Только сейчас она поняла, что в комнате звучала музыка. Что-то из блюза, его негромкий медлительный звук плыл в воздухе легкой струйкой дыма. Кэролин застыла, она словно перенеслась в другое место, в другое время, и оказалась в плену его голубых глаз и своих юных фантазий.

— Может, не нужно…

Он закрыл ей рот рукой.

— Вот так, — сказал он. — Мне вовсе не хочется, чтобы ты закрыла глаза и забыла обо всем на свете. — Его руки скользнули ей под майку, и она поежилась, ощутив, как его холодные пальцы коснулись спины. Он глубоко вздохнул, чувствуя как его переполняет неистовое, почти животное желание, и притянул Кэролин к себе.

— Ты об этом еще пожалеешь, — вздохнула она.

— Я жалею лишь о том, чего не сделал.

Он потянул майку вверх, чтобы снять ее с Кэролин, и той захотелось его остановить. Но она не стала этого делать.

— Было бы лучше, если бы я выпила, — набравшись смелости, сказала она.

— Вот уж нет. Мне хочется, чтобы ты была трезвой.

Майка отлетела в сторону, и Кэролин осталась стоять перед ним в одних старых джинсах. Отблески огня играли на их обнаженных телах. Она попыталась прикрыть грудь, но он схватил ее запястья. Его глаза неотрывно следили за Кэролин.

— Тебе уже не тринадцать, — прошептал он.

— Да.

На его губах заиграла медленная, невероятно чувственная улыбка.

— Мне повезло.

Не выпуская из рук ее запястий, он наклонился и поцеловал ее в губы, неспеша и очень бережно. Какой-то миг Кэролин не отвечала, удивляясь его опытности. Бесспорно, самозванец был экспертом в этом деле. Он знал, как завлечь, соблазнить и растревожить женщину, а потом утешить ее, и все это он проделал отточенными до совершенства движениями губ, языка, даже зубов.

Он нежно прикусил Кэролин за нижнюю губу.

— В этот раз ты должна ответить на мой поцелуй, — прошептал он.

— Восхищаюсь твоим мастерством, — выдохнула она.

— Я много упражнялся.

Взяв Кэролин за плечи, мужчина привлек ее к себе. Она испытала настоящее потрясение, когда он прижался к ее груди. Его кожа была по-прежнему холодной, и она отчетливо слышала, как быстро стучало его сердце. Но и ее сердце билось такими же безумными толчками, и дело было вовсе не в избыточной дозе адреналина. Всему причиной был только он.