Лицо света, лицо тьмы - Маргарита Малинина Страница 34

— Нет никаких призраков, успокойся. Ты же помнишь, что это был всего лишь… — не договаривая, я снова обернулась. Тони шел уже рядом, а сзади никого не оказалось. — Слава богу. А то я было уж подумала, что нас снова трое!

— Да нет, — Тони тоже обернулся, словно мне не верил. — Остальные бухать пойдут сейчас, чтобы перед фильмом успеть наклюкаться. Последний выходной.

— А бабка позволяет пить в ее доме?

— А они по-тихому, как и всегда. Тим привез бутылку коньяка с собой. Снова будут в чай добавлять, — хмыкнул Антон, вспоминая что-то веселое. Наверно, мне тоже надо было хихикнуть, якобы я тоже вспомнила какой-то казус, связанный с коньяком в чае, чтобы не выдать себя, но мне было не до этого. Я слишком устаю от игры в доме, чтобы и за пределами участка Павлецкого строить из себя того, кем не являюсь. Я уже третий день подряд Элла, и я успела настроиться на то, чтобы хотя бы час или два побыть Соней.

— А Саша тоже будет коньяк пить? — почему-то спросила я. Вообще не собиралась о нем даже думать, не то что спрашивать. Но язык сегодня живет своей автономной жизнью.

— Ты что, он не пьет. Забыла, как подтрунивала на ним в прошлый раз? Что это за мужик, который морщится даже от запаха алкоголя? — гнусавым голосом спародировал он Эллу. — Гей, что ли? После таких слов даже я выпил…

— Меньше бы слушал всяких тупых блондинок. Много они понимают.

— Ты о себе теперь в третьем лице говоришь?

— Ага.

— Куда мы все-таки идем? Кладбище в другой стороне!

— По склепам и погостам я гуляю только по ночам, — зловеще улыбаясь, произнесла я особым тоном, надеясь его запугать. — А сейчас пойду резать маленьких девочек, пока светло на улице! Чтобы мамки смогли разглядеть их растерзанные тела!

— Отлично, — скуксился он. — Элла и ее знаменитый черный юмор.

Я встала на пересечении улиц, всматриваясь в таблички.

— Мне нужна Луговая улица.

— Это вон та, — неожиданно показал Тони пальцем.

— Откуда ты знаешь?

«Что, тоже местный?» — с трудом удержалась я, чтобы спросить. Если они дружат, Элла, скорее всего, знает, где он живет. Хотя бы город или регион.

— А я тут люблю гулять. В этот раз программа напряженная, ведь концерт в честь юбилея намечается, и мне особо некогда, а так постоянно хожу-брожу.

— Тогда подскажешь мне, где седьмой дом?

— Седьмой? — Тони резко встал. На секунду в его глазах заплескался испуг. Потом он взял себя в руки. — Подскажу. Это вон та развалина голубого цвета. А зачем тебе?

И тут до меня дошло. Я назвала адрес Церковиной, хотя собиралась вначале идти к Медведевым. Они жили на одной улице, но Полина в семнадцатом доме. Числа похожи, я запуталась. Интересно, Антон знает, чей это дом? Или сам вид «развалины» его так пугает?

— Раз уж мы так близко, может, зайдем? Мне нужно задать пару вопросов.

Я внимательно смотрела на Антона. Если родители Натальи знают Эллу в лицо и считают ее виноватой (вдруг кто-то донес до них причину, по которой их дочка пошла гулять ночью на пруд), то мне сейчас, вполне возможно, вцепятся ногтями в лицо, а то и пристрелят из охотничьего ружья. Но тогда предостерегающие крики Тони должны выступить в роли знака, который охладит мой пыл. Но нет, парень просто с леностью пожал плечами. Мол, раз надо, то идем, но мне не очень-то хочется — как-то так. Ну я и пошла.

Мы постучали в дверь (низенькая калитка была открыта, а на участке никого не было, поэтому мы позволили себе зайти), но никто не вышел к гостям. Я посмотрела на спутника, он снова пожал плечами. Тогда я застучала сильнее. От моих усилий дверь открылась. Час от часу не легче! Что ждет нас там?..

13

— Ну что, идем? — спросила я тихо у Антона.

— С ума сошла?! Тебя фильмы ничему не учат? А если там труп?!

— Вы к Тамаре? — крикнул женский голос с соседнего участка, который огораживался от этого всего лишь металлической сеткой, причем возле дома была внушительная дыра. Вот в эту дыру (как будто через сетку ее бы не услышали) и кричала нам соседка.

— Да! — не растерялась я.

— Стучите громче, она спит!

— Спит?! — Я сверилась с часами. Знавала я сов, но настолько… Пять часов!

— Да, бухая опять! — ответила соседка, проясняя для меня всю картину. Затем махнула рукой и ушла от дыры.

— Это все объясняет, — кивнул Тони, будто бы соглашаясь с моими мыслями, которых, на самом деле, слышать не мог.

— Ладно, раз свидетель ушел, можем вторгаться в чужую собственность!

Не дожидаясь протестов со стороны моего верного рыцаря, я зашла в дом Церковиных.

— Тамара! — покричала я для приличия с порога.

Узенькая терраска привела нас на кухню. Грязной посуды немерено: она и стоит на столе, и валяется на полу, и скинута в раковину. Везде летают мухи. На столешнице еще полчище темных крошек, а на самом краю, свисая под опасным углом, лежит половинка длинного маринованного огурца.

Арка привела нас в следующую комнату (в доме не было коридоров и дверей). На кровати в одежде поверх грязного постельного белья валялась какая-то женщина лицом вниз. Подушки не было, голова покоилась прямо на простыне. Темные спутанные волосы, смуглая кожа, невысокий рост — ничего общего с симпатичной девушкой на снимках.

— Кхе-кхе, — покашляла я так громко, как могла, а Тони потряс женщину за плечо, видя, что на звуки она не реагирует. — Она мертвая?

— Типун тебе!..

Одновременно с его фразой женщина закряхтела и пошевелилась. Наконец я увидела ее лицо. Удивительно, но все черты, за исключением, пожалуй что, длинного носа, были идентичными с Наташиными. Теперь я уже не сомневалась: перед нами ее мать.

— Простите, вы Тамара? — на всякий случай уточнила я. Хотя не то чтобы уточнила, скорее просто не знала, как иначе начать разговор.

— Сто лет уже Тамара… — почти неразборчиво, так, что я даже не сразу поняла, пробурчала она и посмотрела наконец на меня и Тони. — О, я вас знаю! Вы приходили уже! Почему вы все время приходите и задаете вопросы?

Мы с Антоном переглянулись. Совсем с катушек съехала. И для чего люди употребляют спиртное, скажите мне на милость? Солидарна с Бельским. Хоть он и пижон, но очень умный пижон.

Господи, опять я о нем думаю, что ж это такое…

— Дамочка, — встрял Антон, — это называется дежавю!

— Че?