Лицо света, лицо тьмы - Маргарита Малинина Страница 35

— А-а, — протянуло создание, пытаясь принять вертикальное положение, но неизменно падая обратно на кровать. Блин, сколько времени на нее придется угробить, чтобы привести в чувство, а ведь у меня еще другой адрес… — У меня это с детства! — заговорила она более вменяемым тоном, присев наконец на краешек собственной тахты. — Когда беременной ходила, мне сны снились страшные! Так и знала, что доченьки моей… не… — Заплакав, она все-таки договорила до конца: — …станет рано!

— Вы про Наташу? — ласково спросила я, гладя ее по плечу. Дурацкая привычка все перепроверять. Да и брезгливость моя куда-то испарилась. Жаль было женщину. Может, она и не пила вовсе, пока такое горе не случилось? Мы никогда заранее не знаем, как среагируем на то или иное событие, тем более трагическое.

— Да, Наташеньку мою… Вы знали ее? Друзья ее?

Я молчала. Врать этой женщине не поднимался язык, если можно так выразиться, а сказать правду я, разумеется не могла, и Тони кивнул за нас обоих, получается.

— Сейчас не лучшее время для вопросов, — шепнул он мне.

Другого времени у меня, увы, не будет.

— Расскажите, пожалуйста, что случилось. Она же не сама… ну… Она утонула, да? — выкрутилась я.

Женщина зарыдала еще пуще и ответила просто кивком. Я подала ей салфетки, на удивление найденные на столе возле кровати, но Тамара проигнорировала их, полезла в карман вязаной кофты, в которой спала, и выудила оттуда большой мужской носовой платок.

Затем еще раз кивнула.

— Сказал участковый наш, что полезла ночью купаться. У Наташеньки день рождения был. Но со мной не стала отмечать, почто ей я? Старая тетка. У нее друзья появились в этом… коттедже, — с ненавистью, настолько свойственной простым гражданам при виде богачей, сообщила нам Тамара. — Она сказала, что там будет отмечать. Сама-то непьющая, но ей, видно, налили там… Друзья эти ее новые. А вы там были? — с подозрением спросила она нас.

— Нет, мы недавно узнали об этом горе, — сказала я. — Мы приехали издалека.

— А откуда это?

Я посмотрела на Тони.

— Из Рязанской области, — ответил он вместо меня.

Женщина удовлетворилась названным субъектом Российской Федерации и продолжила:

— Ну вот, девочка моя домой не вернулась. Оказалось, что ее там только утром начали искать. Вызвали участкового. Он сначала ехать не хотел, он у нас в городе живет. Говорит, гуляет. Спросите у матери. А они не знают, где она живет. Знали, что местная. Они же все приезжие. Ну только бабушка эта, забыла, как ее…

— Таисия Арсеньевна.

— Да, вот ей спасибо. Она тут заведует этим… как его… клубом бабушек, короче. Через них быстро выяснила, где Наташа живет. Жила. Ко мне явились эти бабки. Я сперва не поняла ничего. Потом молодые эти пришли. И с ними этот… мужик этот, который всеми этими заведует… концертами драными. Если бы девочка моя не заинтересовалась бы этой музыкой дурацкой, ничего бы не случилось! Мне ставили бабы в магазине нашем. Музыку эту. Ничего в ней. Один бубнеж!

— Ну зачем вы так, — обиделся Тони, — рэп — такой же жанр музыки, как и эстрада.

— Еще скажи, как опера, — влезла я. А то разозлит мне свидетеля, и что делать? Где информацию добывать? — И что дальше было?

— Дальше искали ее всей деревней. Потом местные мужики про пруд заговорили. У нас часто тонут в нем. Горят, что чудище в нем живет.

— Лохнесское? — хохотнул Антон, но, увидев мой пристальный взгляд, осекся.

— Не знаю, как оно называется. Но нашли ее. В пруду-то. Захлебнулась, говорят. Участковый сказал, выпимши полезла. Так бывает, мол.

— А что, она одна купалась? — удивилась я. — Никого это не смутило?

— Нет. Никто из молодых тех ребят не признался, что с ней купался ночью.

— А алкоголь нашли в крови ее?

— Я спросил Никича. Это участковый наш. Он сказал, что нашли, хоть и мало. Но если тут замешан местный пруд, сказал он, то считай, все понятно.

— Это ему было понятно, — нахмурилась я. — Потому что искать никого не хотели.

— О чем ты? — удивился Антон.

О чем я? Действительно. Как сказать ему, что я не хочу, чтобы оказалось, что по вине моей сестры-близнеца несчастная девушка утопилась в местном пруду? И как объяснить ему, почему мою сестрицу это меньше волновало, чем меня саму? Ведь это она должна была расследовать, а не я.

А что если у нее все-таки проснулась совесть и она именно поэтому пропала? Она что-то выяснила, поняла, что это не несчастный случай и не самоубийство, и… Что? Убийца Натальи избавился и от Эллы? Может, стоит поискать тело Эллы в этом же чертовом пруду?

— Элька, ты побледнела. Что с тобой?

Да, я могу сколько угодно делать вид, что ненавижу сестру. Однако от этих мыслей, что и ее утопили, меня всю затрясло. Ее нет месяц. Месяц! Каковы шансы, что она жива?..

— А ваша дочь, — игнорируя Антона, пристала я снова к Тамаре, — часто употребляла алкоголь?

— Нет, никогда! Она не то что я… Она хорошая девочка… Вы же знаете ее! Вы сказали, что друзья!

О, Соня, ты посыпалась… Даже алкашка раскусила вранье.

— Мы давно не общались, — попыталась я спасти положение. — Вдруг что-то изменилось?

— Ничего не изменилось! Это я, я заслуживаю смерти! А не она! Уходите! — внезапно она поднялась и пошла на нас. — Всю душу вы мне вымотали…

Тамара стала агрессивной, действительно пора уходить. Я отступила к арке, но мимоходом спросила:

— У вас есть еще кто-нибудь? Может, позвонить им?

— Есть, — неожиданно миролюбиво ответила Тамара, все еще оттаранивая нас к кухне. — Лидка.

— Соседка?

— Нет. Сестра. Но не надо ей звонить. Она тоже годами пропадает. Где ее черти носят, я не знаю. Была ментом, ее погнали, а потом с бандитами связалась. Не морочьте мне голову! Я одна, и дорога мне теперь тоже одна! В ад!

Мы уходили почти бегом.

— С катушек тетка съехала! — жаловался уже на улице Антон.

— Съедешь тут, — сочувственно произнесла я.

— Ты чего такая добренькая последнее время?

Черт… Я так хотела быть собой, что в итоге вызвала подозрения.

— Пытаюсь исправиться. Мне часто говорят, что я эгоистичная стерва. Может, не врут, а? — И я ему подмигнула, чтобы свести все в шутку.

— Конечно, не врут! — хохотнул парень.

Я направилась вперед по дороге, которая здесь, в этой части деревни, была неровной и неасфальтированной.

— Пошли теперь в семнадцатый дом.

— А там что?

— А там тоже умершая девушка.

— Ты что, некрологи пишешь?

— Типа того, — хмыкнула я. Очень хотелось спросить, был