Алисса Джонсон - Дерзкий поцелуй Страница 39

— Мать и отец. Они женаты.

— Конечно. Но на сегодняшнюю ночь это касается и нас. Более того, что, если к нам войдет кто-либо из слуг?

— Дверь заперта.

— Да, но у прислуги есть ключи, не правда ли? Кроме того, ведь это в порядке вещей, когда утром приходит слуга, чтобы…

— Они обязательно сперва постучат.

— Но что будет, если вы не проснетесь, а…

— Я проснусь.

Возражать против подобной самоуверенной наглости было решительно невозможно.

— Но что, если… Разве не может случиться так, что вы…

Эви отчаянно старалась придумать еще какую-нибудь причину, по которой ему непременно нужно лечь в постель.

Мак-Алистер подошел к кровати вплотную и заговорил. Голос его прозвучал необычайно мягко, в нем чувствовалась несвойственная ему доселе нежность.

— В чем дело, Эви? Вам страшно? Чего вы боитесь?

Она метнула на него уничтожающий взгляд. Ах, как удобно было бы сказать ему, что да, она боится, очень боится, но…

— В данный момент меня более всего беспокоит то, что вы не выспитесь как следует, проснетесь злым и раздраженным и у вас будет болеть все тело. А из злого и раздраженного человека получается крайней неприятный попутчик.

— Да, это мне известно, — сухо ответил он.

Эви скрыла зевок за улыбкой. Это был камешек в ее огород, и она заслужила его. Но он должен знать правду, решила она. Ей не было никакого смысла притворяться и лицемерить. Она и сама толком не понимала, почему ведет себя именно так. Разве что признать, что ее беспокойство о нем слишком уж смахивает на неравнодушную заботу, а Эви боялась, что это сделает ее уязвимой.

Она принялась рассеянно ковырять пальцем маленькую дырку в одеяле.

— Мне не нравится мысль о том, что вы будете спать внизу, на жестком и голом полу, тогда как вся эта мягкая роскошь здесь, наверху, достанется мне одной.

— Хотите поменяться местами?

— Нет, — ни секунды не раздумывая, ответила она. — Ведь это не я проявляю ослиное упрямство.

Губы Мак-Алистера сложились в легкую улыбку.

— Вас действительно волнует такой пустяк?

Она вновь кивнула, старательно отводя глаза.

— Да, волнует.

Мак-Алистер не вздохнул в ответ, но заколебался, отчего она заподозрила, что ему очень хочется это сделать. А ведь это было почти и одно то же! С явной неохотой он наклонился, подобрал с пола подушку и одеяло и вернул их на постель.

— Подвиньтесь и отвернитесь. И спите.

Эви не стала протестовать против двусмысленного намека на то, что у нее могли быть другие планы на сегодняшнюю ночь, кроме как просто спать. Откровенно говоря, она не стала бы возражать против того, чтобы заняться чем-нибудь еще — например, поцеловать его, — хотя и не планировала ничего подобного. Сколь бы привлекательной ни казалась ей мысль о том, чтобы поцеловать Мак-Алистера, сейчас Эви слишком устала, чтобы всерьез задуматься над тем, как бы превратить теорию в практику.

Она молча отодвинулась на край кровати и повернулась к нему спиной. Матрац прогнулся под тяжестью его тела, когда он присел на постель.

— Постарайтесь выспаться хорошенько, — посоветовал он голосом, который донесся, как ей показалось, откуда-то издалека. — Мы выезжаем с первыми лучами солнца.

Эви скорчила рожицу подушке. Ну почему людям обязательно нужно выезжать на рассвете?

— А что плохого в том, чтобы выехать со вторыми или третьими лучами? — пробормотала она.

— Прошу прощения?

— Ничего. Спокойной ночи, Мак-Алистер.

Эви заснула еще до того, как услышала его ответ.

Мак-Алистер лежал, вслушиваясь в ровный шум дождя и последние, отдаленные раскаты грома. По его расчетам, время приближалось к четырем утра, значит, ему удалось поспать около трех часов.

Скрип половиц в коридоре разбудил его, вырвав из состояния легкой полудремы. Это был всего лишь припозднившийся постоялец, но удостовериться в этом все равно не мешало — как и в случае с таким же скрипом часом ранее и с голосами во дворе за час до него.

Прошлой ночью, в окружении знакомых звуков леса, Мак-Алистеру спалось намного лучше. И расстояние между ним и Эви было чуточку больше. Не успев толком заснуть, девушка повернулась к нему лицом и перекатилась на его край кровати. У него не хватило духу разбудить ее, а перебираться на другую сторону постели, оставив ее напротив двери, не было ни малейшего желания. Но и заснуть, когда ее ноги касались его ног, а на подушке, всего в нескольких дюймах от него, покоилось ее милое личико в ореоле волшебного запаха ее волос, он тоже не мог. А она оказалась соней, отметил он про себя. Переместившись на его край матраца, она больше не пошевелилась, разве что обняла подушку обеими руками.

Еще прошлой ночью Мак-Алистер обратил внимание, что во сне она любит прятать руки под голову, правда, роль подушки исполнил его сюртук. Когда она заснула, он снял его с себя и подложил ей под голову. Ему даже пришлось осторожно освобождать локон ее каштановых волос, который запутался вокруг пуговицы. Но Эви так и не проснулась, а утром ничего ему не сказала по этому поводу.

Скорее всего, она просто ничего не заметила, подумал он, улыбнувшись про себя. До обеда требовать от нее чего-либо разумного было решительно бесполезно.

Этого он не ожидал. Мак-Алистер почему-то был уверен, что утро — ее любимое время дня. Утро шло ей. Оно было мягким, ласковым и нежным, совсем как она. Утро всегда напоминало ему об Эви.

В мире не существовало ничего более чистого и невинного, ничего более многообещающего, чем первый луч рассвета.

Вряд ли она поймет и оценит это сравнение. Интересно, а вообще кто-нибудь способен на это, кроме него самого? Быть может, ее друзья? Члены семьи?

Ее будущий супруг?

Он нахмурился, глядя перед собой в темноту. А что, если Эви права, утверждая, что они стали пешками в чужой хитроумной игре? Правда, Мак-Алистеру с трудом верилось в такое, в ее теории было слишком много прорех и неувязок. Ну а все-таки? Что, если события двух последних дней были не чем иным, как безумно идиотским способом заставить ее выбрать себе спутника жизни? В его животе вдруг возникло тягостная сосущая боль — яростная реакция на мысль о том, что Эви достанется другому мужчине. Но он постарался отогнать ее от себя.

Если Уильям и все остальные действительно задумали эту интригу и если, несмотря на всю нелепость происходящего, Эви обретет любовь, которая сделает ее счастливой, значит, так тому и быть.

Он первым поздравит ее. Но сначала выпустит кишки Уильяму, воспользовавшись для этой цели самым тупым ножом. И не имеет значения, что тупого ножа у него нет — для такого случая можно и специально купить что-нибудь подходящее. Желательно, с налетом ржавчины.