Луанн Райс - Дитя лета Страница 44

– Бог не причиняет людям зла, – заявила Джессика. – Я отказываюсь этому верить.

Мариса глядела на нее в упор. Она в мгновение припомнила все недуги, которые знала в жизни. Травмы, болезни, насилие. Несмотря на то что она растила Джессику в лоне церкви, сама она переживала постепенное, медленное угасание веры в собственной душе. Особой остроты это разочарование достигло под конец их жизни с Тедом. «Я верю, верю, поддержи во мне веру», – так прозвучала однажды ее молитва. А теперь она верила в науку.

– Пути Господни неисповедимы, – вздохнула Марлена. – Но я согласна с Джессикой. Я не верю, чтобы Господь желал Роуз или кому-то из нас страданий. Мне кажется, об этом нужно поговорить во время следующей встречи нашего клуба. Нужно внести это в наш устав.

– Ну и мысль! – засмеялась Синди. – «Мы, „Нанук Дикого Севера“, постановили, что Господь не несет ответственности за боль и страдания».

– Ну это уж чересчур, – защищалась Марлена. – Просто, мне кажется, что в этом нет злого умысла.

– Откуда такой чудесный аромат? – спросила вдруг Синди, поднимая брови и переключаясь на другую тему. – Пахнет северными лесами.

– Это сосновая хвоя, – сказала Джессика.

– Для чего?

– Чтобы заработать денег Роуз на лечение.

– Ах, как хотелось бы помочь Лили! – вздохнула Марлена. – Однако при чем здесь сосновая хвоя?

Я хочу делать подушечки из сосновой хвои и продавать их.

Мариза стояла молча, дав Джессике возможность объясняться самостоятельно. Это была всецело ее идея – приехать в магазин Лили, накупить ткани. Они знали, что лавка открыта и что вышивальщицы дежурят здесь по очереди, установив между собой расписание.

– А где же ты будешь их продавать, дорогая?

– Я буду продавать их туристам на прогулочных судах Кейп-Хок.

– Сосновые подушечки, – задумалась Синди.

Джессика кивнула:

– Они пахнут, как Кейп-Хок. Пахнут всем, что тут есть особенного, лесом, сосной, птицами, китами… Я подумала, что можно вышить маленькие изображения Нэнни, или сов, которые живут в лесу прямо за нашим домом, или сокола, сидящего на выступах скал. Вышить прямо на ткани вместе со словами «Кейп-Хок», или даже «Поправляйся, Роуз».

– А ты хорошо вышиваешь, милая? – спросила Марлена.

– Я раньше никогда не вышивала, – честно призналась Джессика, гордо выпятив подбородок. Разве это преграда? Просто повод освоить это мастерство. Мариса наблюдала за реакцией Марлены и Синди. На лицах обеих отразилось искреннее удивление. Они даже не предполагали, что в Джессике столько решимости и твердости и что в груди этой девочки бьется такое огромное, доброе сердце.

– Чтобы этому научиться, нужно время, – сказала Синди.

– Тем более если делать вышивку на плотной ткани. А уже потом нужно будет сшивать полотнища вместе, чтобы получились подушки, – добавила Марлена.

Глаза Марисы наполнились слезами. Она видела, что Джессика сжимает свой большой мешок с липкой хвоей и пальцы ее черны от смолы. Впереди маячили часы кропотливой работы, которую предстояло проделать ее дочери. Джессика несгибаемо стояла под градом замечаний Синди и Марлены. Слишком сильна была ее любовь к Роуз.

И тут Марисе припомнилось вот что: после смерти Пола она однажды открыла встроенный платяной шкаф, собираясь что-то найти там – она уже не помнила, что именно. И там, в середине шкафа, внизу она увидела тоненькие ножки Джессики. Она стояла среди вороха отцовских костюмов. Девочка очень любила отца, и теперь это остался единственный доступный ей способ общения с ним. Мариса поняла, что проект с подушками примерно того же свойства – это способ быть ближе к Роуз.

– Я помогу ей научиться вышивать, – сказала Мариса.

– Спасибо, мама, – обернулась к ней Джессика.

– Я тоже помогу, – подхватила Марлена. – Ведь я давала уроки рукоделия даже в высшей школе. Но тебя, моя дорогая, я буду учить бесплатно.

– Я придумала кое-что еще лучше, – сказала Синди. – Я сама стану вышивать эти подушки! И готова поклясться, что меня поддержат многие вышивальщицы. Я позову Энн и Дорин, ты пригласи Сюзанну и Элисон.

– Прекрасно, в таком случае мы с Джессикой сможем заняться непосредственно изготовлением подушек – раскроем и сшиванием полотен.

– И еще мы будем набивать готовые подушечки хвоей, – подхватила Джессика. – И, конечно, продавать…

– Я уверена, что Энн возьмет какое-то количество для продажи в сувенирной лавке гостиницы.

– Нам придется иметь дело с Камиллой.

– Кто такая Камилла? – спросила Мариса.

У-у-у! Камилла Нил, матриарх семейства, – объяснила Синди. – Мать, бабушка и прабабушка четырех поколений Нилов. Она является официальной владелицей гостиницы и китобойной флотилии.

– Впечатляет, – сказала Мариса.

– Да, и нельзя сказать, чтобы она обожала Лили.

– Разве может такое быть? – удивилась Мариса.

– Видишь ли, все началось еще в тот год, когда Лили впервые появилась здесь. И это имеет некоторое отношение к Лаэму.

– Капитану Крюку?

– Так его называют дети, но в действительности он чудесный человек. Кстати сказать, сейчас он в Мельбурне, с Лили и Роуз".

– Неужели? – удивилась Мариса. – У них…

– Роман? Никто толком не знает. Об этом много судачат. Ведут они себя так, словно никакого отношения друг к другу не имеют.

– Однако чуть что с Роуз, Лаэм тут как тут, – вмешалась Марлена.

– Это уже похоже на сплетни, – насупилась Синди. – Не пристало нам, вышивальщицам «Нанук», сплетничать!

– Это не сплетни, – засмеялась Марлена. – Это забота. Мы ведь любим Лили и желаем ей счастья.

– С Лаэмом Нилом?

– Ну, довольно! И так уже много чего наговорили, – вздохнула Синди. – Давайте-ка лучше вернемся к подушкам. Какую ткань выбираем, Джессика? Небеленый муслин? Или холст? Решай сама, это твой проект. Мы всего лишь твои помощники.

– Я очень надеюсь, что Камилла разрешит нам продавать подушечки в гостинице и на судах, – сказала Джессика.

– Помолимся, – сказала Марлена. – Уповая на то, что это поможет смягчить сердце Камиллы Нил.

Глава 16

Выбрав «Выход 90», Патрик Мерфи попал на самую переполненную стоянку, какую ему доводилось когда-либо видеть. Здесь были автомобили из всех штатов, туристические автобусы, фургоны – и ни одного местечка, где бы можно было припарковаться неподалеку от «Мистик Аквариум». Наконец ему удалось это сделать на противоположной стороне небольшой торговой площади, потеснив некую леди с мини-фургончиком.

Десятью минутами позже он уже стоял в очереди из не менее ста человек, дожидаясь возможности войти. Зажатый между прибывшим из Хартфорда семейством в составе пяти членов и молодоженами из Филадельфии, он коротал время, прислушиваясь к разговорам. Его излюбленным занятием по-прежнему оставалось ведение следствия и раскрытие преступлений, и он старался по возможности больше узнать о каждом встречавшемся ему человеке, даже не подозревавшем, что за ним следят и его слушают.