Татьяна Устинова - Седьмое небо Страница 53

Вроде все тихо. Она осторожно надавила ручку и посмотрела в образовавшуюся крошечную щелку.

— Шевелеву не видели?! — закричал откуда-то Смирнов. — Ребята, куда делась Шевелева?

Он не в коридоре, скорее всего на лестнице. Лидия проворно, как уличная кошка из подъезда, выскользнула в пустой коридор и опрометью бросилась в другую сторону.

— Да вот она носится! — Где?

— Лидия, где ты?!

— Я здесь, — заявила она совершенно хладнокровно. — Чего ты орешь? Если по поводу бюджетной статьи, так мы уже с Леонтьевым все обсудили!

— Когда же вы успели? — спросил Смирнов язвительно. Он не любил, когда журналисты принимали какие-то решения без консультации с ним.

— По телефону, Стасик! — ласково сказала Лидия, стараясь ровно дышать. — Послезавтра статья будет, и, клянусь, ты первый ее увидишь.

— Ты чего бледная такая? Заболела?

— Голова заболела. — Она не знала, что по ее лицу все видно. — Я, наверное, поеду скоро. Можно?

Стас моментально растаял, чувствуя себя начальником.

— Езжай, конечно, — разрешил он. — Леонтьева я предупрежу.

— А он что, приехал? — спросила Лидия с фальшивым удивлением.

— Только что! — Стае уже удалялся от нее. — Езжай, Лидия, не заражай народ.

Она вернулась в свою комнату, чувствуя в переднем кармане брюк крошечную кассету. Повернувшись спиной к двери, она проворно вынула ее и сунула в сумку.

Теперь нужно поговорить с Шубиным.

Только как?!

Телефона она не знает. В жилой комплекс, где он квартирует, ее, конечно, не пустят. Номера квартиры она тоже не знает. Вчера было слишком поздно, и она слишком устала, чтобы обратить на это внимание. Даже этаж помнит смутно. То ли четвертый, то ли пятый. А охраняют там на славу.

Ругая себя за то, что оказалась такой тупой и не сообразила, что ей понадобится телефон, она надела дубленку и пошла к лифту.

— Уходишь? — спросил попавшийся ей навстречу Саша Воронин.

— Голова болит, — пожаловалась она несчастным голосом.

Человек, который следил за ней с тех пор, как увидел ее входящей в пустой кабинет Леонтьева, дождался, пока закроются двери лифта. Потом он бросил сигарету, которую неспешно потягивал, и вышел наперерез Воронину.

— Шевелева совсем ушла? — спросил он озабоченно. Воронин пожал плечами:

— Сказала, что голова болит. Она у нас теперь знаменитость, ей все можно…

Человек кивнул сочувственно.

Что она могла искать в пустом кабинете Леонтьева? И почему вообще ей пришло в голову что-то искать там?

Догадалась, ведь она всегда была умна? И о чем именно догадалась? Сразу обо всем она догадаться не могла.

Он быстро пошел по коридору. Все оборачивается не слишком хорошо. Нужно предупредить. Предупредить и поторопить.

Если она такая прыткая, значит, ее срок нужно приблизить. Он мог сожалеть о ней, пока она была безопасна. Сейчас ему не было ее жалко. Она представляла угрозу его собственной безопасности.

Влезла в чужую игру — пусть получит. И немедленно.

Лидия сидела на кухне и грела о чашку холодные руки. Голова и вправду болела так, что хотелось отвинтить ее и приставить себе другую, здоровую.

Выброс адреналина в кровь, стрессовое состояние, сильный всплеск эмоций. Черт знает что…

Ей было знобко и неуютно. Дом перестал быть крепостью. Мало ли кому взбредет в голову навестить ее! Замок ей поменяли очень быстро. Пришел полупьяный дедок — слесарь в синем комбинезоне, с фибровым чемоданчиком и дрелью, вырезал старый замок и врезал новый. Получил “на водку” и отбыл, благодаря и кланяясь.

Но что замок, если кто-то решит снова поискать что-нибудь интересное у нее в квартире!

Она скосила глаза в пульсирующих от боли веках и посмотрела на часы. Скоро шесть. Интересно, Шубин уже нашел настоящее название фирмы или так до сих пор и ищет? Наверное, ей придется к нему ехать, называть себя, и просить дежурного связаться, и надеяться на то, что он окажется дома и пустит ее. А если там только его дед, который, конечно же, уже узнал, кто такая Лидия Шевелева, и возненавидел ее лютой ненавистью?

Кто стоит за всей этой пьесой, которую она разыграла с таким блеском? Кто-то из личных врагов Егора Шубина? Кто-то из конкурентов Тимофея Кольцова, кто надеется таким способом выбить у него почву из-под ног? Кто решил использовать для этого ее, Лидию Шевелеву? Леонтьев, бывший любовник и блестящий журналист? И почему ее?! Потому что дура? Или потому, что дура с амбициями?!

Зазвонил телефон. Лидия вздрогнула, в голове что-то лопнуло и разлетелось в разные стороны. Чашка стукнула о стол. Заложило уши.

Она наблюдала за своей рукой, которая потянулась к трубке так, как будто это была чья-то чужая рука и она не могла ее остановить.

— Да! — прохрипела Лидия в трубку. — Да…

— У тебя грипп, — констатировала в трубке мать. — Так я и знала.

— Мама? — переспросила Лидия, не веря себе. — Мама, это ты?!

— Ты меня заразила, — изрекла мать голосом Веры Комиссаржевской в роли Катерины из пьесы Островского “Гроза”. — Ты меня заразила перед самой поездкой. Я спрашиваю себя, не сделала ли ты это специально, просто чтобы доказать мне, что мое место вовсе не среди тех, кто так хорошо меня понимает…

— Мама, о чем ты? — спросила Лидия. — Опомнись! Я тебя заразила?! Я не больна! Я… я задумалась, прости…

— На твоей работе мне сказали, что ты заболела. — В голосе матери уже звучали слезы. — Вчера я весь вечер провела у телефона, пытаясь дозвониться. Скажи, ты выключила телефон, да? Ты специально выключила телефон, чтобы я как следует поволновалась. Правда? Ну скажи, правда? А тогда, когда ты приехала ко мне, ты уже знала, что у тебя грипп, и приехала специально, чтобы заразить меня?

— Мам, ты с ума сошла, — с досадой сказала Лидия то, чего не говорила никогда. — Ну что ты выдумала?

— Я не выдумала! — вскрикнула в трубке мать, строго следуя законам жанра. — Ты не хочешь меня понять, совсем не хочешь. В глубине души ты мечтаешь, чтобы я провела остаток жизни так же убого и серо, как все годы, что я прожила с твоим отцом…

— Отца уже два года нет, мама, — напомнила Лидия холодно. — И твоя поездка на форум нетрадиционного искусства не имеет к нему никакого отношения.

Слышишь?

Мать молчала, лишь коротко дышала, как затравленная охотниками лань, и тут позвонили в дверь. Лидия выронила трубку.

— Лида! — закричала мать из трубки, качавшейся на шнуре под столом. — Что там у тебя с телефоном? Алло! Алло! Ты слышишь?!

Она ничего не слышала.

Никто не мог звонить к ней в дверь. Соседи предупредили бы по телефону, что им что-то от нее нужно. С улицы в подъезд просто так не зайдешь — домофон. Новый, только недавно поставленный. Гостей она не ждет.