Алла Полянская - Право безумной ночи Страница 54

— Он всегда сам водит. Даже мне никогда не позволил проехаться на его машине. И я был уверен, что…

— Но не в этот раз. А моя смерть не должна была выглядеть убийством, только несчастным случаем или результатом болезни, иначе у людей из «Металлинвеста» возник бы вопрос, кто меня убрал. Так что я, уцелев при взрыве, оказала вам услугу. Ведь просто пристрелить меня было нельзя, а заманить на крышу и столкнуть, например, у вас кишка оказалась тонковата, потому вы и притащили целый комитет. Но папа велел вам все сделать самому, чтобы не оставлять свидетелей. И возникает вопрос: как долго проживут эти двое граждан, которые сейчас приложили уши к двери, после того как меня убьют? Ведь это не просто свидетели. Если их, не дай бог, арестуют, они тут же покажут пальцем на вас. И если по-правильному, то их тоже придется убрать, причем сразу после выполнения работы и, что самое прискорбное, собственными силами, чтобы совсем уж гладко. Меня вы собственноручно убить не можете, да и не хотите — вы боитесь, и вам нужно алиби. Не для полиции, а для интересующихся из «Металлинвеста». Что вы придумали для приглашенных специалистов? Автокатастрофу? Дистанционный взрыв? Прямо сейчас их машина стоит за моим домом. Вы, по идее, должны выйти отсюда гораздо раньше этих двоих — да так, чтобы кто-то из соседей вас заметил и время запомнил. А они должны остаться со мной как минимум минут на двадцать и сделать то, что вы им велели, а вы тем временем позаботитесь об их машине.

Повисла такая ощутимая пауза, что ее можно пощупать. Но я бы не стала. Дверь открылась, и две пары глаз уставились на шефа.

— А ведь она, пожалуй, дело говорит, — высокий вошел в комнату и приблизился к шефу. — Весь план описала как по нотам, словно сама составляла.

— Ребята, да вы что! Конечно, она описала — она аналитик от Бога, неужели я бы стал опасаться непроходимой дуры? Но я же с вами по-честному, даже деньги все вперед заплатил!

— Деньги-то ты заплатил, но что они для тебя? — тот, что ниже, тоже подошел к нам. — Ну-ка, покажи, что у тебя в карманах?

Они закружили вокруг шефа, как пара акул, потом тот, что повыше, схватил его за голову, прижал согнутой рукой горло, шеф изо всех сил вцепился в эту руку, а низенький обшарил его карманы.

— Вот же сволочь!

В его руке — небольшое круглое устройство и маленький пульт.

— Видал? В кармане пиджака поместилось, такие технологии сейчас, не угонишься за всеми новинками… Тут количество С-4 меньше спичечного коробка, а ведь если поставить под бензобаком, то хватило бы и этого, чтобы машину разнесло в клочья…

— Вместе с нами. И концы в воду, — высокий отпустил шефа и уставился на него с недобрым интересом. — И ведь если бы не стал ты с ней разговаривать, не сказала бы она всего этого, не успела бы просто. Умна, стерва, уважаю. Но с ней-то все ясно, а что с тобой теперь делать?

— Ребята, это… Вы просто неправильно поняли, я совсем не собирался, эта взрывчатка предназначалась не вам!

— А кому? — высокий презрительно фыркнул. — Все, забираем его.

— Ага, — второй достал из кармана наручники. — Руки-то сам протянешь или тебя просить надо?

— Вы… Вы совершаете ошибку! Я клиент, я вам деньги заплатил!

— Ты не клиент, а сука! Убрать нас собирался, мразь? Мы девку пришибем, в машину садимся, отъезжаем, а ты нам вслед кнопулю нажал — и все, никаких свидетелей, и ты чист! Или ты думал, мы не поймем, об чем она здесь толковала насчет всех этих денег, которые ты поимел через подставные фирмы, организованные для оттока капитала холдинга «Металлинвест»? Так я когда-то экономический факультет окончил, — высокий вздохнул. — Но дело уж очень неприбыльное по сравнению с нынешним ремеслом. Так что давай, собирайся!

— Что… Что вы хотите со мной сделать?!

— А сдадим тебя ребяткам из «Металлинвеста» — с аннотацией в виде пересказа сегодняшнего разговора, — второй защелкнул на запястьях шефа наручники. — Мадам, мое почтение и извинения. Ну, и благодарность наша с напарником не знает границ. Обращайтесь.

— И ничего, что я вот так вас обоих в лицо видела?

— Ничего. Эти лица свое отработали, завтра уже другие будут сделаны. Приятного мало, но работа требует смены имиджа. Вот телефончик, если нужда возникнет или проблема какая — звоните, не стесняйтесь.

Он протягивает визитку — уже знакомую мне. Точно такая же лежала в кармане убитого мной киллера, только эта новая, не затертая.

— Спросите Пупсика. Меня там все знают, скажете, кто вы — и я с вами свяжусь. Засим — откланиваемся. Бери это говно, и пошли!

Надо же… С такой рожей и такой профессией — и Пупсик! Похоже, у кого-то мрачное чувство юмора, потому что в связи с ним на ум приходит только кукла Чаки.

— Один вопрос можно? Нет, не вам — ему.

— Да, конечно, — высокий тряхнул шефа за шиворот. — Отвечай даме, сука, не то я тебе глаз выколю.

— Сергей Станиславович, это вы прислали ко мне в больницу гражданина, переодетого медсестрой?

Недоумение на лице шефа абсолютно неподдельное, и я понимаю, что догадки мои верны.

— Так я и думала. Спасибо. Прощайте.

Они тащат шефа к выходу, а он в ужасе от вдруг открывшейся перспективы общения с гражданами из «Металлинвеста», и ноги его не слушаются. Я бы, возможно, пожалела его, если бы не Матвей и если бы он не привел в мой дом убийц.

Вздыхаю и поднимаюсь на ноги. Надо отключить таймер и запись.

Цифры пляшут как безумные, осталось три минуты. Хорошая штука — новые технологии! Это Клим придумал когда-то — если нужно, я могу либо взорвать здесь все, либо нейтрализовать всех, кто здесь находится. Даже мальчишки не знают, как оборудована наша квартира — и, надеюсь, никогда не узнают. Я отключаю сигнал, и таймер замирает. Каждый месяц я проверяла исправность системы, и сегодня она мне почти понадобилась. И, похоже, понадобится еще, и я надеюсь, что мои дети в это время будут очень далеко отсюда, потому что если придется взорвать, я не успею им объяснить, что нужно делать, а рассказывать им об этом оборудовании я не хочу, как и проводить учения. Их мир должен быть прост и ясен.

Вопрос теперь в другом: как все это объяснить Валерию? А еще ему придется узнать, что его папаша — мерзкий старый извращенец, который ложится в постель с собственным сыном, и неважно, что они при этом трахались не друг с другом, все равно мерзко. А еще Валерий узнает, что его родной брат пытался его убить. Причем два раза. Это больно, несмотря на то, что он отрезал себя от семьи — хоть и не по своей воле, конечно, но терять иллюзии очень трудно. Когда от него отвернулись родители, он думал, что уж брат-то у него остался, они общались, он хотел этого общения, а теперь получается, что брат его все эти годы ненавидел — именно за то, что папаша не может добраться до него, старшего, чтобы помыкать им и ломать ему жизнь. Иногда я думаю, что некоторых людей надо бы стерилизовать, вот что. Например, родителей этих двоих братцев допускать к деторождению было нельзя в принципе. Но что теперь об этом сокрушаться.