Наталья Солнцева - Дневник сорной травы Страница 63

– Конечно. Может, врача?

– Пока не надо, – еле слышно вымолвила Кора, с трудом скрывая радость. – Так я жду?

– Через двадцать минут буду.

Как ни зол был Фарид на Кору за устроенный в кафе скандал, его живо тронул болезненный голос девушки. Все-таки они долго встречались, делили не только постель, но и тревоги, и радости, и неудачи… Если Кора попала в беду, он обязан помочь ей.

Через двадцать минут Гордеев, как и обещал, оказался у дома бывшей любовницы. Он сразу увидел «фольксваген», приткнувшийся у подъезда. Машину действительно следовало отогнать – она мешала проезжающим автомобилям.

Фарид легко взбежал по лестнице и позвонил в дверь, запоздало ругая себя: вряд ли Кора сможет встать. Так и вышло. Никто не подошел, чтобы открыть ему. Порывшись по карманам, он достал ключи от ее квартиры. Заодно и отдаст…

Привычным жестом Фарид открыл дверь. В тесной прихожей негде было повернуться, пахло старой шерстью и травами, которые сушила на кухне мама Коры. Фарид, стараясь не шуметь, двинулся в спальню, где и нашел девушку лежащей в полубеспамятстве, с компрессом на лбу.

– Кора, – он на цыпочках приблизился. – Ты спишь?

Она медленно приоткрыла припухшие веки, попросила таблетку.

– Сейчас.

Фарид сбегал на кухню, вернулся с лекарством и водой.

– А где мама? – спросил он, пока Кора пила.

Та вяло махнула рукой. Ее смуглая кожа так побледнела, что казалась пепельно-серой.

– Уехала… к сестре в Псков.

– Что случилось?

– Потом… – Кора устало закрыла глаза. – Посиди со мной, как раньше.

Он сел на краешек дивана и взял ее за руку. Кисть была прохладной и гладкой, словно шелковая. Суровое сердце Гордеева дрогнуло. Он вспомнил, как много хороших минут, часов и дней провел рядом с Корой…

– Почему ты бросаешь меня, Фарид? – спросила она, откликаясь на его мысли. – Разве мы больше не любим друг друга?

Он мог бы объяснить, что они – вернее, он – никогда и не любили. Он не собирался связывать свою жизнь с Корой Танг, как когда-то не собирался связывать ее с Йоко, с Надей. Но женщины любят все многоточия, преподносимые им жизнью, дописывать по собственному усмотрению. А потом обвинять…

– Давай не будем обсуждать это сейчас, – сказал Фарид, отпуская руку Коры.

Прикосновение вдруг стало неуместным, вызвало неловкость.

– Почему?

– То, что было между нами… все равно рано или поздно закончилось бы. Только не говори, что ты не знала.

– Я не знала! Я думала…

– Мы не подходим друг другу, – перебил ее Фарид. – Совсем не подходим.

– Чем эта… женщина лучше меня? А? Чем?

Гордеев задумался.

– Наверное, ничем, – вздохнул он. – Она другая… вот и все.

– Все?! Как ты легко говоришь! Другая… Ничего себе, довод! – Кора распалялась все больше, забыв о роли больной. Ее глаза засверкали злостью. – Что в ней такого? Может быть, она моложе? Или красивей?

– Послушай… Ты ревновала меня к Левитиной, теперь ревнуешь к Людмиле. Это бессмысленно! Все дело в том, что я не люблю тебя.

– Не любишь? – завопила Кора Танг, вне себя от возмущения. – А спать со мной любишь? Для секса я, значит, гожусь, а для любви умом не вышла! Так получается?

– Так, – ответил Фарид, глядя в ее разъяренное лицо. – Именно так. Я рад, что ты понимаешь.

– Ах ты… сволочь! Идиот проклятый! Скотина… – она заплакала, размазывая слезы по бледным щекам. – Ты еще пожалеешь! Доверчивых женщин легко обманывать!

– Я тебя не обманывал.

– Но я…

– Ты ни о чем не спрашивала, значит, тебя все устраивало. Не строй из себя невинную жертву, тебе не идет.

– Убирайся! – закричала Кора, вскакивая и срывая с головы компресс. – Видеть тебя не могу! Подонок! Тварь!

– Вот теперь ты настоящая, – усмехнулся Фарид. – Ладно. Давай ключи от машины, надо же ее отогнать от подъезда.

Гордеев вышел от Коры Танг с горькой усмешкой. Он еще раз убедился в правильности своего выбора: Людмила такого бы себе не позволила. Она действительно другая – мягкая, нежная и спокойная. Только внутри как будто лед… Но Фарид его растопит! На то он и мужчина…

Глава 28

Стоял серый, унылый день. Таким же унылым было настроение адвоката Пономарева. С утра он позвонил господину Салахову, чтобы узнать, как прошла поездка в Андреевское. Лучше бы он этого не делал.

– Вы поставили меня в самое унизительное положение, какое только можно придумать, – мрачно пенял ему бизнесмен. – Впрочем, я сам виноват. Не стоило идти у вас на поводу. Слежка – это ваша специальность.

Артем не хотел спорить:

– Что случилось? – спросил он. – Расскажите по порядку.

– Мне нечего рассказывать! – вспылил Салахов. – Я ничего не смог увидеть. Ничего! Я… заснул. Не представляю себе, как это получилось!

– Заснули? Где?

– В кустах! – он еще больше рассвирепел, чувствуя, насколько смешно выглядит. – Меня разбудил сторож, когда солнце уже встало. Парень смотрел на меня, как… на полоумного. Ревнивый муж, подсматривающий за неверной супругой! И то без толку! Боже! – он скрипнул зубами. – Самая жалкая роль в моей жизни!

– Позвольте, так вы даже не знаете, приезжала Анна Наумовна в Андреевское или нет?

– Кажется, приезжала. Но я уже ни в чем не уверен.

– Спросили бы сторожа.

– Что-о-о?! – взревел Салахов. – Выставить себя на посмешище?! Мало мне того, что я и так был похож на придурка?

– Вы явно преувеличиваете, – старательно скрывая раздражение, ответил Артем.

Салахов промолчал. В трубке было слышно его возбужденное дыхание.

– Ладно, – примирительно вздохнул адвокат. – Просто расскажите все, что вы смогли заметить.

– Почти ничего… Вроде бы Анна приезжала. Но после ночи, полной кошмаров, я не гарантирую, что память меня не подводит. Как я заснул, не могу вспомнить! Снились жуткие вещи… не хочется даже говорить какие… А утром меня растолкал сторож.

Юрий Арсеньевич несколько остыл. В конце концов, при чем тут адвокат, если он сам провалил дело? Обида на себя захлестывала его, заставляя быть несправедливым. Нечего обвинять других. Лучше подумать, как действовать дальше.

– Жаль… – сказал Пономарев.

– Да! – внезапно вспомнил бизнесмен. – Баран пропал!

– Какой баран?

– Черный… Ну, тот, которого Анна якобы приобрела и держала в Андреевском, в сарае.

– Странно. Что ж, придется вам еще раз съездить.

– Нет уж, увольте! – возмутился Салахов. – Меня прошу больше не впутывать! Что я скажу жене? Всю ночь я пропадал неизвестно где… явился грязный, невменяемый, как после попойки. Стыдно вспомнить… Я вам плачу за то, чтобы вы делали свое дело, а не перекладывали его на меня. Вот и занимайтесь. С меня хватит.