Наталья Солнцева - Дневник сорной травы Страница 64

– Анонимных писем больше не было?

– Пока нет. Я думаю, те, первые письма, которые я получал десять лет назад, писала Клара Шазаль. Они были другие по стилю и перестали приходить сразу же после того происшествия у театрального дома.

– Когда ваши охранники спугнули Клару и Авдеева?

– Авдеев? – переспросил Юрий Арсеньевич. – Кто это?

– Тот мужчина, который…

– А-а! Да… да, конечно. С тех пор писем больше не было. А эти, полученные недавно, проще. Обыкновенная грязь, которой люди обожают поливать друг друга.

Прощаясь с адвокатом, Салахов был уже в гораздо лучшем расположении духа, чем в начале разговора. Зато у Артема настроение, наоборот, испортилось. Он понуро отправился на встречу с Никитским.

Дмитрий Сергеевич тоже выглядел не лучшим образом. Похудел, осунулся, под глазами залегла чернота.

– Ну, удалось что-нибудь узнать? – спросил он.

Надежда на счастливый для него исход дела таяла с каждым днем. Никитский чувствовал, как веревка на его шее затягивается, и ничем не мог себе помочь. Вдобавок он и сам точно не знал, он или не он убил Галину. Такого ножа у него никогда не было, но… если он не помнил, как в его машине очутилась женщина, то и нож мог попасть к нему в руки точно так же. Никитский пытался восстановить в памяти события того вечера. Увы! Кроме лица бармена, нескольких рюмок водки и дымной, шумной атмосферы зала ничего не приходило в голову.

– Вынужден разочаровать вас, Дмитрий Сергеевич, – вздохнул адвокат. – Я побывал в «Немецкой слободе», видел там Макса, но он ничего существенного не смог добавить к вашим словам. Он подтверждает, что вы в тот вечер действительно были в баре, много выпили и вас довел до выхода какой-то более трезвый посетитель. Что происходило потом, он не знает.

– Проклятие! Я напрочь все забыл. Разве кто-то помогал мне выйти?

– По словам бармена, да…

– А кто?

Артем пожал плечами.

– Ваш сосед, наверное. Вы помните, с кем сидели рядом?

Никитский поник головой. Его память словно отключилась на время и включилась уже в больнице, где он очнулся от беспамятства. Неужели он так опьянел? Да, если алкоголь смешался со снотворным, то…

– А таксисты? – с надеждой поднял он глаза на адвоката. – Там, у бара, почти всегда стоят несколько такси. Вы их не спрашивали?

– Пытался, – вздохнул Пономарев. – Было темно. Они не обратили на вас внимания. Кто-то кого-то ведет – слишком обычная картина. Но такси вы не брали. Значит, поехали на своей машине.

– Выходит, так, – согласился Никитский. – Не представляю, как я ни во что не врезался!

Артем молча смотрел на него. Неисповедимы пути Господни! Думал ли он десять лет назад, что преуспевающий и самоуверенный хозяин «Альбиона» будет его подзащитным в деле об убийстве?

– Дмитрий Сергеевич, – сказал он, понижая голос и наклоняясь к Никитскому. – Я вам хочу сообщить одну вещь, о которой никто не должен знать, кроме вас и меня. Галина Яковлева тоже была моей клиенткой.

– Галина?!

Он так искренне удивился, что Артем ему поверил.

– Представьте, да. Она приходила посоветоваться. Ее одолевал страх.

– Но… в подобных случаях обращаются не к адвокату, а к психотерапевту.

– В подобных, но не в этом. Яковлева опасалась, что ее могут убить.

Никитский уставился на Артема, как будто ждал, что вот-вот из его рта вылетит птичка; бледность на его лице сменилась легким румянцем, губы дрогнули.

– У-убить? Вы уверены?

– Абсолютно.

Никитский молчал, наморщив лоб. Видно было, что у него внутри происходит напряженная работа мысли.

– Она… Галина говорила кто? – наконец произнес он.

– Вы имеете в виду, не называла ли Яковлева имя предполагаемого убийцы?

Никитский облизнул пересохшие губы и кивнул.

– Нет, – ответил Артем. – Может, она подозревала вас?

– Меня? С чего вы взяли?

В его голосе прозвучали фальшивые нотки, и бывший сыщик уловил их.

– Не пытайтесь меня запутать, Дмитрий Сергеевич! – резко сказал он. – Поймите, что ваша судьба висит на волоске. У вас нет иного выбора, как только признаться мне во всем. Я ваш защитник и должен располагать полной информацией. Хитростью и увиливанием вы погубите себя.

– Я понимаю, но… мне не в чем признаваться. Вы мой адвокат, и ваш долг – защищать мои интересы. Да, в тот вечер, пятого июля, у меня кошки скребли на душе, я пошел в бар и напился до чертиков. Ну и что? Поймите же вы, мне совершенно незачем было убивать Галину! Разве что на меня нашло затмение! В таком случае меня следует лечить, а не судить.

– Раньше с вами происходило нечто подобное?

– Никогда! – возмутился Никитский. – Спросите у моей жены, коллег, у кого угодно! Что-что, а психика у меня вполне здоровая.

– Как же депрессия? Почему вы пили?

– Временный упадок бывает у всех. Вы думаете, что я психопат?

– Помилуйте, вы сами только что намекнули на это…

Никитский отвел глаза. Действительно, он сам сказал, что его нужно лечить. А теперь набросился на адвоката, который хочет ему помочь.

– Извините меня. Убийство Галины – такая нелепость… я не нахожу объяснений!

– Дмитрий Сергеевич, – строго сказал Пономарев, – знаете, что самое странное? Вас уже не первый раз подозревают в убийстве женщины. В юности вы встречались с девушкой, и она жаловалась подругам, что боится вас. Потом ее убили. Далее. Помните Аврору Городецкую? Тогда вы тоже оказались в числе подозреваемых.

– Это недоразумение…

– Выслушайте меня. Итак… после Авроры настала очередь Изабеллы Буланиной. В тот день, когда ее нашли мертвой, вас видели у театрального дома.

– Кто? – дернулся Никитский.

– Авдеева… Ваша сотрудница.

– Людмила? Она рассказала вам? Но я не был знаком с Буланиной, клянусь! Я тогда просто поджидал Людмилу, вот и все.

– Почему вы прятались?

– Она замужняя женщина, вы понимаете… Не хотел, чтобы нас увидел ее муж.

– У вас на руке была царапина. Откуда она взялась?

– Царапина? – Дмитрий Сергеевич удивился, надолго замолчал, вспоминая. – Возможно… мало ли, где я поцарапался. Я никого не убивал. Это полная чушь!

– Вам не кажется, что совпадений многовато?

Никитский не ответил, он пытался сообразить, откуда на его руке взялась царапина.

– А! Вот… я вспомнил! – обрадовался он. – Видите? Сколько лет прошло, а я все-таки вспомнил!

– Что вы вспомнили?

– Про царапину! Я тогда… Мне нравилась Людмила Авдеева. Я торопился, хотел встретить ее, подвезти на работу. Машину мне приходилось прятать в кустах. Там была толстая ветка, она упиралась прямо в лобовое стекло, и я обломал ее. Ну, и поцарапался нечаянно…

– У вас хорошая память, – улыбнулся адвокат. – Тем более непонятно, почему вы не можете рассказать, как в вашей машине оказалась убитая женщина.