Линда Ховард - Все краски ночи Страница 8

Для мальчиков, конечно, Трейл-Стоп всегда был домом. Они были слишком малы, когда переехали сюда, чтобы сохранить в памяти прежний дом. Когда они повзрослеют и, да поможет Бог, гостиница будет приносить больше прибыли, Кейт Сможет устроить так, чтобы они приезжали к ее родителям почаще. В Сиэтле она будет водить их на концерты, на бейсбол и баскетбол, В театры и музеи, чтобы расширить их кругозор, чтобы они узнали, что в жизни есть куда больше всего интересного и нового, чем то, что может предложить их крохотный Трейл-Стоп на краю света.

Кейт не забывала и о положительных аспектах жизни здесь. И поселке, где все друг друга знали, мальчики могли спокойно играть на свежем воздухе.

Вторым положительным моментом жизни здесь была окружавшая ее красота. Величественный ландшафт, от которого захватывало дух, почти невероятная первозданность. Трейл-Стоп был последним оплотом цивилизаций, за которым природа оставалась такой, какой был а до того, как здесь поселились люди.

Трейл-Стоп существовал на крохотном пятачке земли в форме наковальни, нависавшей над склоном ущелья. Справа протекала река, широкая, быстрая, коварная, с ледяной водой, над рекой вздымались остроконечные скалы. Даже любители сплавляться по горным рекам не осмеливались сплавляться в этом месте и начинали свои путешествия примерно в пятнадцати милях ниже по течению. С двух сторон Трейл-Стоп окружали горы Биттеррут с вертикальными скальными откосами, которые покоряли они с мужем или отказывались покорять, признавая их слишком трудными для своего уровня мастерства.

Таким образом, Трейл-Стоп находился как бы в ящике, и лишь одна покрытая гравием дорога соединяла его с миром. Причуды географии сделали это место безопасным от схода лавин, но иногда зимой сюда доносились отзвуки ревущей лавины где-то неподалеку, и тогда Кейт поневоле зябко ежилась от страха. Бытовые неудобства и отсутствие очагов культуры с лихвой компенсировались природной красотой этих мест, от которой захватывало дух. Кейт скучала по семье, это верно, но жить здесь действительно было намного дешевле, чем в городе.

На кухню, зевая, зашла Шейла и, ни слова не говоря, достала из буфета чашку и пошла с ней в столовую, чтобы налить себе кофе. Кейт посмотрела на часы и вздохнула. Без четверти шесть. Драгоценное время уединения в это утро оказалось урезанным, но зато она сможет провести пару часов наедине с матерью, в тишине, без шумных мальчишек, сражающихся за внимание бабушки, «Мими», как они ее называли, И здесь наблюдался закон равновесия.

Шейла вернулась на кухню, едва не уткнувшись носом в чашку с кофе, и со вздохом села за стол. Она была не из тех, кто легко встает по утрам. Кейт подозревала, что Шейла завела будильник ради того, чтобы провести с дочерью эти два спокойных часа, пока близнецы спят.

– Какие у нас сегодня булочки? – спросила наконец Шейла хрипловатым со сна голосом.

– С яблочным джемом, – с улыбкой сказала Кейт. – Я нашла рецепт в Интернете.

– Но где ты взяла яблочный джем? Надеюсь, не в той крохотной лавке через дорогу?

– Нет, я заказала его опять-таки через Интернет, и мне привезли заказ из города Севиервил, штат Теннесси. – Кейт не стала огрызаться, хотя и поняла ироничный намек, потому что, во-первых, она действительно не закупала продукты в Трейл-Стоп, а во-вторых, если бы она даже нашла себе работу в Нью-Йорке и переехала из Сиэтла туда, мать ее и в этом городе нашла бы к чему придраться. На самом деле ей хотелось одного – чтобы дочь и внуки жили к ней поближе.

– Таннер стал больше говорить, – несколькими минутами позже заметила Шейла, убирая с лица светлые волосы. Шейла была очень интересной женщиной. Жаль, что Кейт не унаследовала от матери ее внешность, а взяла понемногу от каждого из родителей.

– Когда захочет. Я уже почти утвердилась в мысли, что он просто выбрал дня себя такую тактику: держаться у Такера за спиной, чтобы все тумаки доставались брату. – С хитрой улыбкой Кейт рассказала матери историю с инструментами мистера Харриса и о том, что Таннер каким-то чудом освоил азы математики и понял, что ему осталось сидеть в углу только восемь минут.

Шейла засмеялась, но лицо ее светилось гордостью.

– Я прочла, что Эйнштейн молчал до шести лет.

– Не думаю, что его можно сравнивать с Эйнштейном. – Кейт хватило бы того, чтобы Таннер рос здоровым и счастливым. Она не была амбициозна в отношении сыновей; требовательна – да, но не амбициозна.

– Как знать… – Шейла зевнула. – Господи, не могу представить, как можно вставать каждый день в такую рань. Это просто варварство. В любом случае ты не можешь знать, что получится из ребенка, каким он станет. Ты всегда была сорванцом, всегда играла в мяч и лазала по деревьям, да еще потом этот клуб скалолазов, а теперь посмотри на себя – ты стала настоящей домашней женщиной: работа и дом, и ни шагу в сторону. Ты убираешь, готовишь, обслуживаешь…

– Я веду свое дело, – уточнила Кейт. – И мне нравится готовить. У меня хорошо получается. – Кейт действительно готовила с удовольствием. По большей части. Зато она терпеть не могла убирать, но ей приходилось заставлять себя заниматься этим ежедневно.

– Не стану спорить, – Шейла замялась. – Но ты не так уж много готовила, когда был жив Дерек.

– Мы готовили примерно на равных, к тому же иногда заказывали еду на дом. И ходили по кафе и ресторанам. По крайней мере до того, как родились мальчики. – Кейт осторожно налила молоко в большую мерную емкость и нагнулась, чтобы посмотреть на отметки. – Но после его смерти я проводила все вечера дома с детьми, и фаст-фуд мне надоел. Тогда я купила несколько поваренных книг и начала готовить.

– Когда мы с твоим отцом только поженились и вы были маленькими, я готовила каждый вечер. У нас не было денег на рестораны, а гамбургер из «Макдоналдса» стоил по нашим деньгам целое состояние. Но сейчас я почти не готовлю и не испытываю ностальгии по кухне.

Кейт искоса посмотрела на мать.

– Но ты все же закатываешь грандиозные пиры на День благодарения и Рождество и всегда сама печешь торты на наши дни рождения.

Шейла пожала плечами:

– Традиция, семья, ты же знаешь. Я люблю, когда все собираются вместе, но, если честно, я бы с радостью отказалась от этих грандиозных застолий.

– Тогда почему бы мне не готовить еду для семейных торжеств? Мне нравится этим заниматься, а вы с папой могли бы поиграть с мальчиками, чтобы они мне не мешали.

У Шейлы загорелись глаза.

– Правда?

– Правда. – Кейт посмотрела на мать так, словно сомневалась в ее вменяемости. – Эта сделка мне еще как на руку. Мальчишки каждый день находят новые способы навлечь на себя неприятности.

– Мальчики есть мальчики. Ты тоже любила приключения, но с Патриком за первые десять лет жизни я едва не поседела. Помнишь, как он заложил «бомбу» в своей комнате?

Кейт рассмеялась.

– Боюсь, это мне еще предстоит, – сказала она. Кейт не знала, какое из чувств было сильнее: веселье или ужас. – Только все надо помножить на два.

– Может, и не предстоит, – с легким оттенком сомнения сказала Шейла.

Кейт обожала маму. Шейла была женщиной волевой, немного раздражительной и страшно любила своих близких, а потому детям ее все всегда сходило с рук. Кейт была целиком согласна с декларацией матери, которую та сделала после того, как ей пришлось выслушать часовое нытье Патрика из-за того, что его заставили стричь газон. «Ты думаешь, я вынашивала тебя девять месяцев, а потом рожала тридцать шесть часов, чтобы ты всю эту жизнь просидел на своей заднице? Живо вон отсюда, и иди стричь газон! Я тебя для этого родила!»

Просто гениально.

После некоторого колебания Шейла сказала:

– Я еще кое о чем хотела с тобой поговорить, подумай над этим, пока я здесь.

Звучит как зловещее предзнаменование. И вид у Шейлы соответствующий. Кейт почувствовала спазм в животе.

– Что-то случилось, мама? Папа заболел? Ты заболела? Господи, вы же не собираетесь разводиться, верно?

Шейла смотрела на дочь широко распахнутыми от ужаса глазами.

– Господи! – с ужасом заключила она. – Я вырастила пессимистку.

Кейт покраснела.

– Я не пессимистка, но ты так это сказала, словно что-то случилось…

– Ничего плохого не случилось, честное слово. – Шейла глотнула кофе. – Просто твой отец и я, мы бы хотели забрать мальчиков к себе погостить. Ты же знаешь, он не видел их с Рождества. Теперь они уже достаточно взрослые для такого путешествия, ты не находишь?

Сработало. Кейт закатила глаза.

– Признайся, ты это нарочно сделала. – Что?

– Заставила меня думать, что произошло нечто ужасное. – Кейт подняла руку, не дав матери возразить. – Я не о том, что ты сказала, я о том, как ты это сказала, о твоем выражении лица. В сравнении со всеми теми ужасными мыслями, что мне пришли в голову, сообщение о том, что мальчики поедут с тобой, кажется не таким уж страшным. Безобидным. Мама, я тебя знаю. Я все подмечаю, потому что собираюсь внедрить твои методы в собственную практику. Я учусь у тебя тактическим приемам, которые намерена отработать на мальчиках.