Анна Ольховская - Охота светской львицы Страница 8

– Алиночка, меня, пожалуйста, к Лешиному дому, адрес ведь знаешь? – устало откинулась я на спинку сиденья.

– Никаких Лешиных домов! – категорично заявила Алина. – До приезда твоего ненаглядного поживешь у нас.

– Но…

– Не слышу! – оборвали меня. – Нечего тебе одной там сидеть целую неделю. Жалобы и пожелания – в письменном виде, в трех экземплярах, прошу передать генералу Левандовскому. Срок рассмотрения жалоб – месяц. О принятом решении вас уведомят.

– Сильные, да? – я шмыгнула носом. – Справились, да? Супостаты!

На заднем сиденье довольно хихикали.

ГЛАВА 5

С недавних пор Левандовские жили все вместе, после целого года неизвестности и слез Ирина Ильинична и Сергей Львович боялись отпустить от себя сына и невестку дальше чем на метр. Пока Артур лежал в клинике Карманова, генерал, поселив Алину с Кузнечиком у себя, буквально за две недели устроил обмен квартиры сына на соседнюю со своей. Думаю, стоило это ему немалых денег, но своего он достиг – отныне обожаемые дети всегда будут рядом. Меня поселили в апартаментах старшего поколения, поскольку у них были две свободные комнаты.

Вечером в честь дорогой гостьи был накрыт стол, которому я не могу подобрать определение, убогое «обильный» здесь не прокатывает. Одно знаю твердо: ТАК на ночь напихиваться нельзя. Но милая Ирина Ильинична, не зная, видимо, как еще выказать мне свою благодарность, решила уморить меня вкуснейшей едой. Увидев гигантский стол, на котором теснилось немыслимое количество блюд (а ведь это были только холодные закуски!), я оказала стойкое сопротивление. И длительное. Целых сорок восемь секунд.

В итоге в комнату меня впору было везти на тележке, да еще желательно по каменистой дороге, чтобы тележка подпрыгивала и толчки больно отдавались в том месте, которое сегодня вечером заменило мне голову. Если так пойдет дальше, к Лешкиному приезду я вырасту из всех одежек. Причем не в длину, а в ширину. Живо представив, как радостный Майоров вихрем врывается в комнату, где, шумно сопя и пыхтя от усердия, из кресла пытается выбраться бурдюк с салом, я ощутила омерзение к самой себе, обжоре. «Прелестно!» – послышалось карканье вороны из мультика о блудном попугае.

Мобильник запиликал мелодией песни Майорова. Наклонившись, я вытащила из-под кресла сумку, выкопала в ее недрах телефон.

– Привет, старый развратник, – произнесла слабым голосом я.

– Ага, сразу два вопроса, – Лешкин голос был суров. – Во-первых, почему старый, во-вторых, что за голос, ни дать, ни взять – чахоточная тургеневская барышня? Или опять на диете?

– Знаешь, Лешка, хорошо, что у тебя какой-никакой голос есть, – я грустно вздохнула, – хоть чем-то на хлеб в состоянии заработать, а вот что касается прозорливости и житейской мудрости, то в этом вы, сударь, полный ноль.

– Попрошу аргументировать свои гнусные инсинуации! – нудно задребезжал Майоров.

– И не пытайся меня сразить эрудированностью, я прекрасно знаю, что твоя настольная книга – «Толковый словарь русского языка». Теперь отвечаю на вопросы. Голос у меня слабый не от диеты, а от обжорства. Ирина Ильинична подвергла сегодня немыслимым испытаниям мою силу воли, а она, сила эта, подточена и изгрызена недавней борьбой, поэтому испытания не выдержала.

– Нафаршировалась, – ехидно констатировал этот негодяй.

– Ага, – уныло согласилась я, – и еще как! А по поводу первого вопроса – так ты, дед Леха, еще со Сталиным в семинарии учился, сам хвастался. А выглядишь замечательно благодаря тому, что в свое время спер у товарищей по партии секрет мумифицирования, разработанный для Владимира Ильича Ленина. Ты, Лешенька, главное, не прыгай так по сцене, а то еще ручка отвалится или ножка. Или еще что-нибудь очень нужное.

– Редкая ты все же гадость, – загрустил Майоров. – И за какие грехи меня господь наказал?

– Могу перечислить, за какие, – я оживилась.

– Не надо! Лучше расскажи, как доехала, как устроилась…

Следующие полчаса я выпытывала у несчастного подробности его интимной встречи с грудью моей соседки по автобусу, и, дождавшись красочных описаний того, как жестоко он мне отомстит, когда я буду в полной его власти, с чувством выполненного долга положила трубку. Всего какая-то неделька – и Лешка будет рядом.

Утром мы с Алиной и Кузнечиком навестили Виктора. Если честно, выглядел он ужасно – там, где не было бинтов, виднелись синяки и кровоподтеки, беднягу всего истыкали капельницами и увешали аппаратурой. Представив, что это мог быть Лешка, я разревелась. Хорошо, хоть стрекот Кузнечика отвлекал в этот момент Виктора, а то расстроила бы парня. Он был еще очень слаб, поэтому врач вытолкал нас буквально через двадцать минут после приезда. Пригрозив Виктору, что не оставим его в покое и будем навещать каждый день, напугав его диким количеством пирожков, испеченных Ириной Ильиничной, мы вывалились из палаты.

Позже, когда я вспоминала эти дни, проведенные у Левандовских в ожидании Лешкиного возвращения, меня не оставляло ощущение тихого счастья, пушистого домашнего уюта и запах сдобного теста.

В день возвращения Майорова с гастролей все рухнуло.

Поскольку Виктор все еще был в больнице, на вокзал встречать Алексея, его музыкантов и остальную бригаду поехали Артур, Алина и я. Кузнечика, несмотря на ее искреннее негодование, оставили дома. Подъехали мы на трех микроавтобусах с охраной, как сказал Виктор, поскольку фанаты Майорова всегда каким-то образом вынюхивают, когда и как он возвращается в Москву. Команда Шурочки Лапченко в счет не идет, они теперь в приятельских отношениях с Алексеем, который очень благодарен «эскадрону Лапченко» за помощь в расследовании моего исчезновения.

Как и следовало ожидать, на перроне собралась толпа народу, состоящая преимущественно из парней самого бандитского вида и безумных теток, напоминающих штатных кликуш. Восторженных лиц я что-то не заметила, как и букетов цветов.

– Это всегда так? – недоумевая, спросила я у одного из охранников.

– Нет, – нахмурился тот, – такого я не помню.

Он отошел к своему шефу, они о чем-то посовещались, потом вместе подошли к нам.

– Вот что, – голос начальника охраны был ровным и спокойным, но напряженный взгляд выдавал волнение, – похоже, тут что-то затевается. В каком вагоне Майоров?

– В восьмом, – Артур тоже забеспокоился: – Что происходит, по-вашему?

– Если бы я знал, – мрачно процедил шеф секьюрити. – Но из вагона Майорову лучше не выходить. Так, Игорь, Антон, Петр, – стараясь не привлекать внимания, негромко распорядился он, – по одному, не спеша продвигайтесь к месту, где должен остановиться восьмой вагон. Как только проводник откроет дверь, сразу прыгайте внутрь и блокируйте вход. Насколько я знаю, Майоров и его команда обычно занимают весь вагон, так что посторонних там быть не должно. Проводник, думаю, проблем не создаст. А я пойду договариваться с вокзальным начальством, чтобы вагон отцепили и загнали туда, куда посторонние попасть не смогут.