Татьяна Луганцева - Королевство треснувших зеркал Страница 8

— У сторон есть доказательства измены друг другу? — спросил судья, испытующе посмотрев на супругов поверх очков.

Алиса усмехнулась, подумав:

«Надо было мне записать на диктофон признания мужа о его гулянках в сауне с проститутками и нанять частного детектива для слежки за ним. Кто же знал, что существует такое соглашение… Да, честно говоря, мне ничего не надо от него, только свобода… хотя, вполне возможно, я когда-нибудь пожалею о своем альтруизме».

Словно прочитав мысли Алисы, раздался глухой голос мужа, выводящий ее из задумчивости:

— Когда я стал замечать по отношению к себе холодность жены, ее грубость и отчуждение, я нанял частного детектива для выяснения причин таких изменений в ее поведении. Вот его отчет, — вздохнув, сказал Евгений, выкладывая перед собой папку с бумагами. Судья попросил судебного пристава принести эту папку ему. Алиса ничего не могла понять и зачарованно смотрела, как судья внимательно, водрузив на нос очки, читает отчет.

— Гражданка Андронова, надеюсь, вы знаете, что в этой папке? — спросил он у нее строгим голосом, посмотрев поверх темной роговой оправы.

— Никак нет, гражданин начальник, меня не посвятили в захватывающие подробности, правда, не знаю чего.

— Глеб Михайлович, судья, обращайтесь ко мне так, — поправил он ее. — Вы разрешаете зачитать мне некоторые выдержки из отчета? Учтите, у вас есть право не разглашать подробности своей личной жизни прилюдно.

Алису заинтриговали слова Глеба Михайловича и эта папка, она понятия не имела, что за ней ведет слежку частный детектив и что он мог такого про нее раскопать.

«Что там может быть, — подумала она, — мои уроки в школе? Походы с дочкой в театр, кафе, зоопарк? Еще пару раз я посещала художественный салон, обедала с подругой, да… лежала в больнице после побоев!»

— Вся моя личная жизнь сейчас у вас на глазах терпит крушение, поэтому, пожалуйста, можете зачитать, что там написано, — разрешила она.

Алиса Александровна, далее называемая «объект», не раз находилась в обществе мужчин, разъезжая с ними по разным адресам и задерживаясь в квартире не менее двух часов. Список квартир, имена мужчин объекта прилагаются. Также объект вела аморальный образ жизни, позируя в художественном училище обнаженной. Фотографии прилагаются», — зачитал судья поставленным, бесстрастным голосом. — Здесь еще много информации, но она вся такого рода. Как же это, Алиса Александровна? Что вы так смотрите на меня? Похоже, для вас известие, что супруг осведомлен о ваших изменах, явилось полной неожиданностью?

У Алисы мгновенно пересохло горло и вспотела спина, она. знала, что Евгений — подлец, но она, оказывается, не догадывалась о размерах его подлости.

— Можно посмотреть фотографии? — спросила она дрожащим голосом, так и не найдясь, что сказать.

— Если хотите, — пожал плечами судья.

Она приблизилась к его столу и взглянула на разложенные фотографии. Везде она целовалась, смеялась и обнималась с разными мужчинами. Алиса знала эти фотографии. Это она в ресторане, это на концерте, это в художественной галерее, это на отдыхе. Все эти снимки хранились в семейном альбоме. Но… На всех фотографиях в реальной жизни Алиса была с Евгением, а кто эти посторонние мужчины, она понятия не имела. На одной из представленных карточек она красовалась обнаженной. Только на ней Алиса не позировала перед студентами художественного училища, а согласилась на авантюру мужа в пору их счастливого прошлого и сфотографировалась в таком виде исключительно по его просьбе.

— Какая грязь… — прошептала она.

— Да уж… — вздохнул Глеб Михайлович.

— Я хочу сказать, — громко произнес Женя, не глядя на Алису, — если моя жена захочет опротестовать эту достоверную информацию, то я потребую опеки над дочкой, я не оставлю Вику в этом борделе… Судья постучал по столу, прерывая пафосную речь Евгения.

— Угрозы и шантаж недопустимы в суде! Пока у меня нет оснований лишать родительских прав гражданку Андронову. Если вы, Евгений Петрович, хотите подать иск…

— Нет… пока нет. — Евгений сделал ударение на предпоследнем слове и промокнул лоб носовым платком.

«Мерзавец… как же он подготовился, а я все прошляпила. Он связал меня по рукам и ногам. Я даже не могу опротестовать эту наглую ложь. Он недвусмысленно намекнул: если я открою рот, он заберет Вику в отместку мне, хотя она ему совсем не нужна. А ведь чего доброго и отберет, у него связи, деньги, положение, а это все вместе многое решает. А я без Вики не выживу, и этот паразит прекрасно об этом знает. Хорошо, хочет выставить меня гулящей бабой, пусть потешится!» — приняла для себя трудное решение Алиса.

— Вы, гражданка Андронова, как я понимаю, не будете опротестовывать этот факт, ведь все доказано? — спросил судья.

— Нет, — глухо ответила Алиса, понимая, что сегодня явно не ее день.

Тогда мне необходимо засвидетельствовать подлинность этих документов. У вас, Евгений Петрович, есть свидетель, который это сделает?

— Да, это нанятый мною детектив Валентин Михайлович Белов.

— Пригласите его.

В зал судебного заседания вошел мужчина с лохматыми каштановыми волосами, в мятом льняном пиджаке на широких плечах. У Алисы голова пошла кругом, так как это был тот самый мужчина, с которым она пила кофе в торговом комплексе. Она себя на самом деле почувствовала героиней какой-то злой сказки.

— Подойдите сюда поближе, — попросил судья.

Валентин небрежной походкой приблизился к нему.

— Вы, Валентин Михайлович Белов, свидетельствующий в пользу Евгения Петровича Андронова?

— Да, это я.

— За этой гражданкой вы вели слежку и собрали компрометирующий материал? — продолжал Глеб Михайлович.

Валентин вальяжно развернулся в сторону Алисы, встретился с ней глазами, и, как ни странно, в его наглой внешности произошли кардинальные изменения. Он побледнел, потерял разом всю свою уверенность и вальяжность. Его красивые глаза расширились, и взгляд словно поглупел.

— Валентин Михайлович, вы подтверждаете, что все собранные вами материалы являются подлинными?

«Частный детектив» пребывал в шоковом состоянии.

— Валентин Михайлович?!

— А? Да… все правда…

— Алиса Александровна, вы хотите что-то опротестовать, проверить лицензию у Валентина Михайловича? — спросил судья у Алисы, которой стало казаться, что она действительно попала в королевство кривых зеркал, которые все как одно уродуют ее и смеются над ней.

— Нет, я не буду ничего опротестовывать и проверять. Я признаюсь во всех смертных грехах, я хочу, чтобы поскорее закончился этот фарс, — ответила она, громко и четко добавив: — Все эти мужчины с фотографий — мои любовники, я виновата, что изменяла мужу, и не считаю возможным продолжать нашу совместную жизнь.