Поцелуй смерти - Элис Вайлд Страница 10

Я попалась в серьезную западню.

Пальцы Киприана сжимаются вокруг моих рук так сильно, что я невольно шиплю от боли. Вдруг его хватка ослабевает, и, не произнося ни слова, он отпускает меня и поворачивается к брату.

Сделав шаг вперед, он становится между мной и Амадеем.

– Да, я и правда застал ее здесь, а теперь, я думаю, тебе пора идти.

Амадей, явно застигнутый врасплох, молча смотрит на брата. А затем наклоняет голову набок и окидывает Киприана взглядом.

– С чего это вдруг? – спрашивает он.

– Ты же понимаешь, мама будет вне себя от радости, узнав, что теперь у нее есть доступ сюда. Надо поскорее ей об этом сообщить.

Амадей насмехается над этими словами, отчего холодок начинает бегать по моей спине еще быстрее, сердце уходит в пятки, а любая надежда, зародившаяся в груди, тут же скоропостижно умирает. На этот раз его не так-то легко будет убедить уйти.

– Ты, должно быть, совсем спятил, если думаешь, что я упущу такую возможность. Я хочу воспользоваться этой ситуацией в полной мере, – говорит Амадей. – Нет уж, нет уж, рано мне пока уходить. Да и в целом, думаю, маме вообще незачем знать об этом. Это будет нашим маленьким секретом.

Киприан слегка дергается после этих слов, незаметно подталкивая меня подальше за свою спину, а затем, хрустнув шеей, расправляет плечи.

Если бы я плохо его знала, я бы даже подумала, что он пытается защитить меня от своего брата. Спрятать от его голодного взгляда.

– Нам нельзя здесь находиться, – настаивает Киприан.

– Почему, черт возьми, меня это должно волновать? – фыркая, выдает Амадей. – Я больше не упущу такую возможность.

Сокращая расстояние между собой и братом, он тянется руками, как будто хочет вытащить меня из-за его спины.

И снова Киприан сдвигается в сторону, не давая ему этого сделать.

Даже отсюда я вижу, как в глазах Амадея вспыхивает ярость. Он привык всегда получать то, что хочет, а теперь вдруг кто-то смеет ему мешать.

– Ты что за игру затеял, младший братик? – восклицает Амадей, свирепо глядя на Киприана; кажется, что его ярость растет вместе с его похотью. – Ты вдруг заинтересовался мышонком? Ладно. Мы оба можем пошалить с ней, но я буду первым.

Я стискиваю зубы, в глубине души понимая, что, скорее всего, мне никуда не деться в этой ситуации.

– Нет, – рычит Киприан, прижимая кулаки к бокам.

Амадей прищуривается, глядя на Киприана, а затем вдруг запрокидывает голову и заливается холодным смехом.

– Ты забавляешь меня, братишка, но я ни за что не позволю тебе быть тем, кто попортит ее. Это удовольствие принадлежит только мне.

– Только тронь ее, – произносит Киприан тихо и угрожающе, – и это будет последнее, что ты сделаешь в этой жизни.

В мастерской воцаряется гробовая тишина. Они стоят и сверлят друг друга взглядами; от ухмылки Амадея не осталось и следа. Все нотки юмора вдруг покидают его, а лицо медленно начинает краснеть от ярости.

Челюсть Киприана напрягается, когда он выпрямляется еще больше, глядя сверху вниз на своего старшего брата. Это явно становится последней каплей для Амадея, он тут же выходит из себя и с ходу замахивается кулаком на младшего.

А это оказывается последней каплей для Киприана, ведь он уворачивается от кулака брата и тут же кидается на него в ответ.

Из меня вырывается испуганный вскрик, когда они вдвоем несутся на меня. Мне едва удается отскочить в сторону, но вот моя картина…

Амадей на полной скорости врезается прямо в холст. Сердце обливается кровью, когда я смотрю на размазанные краски: вся моя тяжелая работа, все коту под хвост. Краски и кисти разлетаются по полу, когда Амадей снова пытается наброситься на Киприана, но я уже не думаю о них, я думаю лишь о своей испорченной картине.

Сдерживая слезы, я наклоняюсь и поднимаю ее с пола.

Я не могу оторвать глаз от холста, пока эти двое продолжают драться и разносить все вокруг; банки разбиваются об пол, бумаги и чернила разлетаются по всей мастерской. Медленно я возвращаюсь в реальность, как вдруг слышу еще кое-что. Сначала звук доносится совсем слабо, но с каждой секундой становится все громче.

Подбежав к окну, я высовываюсь наружу, в холодную темную ночь. Ну конечно же, это звук, который я так хотела услышать, я ждала его долгими бессонными ночами.

Я не могу сдержать улыбку, даже когда оглядываюсь назад и вижу весь хаос посреди мастерской.

Повозка на дороге в такой поздний час может означать только одно.

Отец приехал домой.

Глава 5

Хейзел

Резко развернувшись, я бросаюсь вперед и проскакиваю мимо Киприана и Амадея. Тем временем еще несколько стеклянных бутылок приземляются на пол и разлетаются на сотни кусочков. Мне удается выбежать из мастерской прежде, чем кто-то успевает меня остановить. Слыша крики братьев позади себя, я спешу по дорожке обратно к дому, даже не просто спешу, я почти лечу, поднимая быстрым шагом небольшие пыльные клубы в воздух.

Завернув за передний угол дома, я не могу сдержать улыбки, ведь вижу, как у входа медленно останавливается карета отца.

– Отец! – выкрикиваю я как раз в тот момент, когда в дверях появляется Мерельда; ее лицо мгновенно мрачнеет, как только она замечает меня.

– Хейзел…

Но прежде, чем она успевает отослать меня в мою комнату или отправить заниматься очередной рутинной работой, которая, конечно же, именно сейчас, сию же секунду требует моего скорейшего внимания, дверь кареты открывается. Отец выходит, и я тут же бросаюсь в его объятия; он начинает смеяться.

Затылком я чувствую на себе презрительный взгляд Мерельды: она явно злится из-за того, что я первая поприветствовала отца, но это лишь только подбивает меня продлить этот момент еще на какое-то время. Теплые отцовские руки держат меня в крепких объятиях, и мое сердце мгновенно наполняется радостью.

– Я так по тебе скучала, – шепчу я. – Я так рада, что ты вернулся.

– Я тоже скучал по тебе, дочка, – говорит отец со смешком. – Кроме того, завтра совершенно особенный день, который я не пропустил бы ни за что на свете.

– Какой такой день? – спрашиваю я.

– Ну естественно, ты отлично помнишь про собственный день рождения, –