Мир, который без меня. Альтернативный гей-роман. Книга 2. - Ольга Любарская Страница 10

Энди слушал свои всплески внутри погремушки, и сознание его сворачивалось. Оно гасло, превращаясь в шар размером с орех, потом с горошину, бусину и, наконец, отключилось, словно кто-то нажал на крошечный выключатель.

Парень очнулся от щелчка. Он чувствовал себя хорошо, и от этого было тревожно и странно. В помещении стало полутемно и очень жарко. Энди повернул голову и увидел группу людей, расположившихся вокруг очага с огнем в середине комнаты. Люди сидели, скрестив ноги и протянув к огню ладони. Капли Дождя руководил ритуалом. Он выкрикивал какие-то фразы на непонятном языке и подбрасывал в огонь щепотки сухих трав. Странный запах густо заполнял помещение. Он становился все сильнее и гуще, и мальчишка ощущал, что его носоглотка пропиталась осадками этого запаха. Энди видел, как шаман встал и начал двигаться вокруг сидящих. Он кружился, приседал, прыгал, потряхивал амулетами и ритмично ударял в бубен. Пронизанные единым действием, присутствующие повторяли странные фразы, вторя Каплям Дождя, в то время как он делал шаг и, стоя на одной ноге, начинал совершать трясущиеся наклоны вперед, а затем назад. Потом делал еще шаг, и все повторялось. Перед глазами парня поплыли разноцветные плоскости. Они искривлялись, и ему показалось, что плоскости напоминают спектакль мыльных животных. Ритм бубна убыстрялся, движения танцора тоже. Вместе с ними ускорялись и движения животных в галлюциногенных плоскостях. Сколько продолжалось безумие, Энди не знал, пока шаман не оказался у его изголовья. Он стоял на одной ноге, наклонившись и раскрыв руки. Вытянув шею, он издал протяжные высокие звуки. Сокол. Мальчишка даже не сомневался.

— Призови! — иступленным голосом повелевал Капли Дождя, и парень повторял за ним непонятные слова.

— Еще! — настаивал индеец, и Энди подчинялся.

Он чувствовал, как крик проникает в него, становясь им самим. Он почти видел, как раскрываются его крылья, и он парит. Высоко. Мощные крылья неподвижно покоятся на плотных воздушных потоках. Он словно лежит на них, и они несут его с собой.

— Он вошел! — возвестил лекарь. Слова его размножились голосами присутствующих. — Он вошел!

Капли Дождя бился в конвульсиях, неистово мотая головой и брызжа слюной. Казалось, еще немного, и он упадет замертво. И вдруг он замер. Слышно было, что внутри него что-то хрипит. Шаман поднял руки вверх, призывая покровителей неба, потом опустил, призывая духов земли. После, разводя в стороны и поворачиваясь, он обратился к властителям Четырех Сторон Света. Капли Дождя начал выполнять странные движения, как будто старался развести в стороны стенки невидимого мыльного пузыря. Он повторял и повторял их, словно снимая с себя эту пленку и накидывая покрывалом на Энди. Парня окутало состояние уюта и безопасности. Шум в голове исчез, и он погрузился в состояние безмятежной неподвижности. Казалось, Капли Дождя управляет мальчишкой по своему усмотрению, заставляя дышать в такт с собой. Спустя какое-то время он свел ладони, выписывая круги над ямочкой между ключиц, а после, преодолевая невидимое сопротивление, начал поднимать вверх. Мальчишка не опознавал ладони шамана. Ему казалось, что над ним раскрываются цепкие когти сокола. Энди чувствовал, как они впиваются и тянут из него липкую, мутную субстанцию. Спустя время его левая рука начала конвульсивно подергиваться, генерируя дрожь, и та распространялась по всему телу, пока не поглотила его целиком. Боль нарастала, становясь уже нестерпимой. Энди не сомневался, еще немного и сокол или Капли Дождя, или еще кто-то разорвет ему грудь, чтобы вырвать сердце. Сознание мутилось, видения темнели и слипались, пока он не потерял сознание. Что было дальше, парень не знал. Да ему и не надо было знать, раз он… умер. Умер?

Энди открыл глаза. Вдруг. Он подумал… Странно. Мысли текли спокойно, выстраиваясь в логический порядок. Так вот. Он вдруг осознал, что его разбудила оглушающая тишина. Было тепло и уютно, словно его тело выстирали, выполоскали и бережно высушили. Мягкое шерстяное одеяло, подоткнутое по краям, нежно касалось кожи, и она не болела. Не болела грудь, и он дышал. Свободно и глубоко. Энди был уверен, что вернулся из какого-то священного пространства, где нет времени, нет вечности, а есть только бесконечность. Парень вдруг понял, что различает эти понятия, и если вечность означает бесчисленную череду дней, связанных со временем, то бесконечность не связана ни со временем, ни с жизнью или смертью. Она никогда не возникала, следовательно, никогда и не погибнет… Он не успел испугаться, когда тихо скрипнула дверь. Тиа подъехала к ложу на своей коляске. Энди перевел на нее взгляд, а девушка улыбнулась в ответ.

— Как ты? — спросила она ласково, почти нежно.

— Жив. Вроде бы. Не уверен.

— Ты поправишься. Я принесла поесть.

— Не хочется, — соврал парень, вспоминая слова старухи.

— Это неправда. Никогда не поверю, зная, как ты сражался с болезнью. Ты потратил много сил. Капли Дождя говорит, что ты молодец.

— Да?

Девушка достала сверток.

— Это кукурузная лепешка и бульон. Она еще теплая. Я только что испекла ее для тебя. Попробуй.

Энди было стыдно, но он понял, что отказом очень сильно обидит ее.

— Я помогу, — еще раз улыбнулась Тиа, наблюдая, как парень пытается приподняться.

— Видишь, у тебя совсем нет сил.

Она отщипнула кусочек и положила мальчишке в рот.

— Не вставай. Рано еще.

— Долго я здесь?

— Почти сутки. Это хорошо. Сон лечит. Скоро вернется Мартин, и мы переберемся в наш дом.

Так странно. Наш дом. Это больно для Энди…

— У тебя даже будет отдельная комната. Я уже приготовила постель.

— Нет, Тиа. Я не могу.

— Не можешь? Почему?

Мальчишка покраснел.

— Мне нечем отблагодарить вас за доброту. Вы и так…

— Кроме как неблагодарностью, — перебила девушка, обиженно опуская глаза. — Не говори только это Мартину.

— Но ваша бабушка…

— Она добрая. Она послала меня сюда. Тебе нужно окрепнуть, а дальше, захочешь уйти - уйдешь.

Потом вдруг спохватилась:

— Ах да. Я принесла одежду. Это Мартина, но, думаю, тебе подойдет. Твоя все равно мокрая. Я постирала, но она еще не высохла. Так что придется надеть, или останешься голым.

— Спасибо, — выдавил Энди.

— Вот и хорошо. Давай ешь, а то лепешка остывает.

Она сунула в рот парня еще кусочек и поднесла к губам чашку.

— Куриный бульон. Мертвого поднимет.

— Я сам, — воспротивился тот, порываясь встать.

— Конечно, — согласилась Тиа, приподнимая его голову.

Энди подумал, что никогда в жизни не ел ничего вкуснее.

— А где Капли Дождя? — спросил парень. — Я хочу поблагодарить его.

— Он отдыхает. Последнее время он устает. Слишком стар.

— Сколько хлопот я причинил всем…

— Ты не делал это специально. А, Мартин! — воскликнула девушка, увидев в дверях брата.

Он подошел и нежно поцеловал ее.

— Смотри, он уже поправляется.

— Привет.

— Привет. Я рад, что тебе лучше. Капли Дождя говорит, мы можем тебя забрать. Я пришел посмотреть. Тиа, солнышко, позови Хэла. Он обещал помочь.

— Ага, — согласилась девушка, разворачивая к выходу кресло.

Она ушла, а Мартин повернулся к Энди.

— Никогда не обижай ее. Она и Дель - самое дорогое, что у меня осталось.

— Дель?

— Это наша младшая сестра. Ей только десять. Не обижайся, что я предупредил тебя, но Тиа очень ранима.

— Ты мог бы и не говорить.

Бабушка, брат и сестры жили в небольшом двухэтажном доме. Он был, пожалуй, раза в два меньше студии Роя. Две спальни, гостиная, туалет с душем на первом этаже и три маленькие комнатки на втором. Апартаменты Энди едва вмещали кровать, стол и маленький шкаф.

— Почему ты встал?! — воскликнула Тиа, обнаружив Энди на ногах на следующее утро.

— Мне кажется, я за всю свою жизнь не спал столько, сколько за последние дни.

— И все же тебе лучше не вставать.

— А ты откуда знаешь, что мне лучше? — попытался улыбнуться Энди.

— Ниоткуда. Просто знаю, и все.

— Тиа, у меня уже болят бока, — оправдывался парень. – А кроме того, я и правда больше не могу лежать.

— Ты поел уже?

— Нет. Как я могу что-то взять без спроса в вашем доме?

— Он и твой теперь.

— А ты всеми так командуешь?

— Нет. Только теми, кто здесь живет. Я сейчас сварю кофе.

— Кофе, — протянул парень и понял, что от одного только слова его желудок свернулся в спираль.

Мальчишка не пил его уже недели две. Вместе со словом потянулись воспоминания. Кофе с молоком — это не кофе. Рой никогда не добавлял молока. В душе скользнула внутренняя слеза, но Энди тут же смахнул ее.

— Можно, я сварю? — спросил он.

— Ты умеешь варить кофе? —