Неидеальная страсть - Роберто Лапид Страница 16

В парках отеля располагались также частные виллы, каждая – со своим эксклюзивным бассейном, с просторными ванными комнатами, выложенными мрамором залами и помпезными автомобилями, предоставленными в распоряжение гостей. Все строения огромного комплекса были белоснежными, а крыши были покрыты черной черепицей в лучшем стиле средиземноморских дворцов Франции. Через ухоженные сады проложены дорожки, ведущие к частным пляжам.

Однако всего этого Фрицу было недостаточно, поскольку он ненавидел смешиваться с кем-то, делить свое пространство с другими и не терпел, когда его обслуживал посторонний, а не собственный персонал. Поэтому он предварительно приобрел соседний особняк и договорился с владельцами отеля о соединении обоих объектов так, чтобы можно было пользоваться любыми услугами их заведения, не останавливаясь в нем. У Фрица постоянно был зарезервирован здесь отдельный столик, как и в каждом известном ресторане в крупнейших городах Старого Света.

Жители мыса Антиб – представители европейской знати – традиционно наслаждались буколическим летом на Лазурном берегу. В соседнем поместье пребывали герцог и герцогиня Виндзорские. Ранее Эдуард VIII отрекся от британской короны, чтобы жениться на дважды разведенной американке Уоллис Симпсон.

«Монарх перестал быть королем ради своей возлюбленной; может, и мне лучше оставить своего короля», – думала Хеди. Она совершила ошибку, ее жизнь состояла не только из роскоши и удовольствий, посещения театров и музеев: она не была женщиной для услужения мужу, хотя и восхищалась Фрицем.

Не вся вина за провал лежала только на нем, Хеди сознавала это. Она была юной и, разумеется, могла ошибаться, но это заблуждение дорого ей обошлось: в то время властью в их семье обладал муж, и она его терпела. Хеди размышляла об этом, удаляясь в свою спальню.

– Не переодевайся, к ужину придет гость, – приказал ей Фриц.

– А кто это? Мне надо подготовиться.

– Поужинаем с английским полковником, займись этим. – Его тон, когда-то любезный, сменился повелительными фразами.

Столовая всегда выглядела экстравагантно. Грета удалилась в свою комнату, когда вошел Фриц с британцем, которого он представил как полковника Кромвеля. Британские секретные службы хотели завербовать Фрица, и он согласился, ведь связи с ними всегда открывают новые возможности. У него имелся опыт в этой области, поскольку он уже был агентом немцев и итальянцев. Наряду с оружием он приторговывал информацией: его собственная шпионская сеть действовала в разных частях планеты.

Официант подал мясное блюдо, вкусное, идеально приготовленное. Обоих мужчин поразили знания Хеди об Англии, будь то культура, политика или просто всякая всячина. Разговор зашел о возможности войны в Европе, ведь уже не было секретом, что Гитлер перевооружается, и Кромвель хотел получить подробную информацию о поставляемом ему оружии. Фюрер распустил парламент и взял под свой контроль все рычаги власти. Он доминировал над прессой и судьями, подписывал указы о наделении себя особыми полномочиями, приказывал арестовать всех политических противников и в каждой своей речи вопил о превосходстве арийской расы, выражая ненависть к тем, кого он именовал представителями недочеловеческих рас.

Перед десертом Фриц отлучился, сказав, что вернется через несколько минут; Хеди сразу же почувствовала появившуюся возможность. Англичанин показался ей приветливым; она взяла его за руку и попросила выслушать ее внимательно, не перебивая.

– Мне нужна ваша помощь, меня похитили. Моя жизнь – мучение. Я лишена возможности свободно выйти на улицу, с кем-нибудь пообщаться и должна лишь служить ему. Пожалуйста, сделайте что-нибудь. Я здесь как рабыня.

Англичанин так удивился, что ограничился кивком. Через какое-то время Фриц вернулся, и ужин продолжился, хотя гость явно испытывал некоторую неловкость.

Когда полковник британской секретной службы ушел, Фриц позвал Хеди в гостиную, проявив странную доброту, что не вызвало у нее удивления, поскольку она привыкла к его ухаживаниям, когда он желал чего-то добиться. К тому же слова Фрица не допускали толкований. Зазвучала романтическая песня, и Фриц взял ее за руку.

Ее очарование, так сильно действующее на него, сохранялось, и Фриц разрывался между чувствами к ней и болью, вызванной ее предательством. Он снова и снова прилагал усилия, чтобы не поддаться искушению полюбить Хеди слишком сильно, и старался поставить разум выше своих чувств.

Они медленно танцевали, как вдруг музыка сменилась бормотанием, громкость которого усиливалась:

«Мне нужна ваша помощь, меня похитили. Моя жизнь – мучение. Я лишена возможности свободно выйти на улицу, поговорить с кем-нибудь…»

Прозвучал ее собственный голос, запись ее слов, произнесенных совсем недавно. Фриц и Хеди пристально посмотрели друг на друга; взгляд Хеди был вызывающим, а глаза Фрица выражали разочарование. Хеди осознала, какой степени достигла его власть над ней, она повернулась и ушла в свою спальню, спрашивая себя, сколько еще времени сможет терпеть эту му́ку.

Ее охватили отвращение и досада, ей было трудно найти хоть толику покоя, а иногда – даже сформулировать мысли или идеи. Ужасные образы начали посещать ее каждую ночь в сновидениях.

16

Ничего не достаточно для человека, которому достаточно – мало.

Эпикур

Мюнхен, январь 1937 г.

Сигаретный дым наполнял салон новенького «Мерседеса-Бенц-500», который двигался на большой скорости, миновав общину Фрасдорф. Позади осталось озеро Кимзее и почти половина пути. Рядом с Фрицем сидел Людвиг, не расстававшийся с портфелем, в котором были финансовые документы. Он крепко вцепился в красное кожаное кресло, с помощью которого дизайнер Фердинанд Кейбл придал автомобилю нотку изысканности. Фриц решил сбавить скорость, поскольку не заметил в зеркале заднего вида «Кадиллак» своих охранников. На предстоявшей в тот день встрече компания Людвига была ему вдвойне необходима. Кроме того, им нужно было вместе совершить ряд банковских переводов.

Фриц наращивал свои инвестиции в Аргентине не только потому, что они приносили ему большие доходы. С 1933 года расовая политика Гитлера нагнеталась в геометрической прогрессии, и третирование Фрица Геббельсом усилилось. Фриц уже чувствовал затылком дыхание этого хромого и взъерошенного человека с гнусными намерениями. А генерал Геринг задавал слишком много вопросов о заводе Фрица и добывал сведения о производстве. Политика Гитлера должна была привести к катастрофе, уже казавшейся неизбежной, и Фриц хотел обеспечить себе достаточно далекое безопасное место, чтобы укрыться в случае необходимости. Лимузин остановился в Розенхайме, где несколько друзей из банков должны были помочь совершать транзакции.

Мюнхен, как всегда, выглядел опрятным и организованным. Сверху они увидели квадратную сеть оранжевых и охристых крыш;