Замерзшие сердца - Ханна Коуэн Страница 18

– Убери от меня руки! – вопит Грейси.

Настойчивость в ее тоне пронизывает до глубины души, побуждая к немедленным действиям. Я протискиваюсь мимо незнакомого парня, но успеваю лишь мельком увидеть разъяренных девушек, потому что на меня случайно налетают два отморозка, один из которых болезненно вонзает мне локоть в ребра. При виде придурков, похожих на засранцев из братства, пальцы сами собой сжимаются в кулаки.

Уходи. Уходи. Вали отсюда. Сейчас не время затевать драку.

Мысли о двух мудаках в одночасье рассеиваются, когда меня чуть не сбивают с ног. Оборачиваюсь и вижу Оукли, решительно пробирающегося сквозь толпу зевак.

По бару разносятся истошные крики, но у меня сейчас лишь одна цель – быстрее дойти до Грейси следом за Оукли.

– Ты что делаешь, чокнутая? – с распахнутыми глазами обескураженно выпаливает Грейси. Губы слегка приоткрываются.

Глаза Бет наполнены яростью. Руки подергиваются, нога постукивает по полу в непонятном ритме. Эта девица реально напоминает маньячку.

– Где Адам? – выплевывает она.

Я не слежу за дракой – меня интересует лишь Грейси и любой признак возможной травмы. От одной мысли, что ей может быть плохо, сердце начинает сжиматься.

Заметив красное пятно в волосах и стекающую по щеке струйку крови, я стискиваю зубы и направляюсь в их сторону, уставившись на Бет.

Но вдруг меня кто-то хватает за руку, отдергивая назад и чуть не роняя на задницу.

Опускаю голову и вижу знакомое татуированное предплечье.

– Отпусти, Оукли. Я не стану просить дважды.

Тот отпускает, но пройти не дает:

– Она справится, не сомневайся.

– Она ранена.

– Знаю. Не будь Бет девушкой, я бы уже выколачивал жизнь из этого ублюдка. Поверь, Грейси не оценит вмешательства. Не в этом случае.

Во мне просыпается гордость: я вижу, как Грейси, отведя плечи, хрипло вздыхает, явно утомленная происходящим, и делает угрожающий шаг в сторону Бет. Та наклоняет голову, как будто дразня.

С каменным выражением лица и легким подергиванием губ Грейси медленно, но смело шагает к сопернице. А затем, наконец, срывается: сжатая в кулак рука стремительно летит в лицо Бет и ударяет прямо в переносицу.

Бет, пронзая воздух звериным воплем, отшатывается с распахнутыми от ужаса глазами.

Сказать, что я поражен, – ничего не сказать. Вот это моя девочка, моя бестия.

– Никогда больше не прикасайся ко мне, – шипит Грейси.

Верхняя губа Бет кривится, правая рука сжимается в кулак. Грейси, отойдя на шаг назад, поднимает руки, чтобы защитить лицо, но чокнутая неожиданно останавливается.

– Всегда думала, что ты пустышка с красивой мордашкой. Видимо, я ошибалась, что…

– Бет, уходи.

Грейси оглядывается, выискивая в толпе человека, который решил вмешаться в их перепалку. Вижу, как на лице застывает смятение, смешанное с волной яростного гнева. Но уже в следующий миг, найдя глазами Адама, она успокаивается и опускает руки.

Адам опасливо приближается к неуравновешенной Бет – та все еще стоит рядом с Грейси, только теперь смотрит не на нее, а на своего кумира.

Адам, не обращая внимания на гудящую толпу, осторожно поднимает руки, как будто боится спугнуть дикого зверя. Сейчас его внимание всецело сосредоточено на Бет.

– Не надо сцен, ладно? Давай выйдем на улицу, – просит он тихо, спокойно.

Бет кивает в знак согласия, одаривая его лучезарной улыбкой.

Адам расслабляется. Я тоже выдыхаю, даже не заметил, как перестал дышать.

Наконец он берет Бет и уводит ее от Грейси, провожая к выходу через всю толпу зрителей.

Грейси не двигается, но стоит твердо; глаза по-прежнему распахнуты. Подняв руку, она прислоняет ладонь к затылку и морщится от боли.

Наши взгляды пересекаются в теперь уже поредевшей толпе. Люди расходятся: отсутствие экшена неинтересно для пьяных умов. Несколько смельчаков все еще стоят в стороне, наблюдая за Грейси, словно не веря, что маленькая, невинного вида девушка могла противостоять чокнутой маньячке.

Оторвавшись от ее глаз, я оглядываюсь по сторонам в поисках грозного старшего брата. Все безуспешно – Оукли нигде нет, что не может не радовать. Вокруг никого. Окинув бар взглядом, я чувствую, как теснота в груди, вызванная соседством с совершенно незнакомыми людьми, исчезает.

– Ты в порядке? – Голос Грейси вызывает мурашки, пробирая до самых костей.

Я оборачиваюсь, вижу тонкий красный порез над бровью и несколько царапин на руках. Удивительно, что я не поддался внезапной, почти непреодолимой потребности провести мозолистым пальцем по ране, чтобы хоть как-то унять острую боль. Вид у нее удручающий: волосы спутались, щеки раскраснелись. Мне даже неловко слышать вопрос о моем самочувствии после всего, что только что приключилось с ней.

Но все-таки я киваю, с трудом проглатывая слюну.

– Нужно обработать раны и убедиться, что ты не проломила чертов череп.

Слегка приоткрыв губы, она дотрагивается до затылка и с всхлипом вздрагивает.

– Значит, ты все видел? – спрашивает она спустя несколько неловких секунд молчания.

– Только последнюю часть, – вру я.

Мы идем бок о бок в сторону затхлой уборной. Глядя перед собой, я уворачиваюсь от снующих идиотов и пытаюсь загнать тревожное чувство как можно глубже в сознание, чтобы оно больше не высовывало свою чертову голову.

Над мужским туалетом приколочена идиотская вывеска с писающим мальчиком. Не раздумывая, я толкаю скрипучую дверь и кладу руку на поясницу Грейси, пропуская ее вперед.

– Стой тут. – Пока она не успела возразить, я отхожу от двери, направляюсь к закрытым кабинкам, пинком открываю одну за другой. К счастью, внутри никого. Тогда я возвращаюсь и запираю дверь на замок.

– Теперь можно шевелиться? – ехидничает Грейси, скрещивая руки под грудью и неосознанно приподнимая ее чуть выше.

Опускаю глаза на декольте. Не знаю как, но мне все же удается отвести взгляд и вернуться к теперь уже засохшему порезу.

Включаю визгливый смеситель, и пока вода нагревается, направляюсь к держателю за бумагой. Когда я оборачиваюсь, она уже стоит возле тумбы, прислонившись спиной, и внимательно наблюдает за моими попытками собрать импровизированную аптечку.

– Сядь наверх.

Смочив полотенце в теплой воде, я оборачиваюсь и вижу, как она выгибает бровь в ответ на мой несколько принудительный приказ.

– А где волшебное слово? – мурлычет Грейси, склонив голову на бок.

Бросив мокрое полотенце у раковины, я медленно, почти хищно приближаюсь – до тех пор, пока мы не оказываемся в настолько откровенной близости, что она замирает от трепещущего волнения. Сначала ее взгляд блуждает по торсу, а потом поднимается все выше и выше. И вот Грейси уже с вожделением смотрит мне в глаза.

– Живо, – командую я.

В ответ она издает удивленный возглас, вызывая улыбку на моем лице.

Я беру ее за талию, с легкостью поднимаю на холодную столешницу, хватаю сложенное полотенце и встаю между ее ног.

– Так удобнее? – поддразнивает она.

– Сиди смирно, чтобы не было больно. – Я осторожно поглаживаю пунцовую рану жестким полотенцем.

– Ты не обязан обо мне заботиться – я уже взрослая девочка.

Не