Завтра ветер переменится - Стефания Бертола Страница 23

Мы сидим на кухне. Я грею Федерико суп со звездочками, оставшийся от ужина. Я зачем-то наварила супа на семерых. Понятно, что это не та еда, которая могла бы заменить обещанный ужин в ресторане, но, раз уж Федерико приехал, я предлагаю ему то, что есть: готовить второй раз я не собираюсь.

– Потому что подумала: если рассказать тебе, что бывшая жена Дамиано скинула мне ребенка, ты сразу же ему позвонишь. А мне не хотелось создавать Роберте проблем.

– Вообще не понимаю. Роберта сама ходячая проблема. Так что она заслужила…

– Да, но она ж не к любовнику приехала, а работать.

Федерико смотрит на меня с сочувствием:

– Это ее версия. Я бы мог тебе рассказать, как она себя вела, пока жила с Дамиано…

– Забей. Ну правда. В любом случае мне нетрудно. У меня большой опыт сидения с детьми.

– Да ладно? Ты работаешь в клининговой службе, ухаживаешь за старушками, за детьми присматриваешь…

– Это и называется «работать кем придется». Так делают те, у кого нет нормальной работы.

– А ты хоть раз пробовала ее найти? У тебя же есть диплом. Могла бы преподавать.

– Точно! Блестящая идея! Как я раньше не додумалась!

Мой сарказм ему не нравится. Он бормочет что-то невнятное, что я даже не пытаюсь разобрать, потому что сразу перехожу в атаку:

– Скажи-ка лучше, что это Кларисса так разволновалась? А ее муж? Он в курсе, что она спит с Дамиано?

– А ты откуда знаешь?

– Да ладно тебе. Я же не дурочка. У нее ключи от квартиры, она приходит и уходит, когда захочет, вазы выносит, сует свой нос в его дела, знакома с ребенком…

– У Раньеро и Клариссы не совсем обычный брак. А что до Дамиано… Эта история…В общем, там…

– Все сложно, ага, – заканчиваю я. Протягиваю Федерико тарелку супа, загустевшего до состояния пюре, и сыплю в него тертый пармезан.

Федерико съедает суп, после чего мы больше не обсуждаем семью Галанти, потому что вечер наконец становится куда более приятным.

Жаль, что утро, наоборот, оказывается куда менее приятным. В семь мы с Родольфо встаем (он с удобной двуспальной кровати, я с односпального и довольно неудобного дивана), умываемся, одеваемся и завтракаем кексом с молоком. Я клятвенно обещаю купить шарики на случай, если Родольфо еще раз придется здесь завтракать (и мы оба надеемся, что этого не произойдет).

До этого места все идет гладко. Вот только дальше за Родольфо должна прийти мать, а я должна уйти к синьоре Эдере. Но Роберта:

1. Не появляется;

2. Не отвечает на звонки;

3. Не читает сообщения.

Без пятнадцати восемь я беру Родольфо за руку и говорю, что мы сейчас пойдем кое-куда и мама его оттуда заберет. Посылаю Роберте гневное письмо: «ТЫ КУДА ПРОПАЛА? ПРИХОДИ ЗА РОДОЛЬФО ПО АДРЕСУ ВИА МАРТИНА ПЕСКАТОРЕ, 11. ЕСЛИ НЕ ПОЯВИШЬСЯ ДО ОДИННАДЦАТИ, ПОЗВОНЮ ТВОЕМУ МУЖУ. ПОТОМ САМА С НИМ РАЗБИРАЙСЯ».

Пока трамвай номер шестнадцать везет нас на виа Мартина Пескаторе, мы с Родольфо болтаем о том о сем. Знакомимся получше, так сказать. Я объясняю, что живу у его папы, потому что нельзя надолго оставлять Пабло и Перлу одних. Родольфо рассказывает, что Перла спала у него в ногах, когда он приезжал на Рождество.

– И что вы делали, пока ты жил у папы?

– Он купил мне коллекционные карточки с покемонами. И я нашел среди них очень-очень редкого…Огненного Хо-Оха с золотыми крыльями. За него дают сто тридцать.

– Сто тридцать чего?

– Сто тридцать. Целых сто тридцать.

– Ладно, проехали. А потом? Что еще вы делали?

– Ездили к бабушке. Ели там… ВИЧ?

– Сомневаюсь. Скорее всего, дичь.

Я живо представляю себе фазана, пристреленного заботливой бабулей.

– Тебе понравилось жить с папой?

– Когда шел снег, было здорово. Мы ездили с ним в горы к его подруге – той, которую вчера встретили.

– Она тебе нравится?

Родольфо замолкает.

– Она что, тебя обижала?

– Однажды она сказала гадость о маме.

– Что за гадость?

– Что мама какая-то детинка. Ретинка, – тут же поправляется он, изо всех сил пытаясь вспомнить правильное слово. – Она ее ругала.

– А ты откуда знаешь? Может, это хорошее слово.

– Папа на нее очень разозлился.

Вот так за приятной беседой мы добираемся до дома синьоры Эдеры. Родольфо уже не задает лишних вопросов и не противится, он плывет по течению.

– Так у тебя ребенок есть? – вопрошает синьора Эдера с порога. Она стоит в ночной рубашке, с растрепанными волосами, без зубов и с длиннющими ногтями. Просто прелесть. Родольфо прячется за моей спиной.

– Нет, это не мой, а подруги, она скоро за ним придет.

Я оглядываюсь по сторонам, думая, чем бы занять Родольфо, пока я буду приводить синьору Эдеру в божеский вид.

Она обитает в социальной квартире, той самой, где жили когда-то и ее родители. Просто после их смерти стала платить аренду сама. Квартира начинается с крошечной столовой, совмещенной с кухонькой. Тут есть все необходимое, от холодильника до телевизора (подарок Агаты, которая выиграла его в лотерею от супермаркета и не знала, куда девать). Затем идут спальня, санузел и Комната Мумий.

Представляете себе гостиные, куда никто не заходит по той простой причине, что там нет ничего нужного? Диван, два кресла, туалетный столик, торшер, комод и книжный шкаф, в котором стоят альбомы синьоры Эдеры: они – единственное, ради чего мы иногда все же заходим в Комнату Мумий. На комоде стоит странная стеклянная банка, синяя такая, заполненная стеклянными шариками. Кто знает, как она оказалась у синьоры Эдеры. Однажды я спросила ее об этом, но в ответ получила только невнятное бормотание. Вроде как ей эту банку кто-то подарил. Наверное, сиделка от соцслужбы. А еще одна сиделка притащила Эдере розовую пантеру, которая поселилась на диване, неподвижная и очень грустная.

Я кладу пантеру на пол и ставлю туда же банку с шариками.

– Родольфо, поиграй немного с Сильвией, ей жуть как надоело сидеть на диване. И с шариками можешь поиграть.

Я оглядываю комнату и думаю, что если мой хитроумный план сработает, то скоро эта комната оживет.

От Роберты ни слуху ни духу, поэтому мы обедаем втроем – запеченной рыбой и гороховым супом-пюре. Синьора Эдера пытается завести с Родольфо разговор – на мой взгляд, несколько унылый:

– Ну, молодой человек, как дела?

– Хорошо, – еле слышно отвечает Родольфо. Он усадил Сильвию за стол и пытается накормить ее супом, который сам есть отказался.

– Ты уже научился писать и читать? Умножать умеешь? Проверим? Ну-ка, сколько будет семью восемь?

– Синьора Эдера, ему пять, он еще в детском саду.

– И чему их там учат? Давай-ка быстро ешь горох! Господь дал нам пищу, не дело ее разбазаривать на игрушки!

Мы кое-как дотягиваем