Безумная ночь - Лиз Карлайл Страница 24

Разумеется, она не могла полюбить такого мерзавца, ведь он не отвечал ни одному из ее критериев: не был ни надежным, ни заботливым, ни, уж конечно, заурядным. И если бы она хоть капельку нравилась ему, он не сбежал бы даже не попрощавшись. Одна эта мысль вызвала новый поток слез. Она вообще после той ночи, что провела с ним, превратилась в безмозглую безвольную плаксу. Ей хотелось – ох как хотелось! – задушить его за это собственными руками.

– Ну, полно, полно, перестань! – Эви обняла ее и стала нежно укачивать, как раньше, когда она была бездомным четырехлетним ребенком.

В пятницу вечером Бентли, как и было задумано, прибыл в Страт-хаус довольно поздно. На круглую площадку перед домом уже начали подавать кареты, и более степенные гости стали мало-помалу расходиться, спускаясь по ступенькам парадной лестницы. Кембл, верный своему слову, действительно приодел его с большим вкусом. Даже Жан Клод, высокомерный приказчик, заявил, что выглядит он вполне презентабельном, и попытался потрепать по заду. Бентли лишь усмехнулся, увернувшись от его знаков внимания, и, усевшись в двухколесный пароконный экипаж, помчался в Ричмонд. В вечернем костюме цвета голубых сумерек, как именовал его Кембл, и жилете из бледно-золотистого шелка, похожего на хорошее шампанское, выглядел он очень даже неплохо, хотя новая сорочка чуточку жала, а в носках не оставалось места, чтобы спрятать нож. Ну да ладно, обойдется без него, чтобы не возникло искушений.

В конце подъездной аллеи Бентли снял плащ и цилиндр и, оставив их в экипаже, растворился в темноте, как только лакей Раннока отвернулся. Он не хотел, чтобы о его прибытии объявляли, по крайней мере до тех пор, пока не выяснит, откуда дует ветер. За домом возле реки было совсем темно, и тихий плеск речной волны едва слышался за взрывами смеха и музыкой, доносившимися из бального зала через распахнутые двери, выходившие на веранду.

Несмотря на весну, было все еще очень прохладно, и гостей здесь не наблюдалось. Бентли ничего не стоило перепрыгнуть через низкую каменную стену и через цветники пробраться к двери. Отсюда ему было хорошо видно, как супруги Раннок прощались с гостями.

Он заметил стоявших в углу Гаса и Тео Уэйденов. Музыканты заиграли веселый контрданс, и Тео пригласил на танец виновницу торжества леди Зою Армстронг, а Гас остался возле матери, которая оживленно сплетничала со своей задушевной подругой леди Бланд, красивой темноволосой вдовой, о чьем возрасте, как и о моральных устоях, можно было лишь догадываться. Обычно Бентли предпочитал женщин именно такого типа, но сегодня она не вызывала у него ни малейшего интереса.

Площадку для танцев окружала толпа, и он принялся обшаривать взглядом зал в поисках Фредди, хотя пока не знал, что ей скажет, когда отыщет. Ему хотелось схватить ее за шиворот, приподнять и легонько встряхнуть, а потом зацеловать до потери сознания.

По правде говоря, когда он начинал думать об этом, вся ситуация ставила его в тупик. Потребность поговорить с Фредди, вновь прикоснуться к ней – причем не в смысле плотских утех, а как-то по-другому, целомудренно – не давала ему покоя. Чтобы избавиться от этого наваждения, он проводил ночи напролет в пивных и прочих злачных местах Лондона. Это не было для него чем-то необычным: таким образом проходила значительная часть его жизни. Несколько ночей подряд он мог предаваться разгулу, а потом отсыпался двое суток, восстанавливая силы. Но на сей раз все было иначе.

Когда гнев, вызванный тем, что ему дали от ворот поворот, поутих, он сказал себе, что просто беспокоится о Фредерике, что несет за нее некоторую ответственность, и это была правда, но его не покидало странное чувство. Ему казалось, что, если заглянуть ей в глаза, почувствовать теплоту кожи, ощутить кончиками пальцев биение пульса, он смог бы понять причину ее поступка.

К тому времени, как смолкли последние звуки музыки, он успел обойти весь зал, но так и не нашел ее. Танцоры хлынули с площадки, и всего в нескольких шагах от него оказались Тео и мисс Армстронг. Проводив ее на место, Тео вернулся к брату, и они ушли, наверняка направившись в комнату, где играли в карты. Вскоре вновь заиграла музыка. Уинни Уэйден возвратилась к прерванному разговору с леди Бланд, а Зоя, приподнявшись на цыпочки, кого-то с нетерпением отыскивала взглядом в толпе.

Воспользовавшись удобным случаем, Бентли подошел к ней:

– Мисс Армстронг!

Зоя быстро повернулась, и глаза ее округлились от удивления.

Бентли предложил ей руку:

– Не окажете ли мне честь?

Она, на мгновение утратив дар речи, что случалось с ней крайне редко, наконец сказала:

– Ох, привет, Ратледж! Извини, но этот танец я обещала…

Бентли прикоснулся пальцем к ее губам и, подмигнув, прошептал:

– Но ведь его здесь нет, не так ли?

Девушка мгновение колебалась, потом ее личико осветилось озорной улыбкой.

– Знаешь, Ратледж, я всегда знала, что ты умен не по годам.

И, не сказав ни слова миссис Уэйден, которая попрежнему болтала с подругой, Зоя взяла его под руку. Но тут Бентли вдруг осенило, и он с тревогой спросил:

– Надеюсь, вам разрешают вальсировать?

– Ну… более или менее! – заявила она, весело поблескивая глазками.

– Зоя!.. – начал он предостерегающе.

– Не тревожься! Сегодня я веду себя, как положено благовоспитанной девочке.

Бентли положил руку ей на талию и, тщательно сохраняя приличную дистанцию, повел в танце. Это хрупкое, похожее на эльфа создание с черными, как вороново крыло, волосами и невинными карими глазами могло ввести в заблуждение кого угодно, но не его. В свете она считалась приемной дочерью Раннока, но всем было известно, что она его родная дочь. Поговаривали, что ее родила дорогая французская куртизанка. Зоя была озорницей, каких свет не видывал, плутовкой и неиссякаемым источником самых непредсказуемых неприятностей. Бентли порой даже сочувствовал Ранноку.

– Ты великолепно вальсируешь, Ратледж! – лукаво усмехнулась Зоя. – И такой элегантный сегодня! Еще десяток-другой лет, и тебя, глядишь, даже в «Атеней» примут.

Ее добродушный юмор не остался незамеченным: в клуб «Атеней» принимали только джентльменов – солидных и образованных, с безупречной репутацией.

– Полно вам, Зоя! Неужели я так безнадежен?

Зоя запрокинула голову и рассмеялась:

– Тетушка говорит, что ты безнравственный распутник, который требует шлифовки, но сегодня