Безупречный - Элси Сильвер Страница 31

— Тогда я возьму свою подушку и одеяло и лягу на полу.

— Ретт, — ругаюсь я, и жар разливается по моей груди от того, насколько он настойчив. — Я этого не сделаю. Мы этого не сделаем.

Теперь он ухмыляется. Какой же он самоуверенный придурок.

— Почему? Ты беспокоишься, что не сможешь устоять передо мной?

У меня отвисает челюсть.

— Какая грубость. И нет. Я больше беспокоюсь о том, что могу случайно прижать подушку к твоему самодовольному, хорошенькому личику и держать так, пока ты не перестанешь дышать. У меня есть спортивный костюм. Я оденусь потеплее. Со мной все будет в порядке.

Он поворачивается, подходит к моему чемодану и закрывает его, а я стою и хмуро смотрю на него, пока он застегивает молнию.

— Что ты делаешь?

— Все, что я услышал, — что ты считаешь, что у меня хорошенькое лицо, — говорит он, проходя мимо меня и катя мой чемодан за собой.

— Конечно, ты пропустил часть о том, что я хотела тебя убить.

Когда он подходит к двери, то машет рукой через плечо и направляется в коридор.

— Не отставай, принцесса. Убивай меня, не убивай. По крайней мере, тебе будет тепло. Сегодня вечером ты со мной.

14

Саммер

Вилла: Ты уже трахнулась с ним?

Саммер: Спокойной ночи, Вилла.

Вилла: Ты живешь только один раз, ты знаешь. Это история, которую вы могли бы однажды рассказать своим детям.

Саммер: Какие, блин, истории ты планируешь рассказывать своим детям, Вилс?

Я оцениваю свой комплект нижнего белья, глядя в зеркало в ванной Ретта. На этот набор я потратилась. Серебристый шелк — я одержима им. Я подумываю о том, чтобы снять белье и просто надеть пыльно-розовые спортивные штаны и толстовку, которые сложены на стойке рядом со мной.

Я слишком много думаю об этом.

Если я не сниму нижнее белье, что это значит? Значит ли это что-нибудь? Если я выйду туда и достану другие лифчик и трусики, я привлеку к себе внимание. И, если быть честной, ни один из моих других наборов не лучше. Я абсолютная фанатка модного нижнего белья.

Долгие месяцы, проведенные в больничной рубашке, научили меня начать ценить вещи, которые заставляют меня чувствовать себя красивой. Сексуальной. Даже зловещий красный шрам в центре моей груди больше не мешает этому. Я переросла эту неуверенность.

Но разве не надевать белье под спортивный костюм лучше?

Да. Это более непринужденно. Наверняка так будет удобнее.

Я стягиваю лифчик и собираюсь перевернуть его, чтобы расстегнуть застежки, когда замечаю в зеркале свою грудь.

Полную и бледную. С острыми, как камни, сосками.

— К черту мою жизнь, — бормочу я, натягивая лифчик обратно и заменяя бретельки.

Возможно, это потому, что я не сталкивалась с Реттом Итоном в состоянии парализующего замешательства.

Я надеваю спортивный костюм и аккуратно складываю остальную одежду, прежде чем вернуться в комнату Ретта.

Это стандартный гостиничный номер с одной кроватью квин-сайз. Но в этот момент кровать такого размера кажется невероятно маленькой. В глубине души я знаю, что не могу позволить Ретту спать на полу. Не когда он в таком состоянии. Это было бы несправедливо.

Мне все еще холодно из-за того, что я провела столько времени в ледяной комнате, и я вздрагиваю, когда замечаю, что он стоит в дверях и с кем-то разговаривает. Его широкие плечи зрительно делают его талию более тонкой, и это только подчеркивает его красивый зад.

Скользить взглядом по телу Ретта Итона — все равно что проводить время в парке развлечений. Каждая часть лучше предыдущей. Когда он поворачивается ко мне лицом, держа коробки с едой навынос в своих больших руках, я воображаю, как они могли бы ощущаться на моей обнаженной коже. Большие, теплые и мозолистые.

Он совсем не похож на мужчин, с которыми я привыкла проводить время. Бледных, гладкокожих, с ухоженными ногтями. Некоторые из них были буквально поклонниками маникюра.

У Ретта обветренное лицо, и линия загара у края его футболки, оставшаяся с прошлого лета, все еще едва заметна. Когда он улыбается, кожа вокруг его глаз покрывается самыми настоящими морщинками.

Его натруженные руки ощущались бы божественно, скользя по моей коже.

Я снова дрожу, но на этот раз я не думаю, что это из-за холода.

— Поедим? — спрашивает он, отрывая меня от моих предательских мыслей.

— Э-э, — откликаюсь я, пытаясь придумать, что сказать, чтобы не выдать себя и не произнести вслух, что я только что думала о том, как буду чувствовать себя рядом с ним как с мужчиной. — Я в порядке.

Он приподнимает бровь, как будто не верит мне, и подходит к кровати. Держа еду в руках, он присаживается на край матраса и включает телевизор. Он переключает каналы, пока не попадает на какое-то гладиаторское шоу, в котором люди преодолевают экстремальную полосу препятствий и делают все возможное, чтобы не умереть.

— Ты просто собираешься стоять там, принцесса?

Мой рот беззвучно открывается и закрывается. Я правда не в форме.

— Ты уже поела? — Он открывает белую коробку.

— Нет. — Я прикусываю нижнюю губу. Я и так чувствую, что вторгаюсь в его личное пространство, так что мне не стоит вдобавок ко всему красть и его еду.

— Саммер. — Он качает головой и бросает салфетку в противоположный угол кровати. — Сядь. Тебе нужно поесть.

Я подхожу к кровати и присаживаюсь на край, опускаясь на колени напротив него.

— Я в порядке. Тебе нужно…

— Что? — Он выдавливает пакетик кетчупа в коробку с картошкой фри.

— Это то, что ты ешь?

Он посмеивается, но продолжает раскладывать перед собой свою маленькую тарелку.

— Ретт, ты спортсмен. Ты не можешь так обращаться со своим телом. — Я бросаю взгляд на картофель фри в одном контейнере и на куриные крылышки-буффало в другом. — Эта еда. Отсутствие физиотерапии. Ты вообще занимаешься спортом?

Теперь он улыбается мне.

— А что? Думаешь, я хорошо выгляжу?

— Я думаю… — Мои глаза снова блуждают по его телу, запах его кожи смешивается с ароматом крылышек. — Я думаю, ты выглядишь так, словно изматываешь себя. Если ты собираешься победить, тебе нужно лучше относиться к себе.

— Мне нравится, как ты это сформулировала. Возможно, ты единственный человек, которого я знаю, кто не хочет, чтобы я ушел из родео.

В этот момент мой желудок урчит, как медведь гризли.

— Послушай, босс, если ты что-нибудь съешь, я позволю тебе