Любовь на уме - Али Хейзелвуд Страница 32

Я моргаю. — Ро, ты…

— И какой уважающий себя человек носит столько блесток? Без иронии?

— Мне нравится блеск…

— Нет, не нравится, — рычит она. Я могу только кивнуть. Хорошо. Блестки больше не нравятся. — А раньше она что-то уронила, и знаешь, что она сказала?

— Ой?

— Господи. Она сказала: «О, Господи!» — ты понимаешь, почему я не могу с ней работать?

Я киваю, чтобы выиграть время. Это… интересно. По крайней мере. — Я понимаю, что вы двое очень разные и никогда не станете друзьями, но мне нужно, чтобы ты преодолела свое… отвращение к блесткам…

— Розовые блестки.

— …к розовым блесткам, и поладила с ней.

— Невозможно. Я ухожу.

— Послушай, ни одна из этих вещей не является основанием для официальной жалобы. Мы не можем контролировать чувство моды наших коллег.

Росио нахмурилась. — А если я скажу, что у нее был леденец? Такой, с жвачкой внутри?

— Все равно нет. — Я улыбаюсь. — Хочешь знать кое-что? Все, что ты чувствуешь к Кейли, Леви чувствует ко мне.

— Что ты имеешь в виду?

— Он ненавидит мои волосы. Мой пирсинг. Мою одежду. Я уверена, что он думает, что мое лицо на одном уровне с фильмами в стиле сплэттерпанк.

— Фильмы в стиле сплэттерпанк — самые лучшие.

— Почему-то я не думаю, что он согласится. Но он игнорирует тот факт, что я полная болотная карга, так что мы можем сотрудничать. И ты должна делать то же самое.

Росио продолжает идти, погрузившись в уныние. — Он действительно ненавидит то, как ты выглядишь?

— Да. Всегда ненавидел.

— Тогда это странно.

— Что странно?

— Он пялится на тебя. Много.

— О, нет. — Я смеюсь. — Он прилагает много усилий, чтобы не пялиться на меня. Это его кроссфит.

— Все наоборот. По крайней мере, когда ты не смотришь. — Я собираюсь спросить ее, не под кайфом ли она, но она пожимает плечами. — Неважно. Если ты не поддержишь меня в моей ненависти к Кейли, у меня не останется выбора, кроме как позвонить Алексу и беситься на него, слушая норвежский дэт-металл.

Я похлопываю ее по спине. — Звучит как самый прекрасный вечер.

Дома мне хочется набить лицо чашками с арахисовым маслом и отправить двенадцать твитов @WhatWouldMarieDo о несправедливости Sausage Referencing, но я ограничиваюсь тем, что проверяю свои сообщения. Я улыбаюсь, когда нахожу сообщение от Шмака:

Шмак: Как дела?

Мари: Как ни странно, намного лучше.

Шмак: Верблюжий хрен вспыхнул?

Мари: Лол, нет. Я думаю, что он может быть не таким верблюжьим хреном, как я думала. Он все еще хрен, не пойми меня неправильно. Но, может, не верблюд. Может, он, ну, типа, утиный хер?

Шмак: Ты когда-нибудь видела утиный хер?

Мари: Нет? Но они маленькие и милые, верно?

Я смотрю, как крутится колесо, пока загружается картинка, которую он мне прислал. Сначала я думаю, что это штопор. Потом я понимаю, что он прикреплен к маленькому пернатому телу и…

Мари: ЧТО ЭТО ЗА МЕРЗОСТЬ?

Шмак: Твой коллега.

Мари: Я беру свои слова обратно! Я его разжалую! Он снова верблюжий хрен!

Мари: Как твоя девушка?

Шмак: Опять: Я бы хотел этого.

Мари: Как у тебя с ней дела?

После этого наступает долгая пауза, во время которой я решаю вести себя как взрослый мотивированный человек, которым я не являюсь, и надеваю шорты для бега и футболку Marie Curie & The Isotopes-European Tour 1911.

Шмак: Беспорядок.

Мари: Как так?

Шмак: Я все испортил.

Мари: Невозможно починить?

Шмак: Думаю, да. Здесь много истории.

Мари: Хочешь рассказать?

Три точки у основания экрана некоторое время подпрыгивают, поэтому я проверяю свое приложение «от-Дивана-до-5км». Похоже, сегодня мне нужно бежать пять минут, идти одну минуту, а потом бежать еще пять минут. Звучит вполне выполнимо.

Да кого я обманываю? Звучит ужасно.

Шмак: Это сложно. Часть из в том, что я впервые встретил ее, когда был моложе.

Мари: Пожалуйста, не говори мне, что у вас есть тайное прошлое повелителя стеблей.

Шмак: У меня есть прошлое засранца.

Мари: Скольких девушек ты домогался в интернете?

Шмак: Ноль. Но я вырос во враждебной, необщительной среде. Я был необщительным человеком, пока не понял, что не могу провести так всю оставшуюся жизнь. Я прошел терапию, которая помогла мне понять, как справляться с чувствами, которые… переполняют меня. Но каждый раз, когда я разговариваю с ней, мой мозг отключается, и я становлюсь тем человеком, которым был раньше.

Ай.

Шмак: Я никогда не подозревал, как некоторые из моих действий выглядят, но в ретроспективе они имеют полный смысл. Тем не менее, кое-что из того, что она сказала, заставляет меня задуматься, не сказал ли ей муж какую-то ложь, которая усугубила ситуацию.

Мари: Ты должен сказать ей. Если бы это была я, я бы хотела знать.

Шмак: В конце концов, это не имеет значения. Она счастлива с ним.

Я делаю глубокий вдох.

Мари: Хорошо, послушай. Долгие годы я думала, что буду счастлива в отношениях с человеком, который оказался хроническим лжецом. А по моему опыту, отношения, основанные на лжи, не могут длиться долго. Не в долгосрочной перспективе. Ты окажешь ей услугу, если признаешься.

Я не говорю ему о том, что