Шведское солнце и пармезан - Кристоффер Хольст Страница 34

– А еще какие-нибудь запахи вы различаете? – спрашивает Даниелла.

– Вы имеете в виду шведские запахи? – уточняет Марианна. – Что ж, пожалуй, я узнаю запах… «Вольво».

Расмус не может удержаться и ржет в голос. Ему вторит Карина.

– Если уж на то пошло, то я чую запах квашеной салаки, – добавляет она.

Теперь смеются даже Хильда с Пией. Карина не сильно ошибается – от вина действительно несет немыслимой кислятиной. И следом со всех сторон несутся выкрики остальных участников тургруппы: Пахнет мясными тефтельками! Икрой! Декретным отпуском! Когда Марианна восклицает «только что выструганной деревянной лошадкой из провинции Даларна», все хохочут так, что вино выплескивается из бокалов. Даже Пауле трудно сдержать себя. У Даниеллы в глазах застыла мольба, словно она взывает о помощи к высшим силам.

Наверное, всему виной усталость после вчерашнего вечера. Или же участники тургруппы просто начали привыкать друг к другу.

Или же все дело в том, что вино из Руслагена в подметки не годится итальянским винам.

Глава 33

Хильда

После винной дегустации Хильда чувствует себя полностью обессиленной. Одна лишь мысль о том, что придется стоять и чего-то там готовить, утомляет ее. Больше всего ей хочется сейчас принять прохладный душ и забраться в постель.

Слава богу, остальная часть группы думает так же, и Паула, кажется, правильно улавливает общий настрой. На обратной дороге в пансионат она предлагает самолично замесить на всех тесто для пиццы, тем самым избавив их от самой трудоемкой части работы перед ужином. Все соглашаются с тем, что с выпечкой каждый справится сам, но чуть позже – сперва всем хочется отдохнуть.

Хильда поднимается в свой номер и прямо в одежде падает на кровать. Душ подождет. Она глубоко и довольно вдыхает и быстро проваливается в спокойный сон без сновидений, под звуки птичьего щебета за окном. Короткий сон летом – что может быть лучше!

Когда она просыпается, телефон показывает 19.02. Окно по-прежнему открыто, и в комнате витает аромат чуть подгоревшей пиццы. Она быстро спускает вниз к остальным.

Несколько часов спустя, дождавшись, когда все насытятся, Флора с помощью удлинителя включает в саду телевизор, и вся компания довольно устраивается на травке. Хильда лежит на сине-белом пледе. Сквозь тонкую ткань покалывают зеленые травинки, но это пустяки. Так по-летнему.

Рядом с ней лежит Расмус, одетый в белую футболку и джинсы. Просто так получилось, что они оказались рядом друг с другом. Ведь даже сегодня вечером они готовили ужин вместе. Пиццу с вкуснейшим томатным соусом, цуккини, кусочками высушенных на солнце томатов и большим количеством моцареллы. По телевизору крутят «Челюсти» – выбор Пии и Марианны, явных любительниц старых ужастиков семидесятых годов.

Хильда помнит, как она в первый раз увидела этот фильм. Ей, наверное, было лет четырнадцать, потому что это произошло в то же лето, когда она переехала жить к дедушке с бабушкой. Мамы не стало в мае, и совершенно неожиданно у Хильды появился другой дом. Из чистенькой выбеленной комнатки в маминой квартире ей пришлось перебраться в красную усадьбу дедушки с бабушкой. Специально для внучки они переделали гостевую комнату, единственное свободное помещение в доме. Но, хотя они ее покрасили и наклеили на стены обои с бордюром (по моде девяностых), комната все равно отдавала каким-то старьем. Кружевные занавески с фестонами, цветастое покрывало на кровати и всякие безделушки. Впоследствии Хильда много раз задумывалась о том, как эта комната повлияла на становление ее как личности. Юная девушка с душой как у старухи. Не со свежей радостной душой, мечтающей об индукционной плите и занятой постоянной перепланировкой интерьера, а с душой, припорошенной пылью и приправленной ностальгией, украшенной пожелтевшими кружевами и цветочками в горшках. Хильда всегда будет скучать по маме и мечтать о том, чтобы она была жива. Но вместе с тем она всегда будет благодарна судьбе за то, что получила эту комнатку на ферме у дедушки с бабушкой.

В то лето по второму каналу крутили много старых фильмов семидесятых годов. А поскольку Хильда только что потеряла свою мать, бабушка с дедушкой позволяли ей засиживаться у экрана допоздна. И вот однажды вечером она оказалась на диване один на один с «Челюстями». Она была полностью поглощена морем, напряженным сюжетом и лившейся с экрана жуткой, нагнетающей страх музыкой. Дум-дум… дум-дум… думдумдумдумдум. И следом сцена, когда на фоне обломков затонувшего судна под водой совершенно неожиданно появляется чье-то безглазое лицо. От ужаса Хильда буквально взлетела над диваном. Она завопила так громко, что бабушка с дедушкой поперхнулись вином на веранде.

– Ты ведь знаешь, что сейчас будет? – шепчет она Расмусу, лежа рядом с ним на травке.

– А что?

– Та самая главная сцена.

– Я ничего такого не помню.

– Ты что, раньше не смотрел этот фильм?

– Смотрел, конечно, но…

И тут как раз наступает кульминационный момент. И вся компания в саду дружно подпрыгивает. Карина, которая успела сладко задремать в своем спальном мешке, внезапно просыпается и визжит как резаная, отчего вся группа заходится в громком хохоте.

Когда все успокаиваются и фильм продолжает идти дальше, Хильда смотрит на Расмуса. Вечернее солнце освещает его лицо, и Хильда чувствует, что ей будет совсем несложно поймать его взгляд. И пусть ей это нравится, она все равно нервничает. Словно не знает, как ей следует встретить его. Он улыбается:

– Спасибо за предупреждение.

– Не за что.

Глава 34

Марианна

Марианна выходит из-под душа, но тут оказывается, что в ванной скопилось так много пара, что ее тело начинает снова потеть. Она надевает свежее белье, чистит зубы и наносит на лицо увлажняющий ночной крем стоимостью в триста крон. Какая-то картонная кукла, изображающая Сару Джессику Паркер, рекламировала его в «Киксе», и Марианна клюнула на обещание об омоложенной коже. Глядя сейчас на себя в зеркало, она не может решить, возымел ли крем какой-нибудь эффект. Во всяком случае, на Сару Джессику Паркер она точно не похожа.

Марианна выключает свет в ванной и возвращается в комнату.

– Ну и жарища! – говорит она, обращаясь к Пие. – Что-то я не припомню, когда у нас в последний раз было такое пекло.

Тишина.

Что-то сдавливает Марианне горло. Она смотрит на мягкую одноместную кровать, на которой из-за жары прямо поверх одеяла лежит в своей пижамке Пия. Она хоть дышит? Марианна на мгновение замирает. По разгоряченному после душа телу, по лбу, по спине струится пот. Пия лежит совершенно неподвижно.

Слишком неподвижно.

Только не это. Сердце