Наследство в Тоскане - Джулиана Маклейн Страница 35

Она оглядела ресторан.

– Ну правда, Коннор. Посмотри вокруг. Все эти люди. Они не кажутся мне такими уж богатыми, но они смеются и радуются жизни.

– Это твоя проблема. Тебе всегда казалось, что по ту сторону забора трава зеленее. Но можешь мне поверить: никто из этих людей не счастлив. Они просто притворяются, как и все.

Официант принес первое блюдо. Слоан начала есть, но не ощущала никакого вкуса. Было трудно владеть своими чувствами, когда вокруг нее рушился весь ее мир.

– Думаю, я хочу сделать вот что, – наконец сказала она. – Перевезти детей в Лондон. Мы сможем начать все сначала, и мне не нужны деньги Элана. Даже если завещание не будет опротестовано, я смогу выжить на то, что он мне оставил.

Выражение лица Коннора стало напряженным, глаза под нахмуренными бровями смотрели прямо на нее.

– Погоди-ка, не так быстро. Это надо обсудить.

– Почему?

– Потому что он оставил лондонский дом и мне тоже.

– Но ты никогда не ездишь в Лондон, – ответила она. – Чем тебе мешает, что там буду жить я с детьми?

– Вот именно поэтому – что я никогда там не бываю. Отец кинул нас с винодельней, так что мне нужны деньги хотя бы от этой бесполезной лондонской недвижимости. Нам надо его продать.

У Слоан открылся рот.

– Нет, это невозможно. Этот дом не бесполезный.

Коннор смотрел на нее поверх стола, медленно и молча отхлебывая скотч.

– Тогда, сестренка, тебе придется выкупить мою долю, потому что половина дома принадлежит мне и я хочу свои деньги, а не эти крохи.

Слоан, все еще не веря, резко выдохнула.

– Ты это серьезно? Ты же знаешь, как я люблю этот дом, Коннор. И мы близки с Рут. Она мне как сестра, и Эвану с Хлоей с ней хорошо.

Но упоминание о кузине Рут нисколько не смягчило решимость Коннора.

– Ну так выкупи мою долю, и весь дом будет твой.

Он продолжал пить скотч, глядя на нее прищуренными глазами поверх края бокала.

– Я не могу, – ответила Слоан. – Если я это сделаю, у меня не останется денег.

Коннор округлил глаза, словно не мог поверить в ее глупость.

– Да брось. Только тот факт, что ты была дурой и подписала брачное соглашение, еще не означает, что Элан не должен будет содержать детей. Если мы продадим дом, у тебя будет не только то, что тебе оставил отец, но еще и выручка. Ты только подумай, сколько это денег. Элан может отдать тебе после развода дом в ЛА – если ты действительно пойдешь на развод, – и все с тобой будет в порядке. Ради бога, оставайся в ЛА. Где родился, там и пригодился.

Слоан откинулась на спинку и подумала об этом. Это была правда. Дом в Белгрейвии принесет много денег, но Элан всегда очень ясно давал понять, что никогда не отдаст дом в ЛА, даже ради детей, потому что он сам его построил. Он захочет купить им другой. Может быть, она попросит Элана выкупить половину Коннора в доме в Белгрейвии. Но согласится ли Элан? Зная его, возможно, что и нет. Он не захочет, чтобы она увозила детей в другую страну. И он попытается контролировать ситуацию, купив им дом в ЛА.

Официант принес порции пасты, но Слоан печально вздохнула, потому что увидела перед собой лишь тарелку с углеводами. Порция была небольшой, но все же… Тогда ей придется вытащить себя из постели на час раньше, чтобы сделать с утра дополнительные кардиоупражнения.

Чувствуя себя обделенной, она оглянулась на людей в ресторане. Они все смеялись, разговаривали и наслаждались едой и обществом друг друга. Они накручивали на вилки феттучини без малейших угрызений совести.

Слоан снова посмотрела на брата, сидевшего напротив нее. Он держал в одной руке телефон, и, нажимая на экран большим пальцем, просматривал сообщения, одновременно рассеянно забрасывая в рот пенне с курицей.

Слоан взяла вилку, наклонилась и вдохнула аромат соуса из белого трюфеля. В ее памяти всплыли леса вокруг отцовской виллы. Она вспомнила, как бегала и смеялась, гоняясь за собакой, которая нюхала и рыла землю.

И тут же что-то внутри нее растеклось лужей ностальгической тоски. Она сама не знала, по чему именно тоскует, ей хотелось бы более четкой, глубокой определенности. Намотав пасту на вилку, она закрыла глаза, и попробовала плотные, сваренные аль-денте[27] макароны. Ароматы грибов, масла и тимьяна ожили у нее на языке, а шершавая текстура феттучини вызвала всплеск чувственного наслаждения, которое распространилось по всему телу.

– Как же вкусно, – тихо произнесла она.

– Угу, – отозвался Коннор, продолжая просматривать свой инстаграм[28].

В этот момент Слоан больше всего хотела вернуться к своим детям и обнять их.

Глава 14. Фиона

Это был, без сомнения, самый вкусный ужин в моей жизни. После самого последнего блюда я подняла свой бокал брунелло.

– Пожалуйста, разрешите мне кое-что сказать. Эти слова от всего сердца. Вы, итальянцы, на самом деле умеете готовить.

Мария подняла бокал.

– Граци, Фиона, – сказал Винсент. – За чудесную еду и добрую дружбу.

– За все это, – ответила я.

Мы пили вино, а прохладный вечерний ветерок ласково раздувал зеленые ветви плюща вокруг нас.

– Скажите, Фиона. Вы переедете жить на виллу? – спросил Винсент.

Я поставила бокал и задумалась, как лучше ответить на этот вопрос. Конечно, я хотела ответить утвердительно – потому что именно это они хотели услышать, а они все ужасно мне нравились, – но ситуация была сложной. Я не могла им соврать.

– Я не уверена. Я пока еще не разобралась во всем, что происходит. Я все еще в шоке, и с трудом одолела джетлаг.

– Она остановилась в гостинице, – объяснила Мария.

– В гостинице, – нахмурившись, повторил Винсент. – Вы должны жить на вилле. – Он обернулся к Марии. – А что, София все еще занимает спальню Антона?

Мария застонала.

– Мамма мия. Везде разбросана одежда, туфли – тут и там. – Она обернулась к Марко. – Что было, когда ты подобрал ее в городе? Можем ли мы хотя бы надеяться, что она будет жить в другом месте?

Марко поставил локти на стол.

– Не сегодня. У нее был ланч с друзьями, и она уселась в машину с кучей пакетов из магазинов.

Мария помотала головой.

– Кто-то должен поговорить с ней. Она не может оставаться тут вечно, теперь, когда Антона больше нет. Я уж точно не собираюсь за ней убирать, а Нора уже устала делать ей эти тосты с авокадо, которые она просит каждое