Отныне и навсегда - Роуэн Коулман Страница 39

Переплетясь телами, мы падаем на линолеум, окруженные водопадом шелковых, скользящих темных волос. Наши взгляды встречаются, и все остальное исчезает, на кухонном полу Виты мир крутится только вокруг нас.

Глава тридцать шестая

Его голова покоится на моей груди, я сжимаю мужчину в своих объятиях. Пол холодный и твердый, но это не важно, потому что Бен теплый и пышет жизнью. Никогда не думала, что счастливее всего я буду ощущать себя на собственном кухонном полу. Бен сказал, что ничего не изменит его чувств ко мне. Возможно, так оно и есть.

В эту же секунду телефон Бена на столе начинает звонить, а в дверь стучат.

– Никто никогда не стучит в мою дверь, – говорю я не шевелясь. – Даже почтальон оставляет мои посылки у итальянского кафе рядом.

– Значит, ничего хорошего это не сулит, – Бен еще крепче прижимается комне. – Может, просто подождем, пока они уйдут?

– Нет, извини. – Я осторожно высвобождаюсь из объятий и целую его в лоб, после чего поднимаюсь и плотно запахиваю халат. – Вдруг это Мэрайя.

– Надеюсь, что так. Она настоящая легенда, – говорит он. Я улыбаюсь, когда вижу, как он рукой нащупывает свой телефон на столе; похоже, ему тоже приглянулся кухонный пол.

За дверью оказывается Джек.

– Джек? – восклицаю я, чувствуя себя подростком, застигнутым врасплохотцом. – Ты же никогда ко мне не приходишь.

– Извини, – говорит он, указывая рукой на мой халат, явно не дотягивающий до нормальной одежды. Он весь какой-то взволнованный, запыхавшийся и неуверенный. Совсем не похож на самого себя. – Ты не брала трубку, а я подумал, что ты собираешься на работу и я смогу пройтись с тобой. Не хотел поставить тебя в неловкое положение.

– Я на больничном, – отвечаю я, касаясь спутанных волос. Моя кожа порозовела от поцелуев и щетины Бена, и я чувствую вину за то, что прячу в своем доме мужчину.

– Все нормально? – хмурится Джек. – Ты же никогда не болеешь.

– Просто мне понадобился перерыв после организации выставки, – отвечаю я и бросаю взгляд на кухню, где Бен негромко разговаривает с сестрой по телефону. Не знаю, почему я не могу просто сказать Джеку, что Бен здесь, он все равно через минуту об этом узнает. С другой стороны, у меня есть еще сорок пять драгоценных секунд до того, как это станет проблемой.

– Вита, я много думал о нашем разговоре… Я все усложнил. Ты, наверное, задаешься вопросом, почему я пытаюсь указывать тебе, как правильно жить и с кем не стоит связываться, – он замолкает, отходит на два шага назад, пропуская длинные кудри сквозь пальцы, а потом вновь поворачивается ко мне. – Даже не знаю, как это сказать, хотя после всего, через что мы прошли, это должно быть проще простого…

– Привет, – за мной в дверях появляется Бен в расстегнутой рубашке. Он кладет руку мне на плечо. – Все нормально? Я Бен.

Джек переводит взгляд с Бена на меня и обратно, его челюсть отвисает.

– Привет, – наконец произносит он. – Извините, я не думал, что… В смысле, я не в том смысле… Я не понял…

– Джек, все в порядке, – непринужденно говорю я. – Бен, это Джек, мой лучший друг. Джек, это Бен, я тебе про него рассказывала. Мы теперь… вместе.

Я смотрю на Бена, и он улыбается мне в подтверждение сказанного. Встретившись глазами с Джеком, я вкладываю в свой взгляд послание, которое он, надеюсь, поймет: «Пожалуйста, давай не превращать ситуацию в неловкую. У меня еще есть время, чтобы рассказать Бену правду. Обещаю, я все сделаю правильно».

Он отвечает мне взглядом, значение которого я не могу понять.

– Ну мои дела явно могут подождать, – к Джеку возвращается его беспечный образ. – Там ничего важного.

– Да ладно, – говорит Бен. – Я не буду вам мешать.

Становится понятно, что Бен Джеку очень даже мешает. Он неотрывно смотрит на него, будто не может поверить в его реальность.

Затем Джек улыбается Бену, но без всякой теплоты.

– Отлично, спасибо. Вита, можно тебя на минутку?

– Класс, – Бен целует меня в макушку. – Я сделаю нам еще чая и посмотрю, как быстрее всего доехать до Хебден-Бридж. Китс тоже присоединится, чтобы доехать домой. Надеюсь, ты не против.

– Не против, конечно, – я выхожу наружу и закрываю за собой дверь.

– Куда-то собрались? – спрашивает Джек. От улыбки не остается и следа.

– В Йоркшир. Бен разработал линзу, которая, как он думает, позволит рассмотреть Прекрасную Ферроньеру в деталях, ранее неизведанных. Кажется, будто это предначертано самой судьбой, да? Я встретила Бена сразу после того, как он узнал, что ему осталось не так много, а он оказался обладателем единственной в своем роде технологии, способной обнаружить новые детали картины, которой я недавно завладела. Все сходится в самый подходящий момент. Это больше, чем просто совпадение, так было предначертано.

– Вита, что ты творишь?

– Уже поздно читать нотации, – отвечаю я, задетая его словами. – Джек, послушай, я в кои-то веки счастлива и полна надежды. Неужели это запрещено? Разве ты не хотел, чтобы я была счастлива?

– Хотел. И хочу, – говорит Джек. – Но здесь тебя ждет лишь разбитое сердце, Вита, ведь, скорее всего, ты его потеряешь. Ты собираешься рассказать ему правду о нас?

– Наверное, да. Я только об этом и думаю. Придется рассказать, – отвечаю я. – Он должен узнать меня настоящую. Доминик же в конце концов это принял, и Бен примет.

– Может, и примет, – тихо и напряженно говорит Джек. – Но…

– Что «но», Джек? Я не понимаю, что с тобой происходит. Ты сам на днях советовал мне вернуться к радостям жизни. И лучше других знаешь, что я не влюбляюсь так просто. Почему же теперь, когда я нашла свою любовь, я должна от нее отвернуться?

– А я, думаешь, просто влюбляюсь? – с горечью спрашивает он. – Думаешь, я не знаю, каково это – влюбиться в кого-то и знать, что вам ничего не светит?

– Джек, – я кладу руку ему на плечо, – прости, что не проводила время с тобой. Я понимаю, как тебе сложно находиться рядом с картиной и слушать разговоры о Леонардо.

– Дело не в этом, – он качает головой.

– А в чем тогда? – совсем теряюсь я.

– Ты правда не понимаешь? – с вызовом спрашивает он.

– Правда не понимаю, – отвечаю я, пытаясь найти хоть какую-то иную причину. – С Домиником ты вел себя по-другому.

– С ним все было иначе, – натянутым голосом отвечает он.

– Почему? Почему с ним было иначе?

– Потому что я знал, что даже если ты проведешь с ним остаток его жизни, то потом все