Безупречный - Элси Сильвер Страница 40

Но вот мы здесь.

Мы обматываем колеса. И фаркоп [39]. Бо залезает под трактор и занимается осями. Кейд обворачивает поршни, прикрепленные к переднему ковшу. Нас трое, так что чертово дело не занимает много времени.

Мы отступаем, чтобы полюбоваться своей работой, и широко улыбаемся. Трое мальчиков Итонов, объединившихся ради детской шалости. Это приятное ощущение. И оно кажется нормальным. В этом моменте нет неоправданных ожиданий. Можно не беспокоиться ни о спонсорах, ни о болельщиках, ни о результатах.

Позади нас фыркают наши лошади, и я чувствую себя забавно… умиротворенным.

— Я собираюсь заглянуть внутрь, прежде чем мы уйдем, — объявляю я.

— М-да. Крути педали, [40] и все такое, — подсказывает Бо, в то время как Кейд качает головой.

— Тебе никогда не бывает достаточно, правда, Ретт? Ты всегда хочешь большего. — Это правда, но я не обращаю внимания, опускаю голову и плетусь по сухой траве обратно к трактору, держа в руке туалетную бумагу. Солнце уже садится.

Я рывком открываю дверь и, войдя в кабину, сразу же заворачиваю руль. Когда я наклоняюсь, чтобы нажать на педали, то слышу шум.

— Эй! Какого хрена?

— О черт. — Это глубокое рычание может принадлежать только Кейду.

Я реагирую не сразу. Пригибаюсь и выглядываю через приборную панель. Двое парней Янсенов стоят на противоположной стороне неглубокой канавы, красные, как свекла, кричат и жестикулируют.

Я бросаю взгляд на своих братьев. Гребаные слабаки, смеясь, взбираются на своих лошадей.

Янсены бегут к ним и пугают мою лошадь. Через несколько мгновений мои братья и мой конь несутся через поле, улюлюкая и смеясь на ходу.

Я не могу удержаться от хихиканья, когда вижу, как Бо оборачивается через плечо и поднимает три пальца в своего рода приветствии, прежде чем крикнуть:

— И пусть удача всегда будет с вами! [41]

Чертовы придурки.

Янсены бросаются в погоню, и это чертовски глупо, потому что они идут пешком.

Я обдумываю варианты. Можно вылезти из трактора и убежать или остаться внизу и надеяться, что они слишком ленивы, чтобы навести порядок прямо сейчас.

Когда я вижу, как старший делает глоток пива из банки «Тол бой», то предпочитаю затаиться. Если бы я выпил пару кружек пива, я бы оставил этот бардак до утра.

— Я ненавижу этих ублюдков Итонов. — Лэнс Янсен пинает камень.

— Может, нам передвинуть трактор? — спрашивает младший. Я даже не могу вспомнить его имя. Он младше меня, Лэнс был в моем классе.

— Не-а. К черту это. С этого момента я паркую его здесь каждый чертов день. Просто знать, что это выводит их из себя, уже достаточно для победы.

Я наклоняю голову. В его словах есть смысл. Но я не собираюсь ничего говорить. Я прячусь, пока их болтовня не утихает, и, как только уверяюсь в том, что они ушли, заканчиваю делать уборку внутри.

И у меня получается очень хорошо. Я имею в виду, что обматываю это дерьмо сверху донизу. Затем я выпрыгиваю из трактора и направляюсь к холму, время от времени оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что эти деревенские ублюдки не вернутся за мной. Кто-нибудь умный понял бы, что там было три лошади и только два человека.

Но не Лэнс и его брат.

Весна витает в воздухе, и я даже не сержусь из-за прогулки. Я теряюсь в своих мыслях о родео в эти выходные. Мы уезжаем завтра, и мне нужно с головой окунуться в игру. Моему плечу не так уж плохо, но и не хорошо — что понятно, учитывая результаты сканирования. Оно показало, что мне нужна операция.

Но я не буду думать об этом, пока не получу свой счет за этот чемпионат мира. Доктору не понравился мой отказ от предложения сделать операцию прямо сейчас. И я не думаю, что это понравилось Саммер — она плотно сжала губы. Но, по крайней мере, она не отругала меня за это.

Она понимает.

Несмотря на все, через что ей пришлось пройти, она понимает мое стремление добиться успеха. Мое упорство. Желание не быть жертвой обстоятельств. И вместо того, чтобы отговорить меня от этого, она набросилась на доктора и потребовала, чтобы он перестал обращаться со мной как с ребенком.

Ее голос был твердым и отрывистым, и…

— Ретт Итон. Какого. Черта. По-твоему, ты делаешь?

Ее голос хриплый. Именно так. Я поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть ее верхом на моем скакуне, в струящемся белом платье и гребаных сапогах из змеиной кожи.

Если бы на ее лице было чуть больше выражения «Пожалуйста, трахните меня, сэр» и чуть меньше «Я собираюсь тебя убить», у меня бы встал при одном ее виде.

— Иду домой, — отвечаю я, подмигивая. Мне кажется, она это ненавидит. Подмигивание. Я мысленно добавляю это к своему списку способов вывести ее из себя.

Она свирепо смотрит на меня.

— Это. — Она указывает на трактор.

— А. Это. Просто мы с братьями немного выпустили пар.

Она останавливает лошадь передо мной, ее тело мягко покачивается в такт движениям животного.

— Это, — она снова указывает на трактор, — это то, как трое мужчин за тридцать выпускают пар? Почему ты не можешь просто быть нормальным идиотом мужского пола и заставить меня гоняться за тобой повсюду, пока ты пытаешься трахнуть всех фанаток ковбоев?

Я смотрю на нее в ответ, немного ошарашенный этой вспышкой.

— Ты бы правда предпочла это?

Подняв подбородок, она выпячивает нижнюю губу. Я наблюдаю, как двигается ее горло, пока она пристально смотрит на меня, но она ничего не говорит. Секунды растягиваются между нами.

В конце концов я пожимаю плечами и опускаю взгляд.

— Знаешь, это что-то вроде ностальгии. Я уверен, что Бо уедет со дня на день. Когда мы с ним делаем то, что делаем, мы никогда не знаем, станет ли этот раз последним, когда мы занимаемся чем-то подобным вместе.

Она моргает при этом. Как будто она не учла, что у нас обоих есть работа, на которой мы рискуем нашими жизнями. А затем она похлопывает по широкой спине лошади за седлом, одновременно поднимая одну ногу, чтобы предложить мне стремя.

— Залазь, ты, большой идиот.

— Ты заставишь меня поплатиться, прин-цесса?

Я вставляю ботинок в стремя и немного неуклюже приподнимаюсь.

— Я этого не говорила, — ворчит она, подгоняя лошадь вперед.

Вместо того, чтобы схватить ее за талию, я обвиваю руками ее тело и накрываю ее руки своими.

— Учту.

На мгновение ее пальцы крепко сжимаются, как будто она не