Любить и беречь (СИ) - Радкевич Алекс Страница 41

Сегодня Глеб работал так называемый «микс» — одна песня под минусовую фонограмму, когда в записи идет только музыка, а поет он сам, вторая под плюсовую, на которой записана и музыка, и голос. Никита знал, что к этому приему Глеб прибегает, если хочет сэкономить силы или неважно звучит. Пока идет «плюс», он успевает отдохнуть, восстановиться, и следующую песню поет живым звуком. Как объяснял ему сам Глеб, это компромиссный вариант для возрастных певцов старой закалки, которые и под «фанеру» не хотят работать, и целиком концерт уже не тянут.

Не обладавший хорошим слухом Никита тем не менее легко определял, когда звучит плюс, а когда живое исполнение. Под фонограмму Глеб двигался расслабленно, а когда пел сам, сразу собирался, выпрямлялся, сосредотачиваясь на пении и забывая про пританцовывания.

Сейчас он явно пел вживую, причем довольно сложную песню, с разбросом в полторы октавы. Что это значит, Никита тоже не особо понимал, знал только, что песня сложная, а потому искренне переживал за любимого. Когда он вытянул последнюю ноту (что вытянул, а не сорвал, Никита понял по торжествующему взгляду Глеба), Ник облегченно вздохнул. Глеб поклонился, справедливо ожидая грома аплодисментов. Но аплодисменты были довольно жидкими, а откуда-то из глубины партера вдруг донеслось:

- Фанера! Пой вживую!

Глеб побледнел, но сориентировался быстро. Снял микрофон со стойки и с улыбкой подошел к краю сцены, щурясь в зал.

- Мы поем только вживую!

- Фанера! Халтура!

Никита поискал глазами охрану, но в этом зале она, видимо, не предусматривалась. Поработать что ли за нее? Найти нахала и вытряхнуть на улицу? И пусть Глеб потом ругается, сколько ему влезет. Но выкрики повторились из разных концов зала. Кто-то засвистел. Глеб поднял руку, прося тишины.

- Господа, вы слышали живое выступление. Но поверьте мне, различить фонограмму и живой звук неспециалистам крайне сложно. Сейчас я вам это докажу! Я спою вам несколько песен, перемежая живое исполнение и запись. А вы попробуйте угадать, где что.

Никита сел на колонку, забыв, что Глеб ругается за неуважительное отношение к аппаратуре. Что он вообще делает, а? Ведется как мальчишка! Он же сам себя подставляет. Если у него есть готовые фонограммы, и их можно вот так поставить посреди концерта, значит, он их использует! Но ткачихи логическим мышлением, видимо, не отличались и охотно включились в игру. Глеб спел песню под «фанеру», и на вопрос, какое это было исполнение, зал заорал «Живьем». Следующую песню, спетую мало что самостоятельно, так еще и намеренно сорвав финал, признали «фанерой». Глеб откровенно смеялся, оглашая результаты теста.

- Дальше, если вы позволите, я допою концерт. Разумеется, «вживую».

Пристыженный зал одобрительно загудел. Глеб допел программу, в конце ему все-таки устроили овацию, видимо, поверили. Но в кулисы он ввалился буквально никакой.

Никита подхватил его под руку.

- Молодец, родной, ты их сделал! Господи, ты же ледяной. Пошли быстрее переодеваться. И чая найти в этой дыре.

В ответ молчание. Никита даже не особенно удивился, привык уже, что после выступления Глебу нужно время, чтобы выйти из образа.

Не успели они переодеться, в гримерку влетел директор зала.

- Поздравляю, Глеб Васильевич, такой успех, такой успех! – тараторил он, порываясь пожать Глебу руку.

Но Глеб не замечал его. Он сидел перед зеркалом, накинув на плечи пальто, и сосредоточенно оттирал грим влажной салфеткой. Никита молча собирал вещи: упаковывал в кофр костюм, складывал в специальный чемоданчик крема, краски и расчески.

- Глеб Васильевич, — продолжал директор. – Там группа активисток собралась, хотят поблагодарить вас от имени всего коллектива за концерт. Ну и сфотографироваться, автографы взять. Выйдите к ним, пожалуйста.

- Не выйду, — Глеб наконец-то поднял на него глаза. – Скажите, чтобы не ждали. Я тороплюсь.

-Но Глеб Васильевич, неудобно.

- Кому? Мне? Им удобно хамить из зала? В задницу таких благодарных активисток! И вообще вас всех, с вашими холодными залами, текущими сортирами и отмороженными людьми!

Глеб резко встал, задев столик. Зазвенели баночки, которые Ник еще не успел собрать.

- Поехали, Никит!

Ник едва поспевал за несущимся к служебному выходу Глебом. И не поверишь, что дома он с тростью ходит. Хорошо еще на своей машине приехали, страшно представить, что бы им дали от концертного зала. Какой-нибудь битый «тазик», не иначе. Газель музыкантов еще стояла открытая – пока смотают шнуры, соберут аппаратуру, не меньше часа пройдет. Глеб дернул дверцу Бэхи, Никита поспешно разблокировал замки.

- Втопи, как ты любишь, мой хороший, — тихо произнес Глеб, откидывая свое сидение. – Я хочу как можно скорее оказаться дома.

- Очень устал? – Никита развернул машину и включил обогрев.

- Смертельно. О чем я и говорил. Все, чего сейчас хочу, это лечь. Хотя, еще от ванны не отказался бы, горячей. И пожрать.

- У-у, ну значит, не все так плохо, — усмехнулся Никита. – Подремли часик, подъедем к дому, я тебя разбужу.

Он по опыту знал, обсуждать сейчас прошедший концерт и вообще что-либо Глеб не будет. Ему нужно отмолчаться, привести в порядок мысли и чувства. Но подремать Глебу не дали. Едва они выехали на трассу, зазвонил мобильный.

- Да, Илья, я тебя слушаю. Да, отпел, все благополучно. И заплатили, да, спасибо тебе. Что?

Несколько минут Глеб слушал Кароля с озабоченным лицом.

- Еще три концерта? Господи, сколько же у нас заводов в Подмосковье? Все твои, что ли? Шучу. Да знаю я, что у тебя везде друзья.  Слушай, Илья, я не смогу, наверное. Ну да, я понимаю, все дырки свои закрою. Да нет, здоровье не при чем. Просто не смогу. Деньги можно и другими способами достать. Спасибо тебе в любом случае.

Глеб убрал телефон в карман, подумал, достал снова и отключил совсем. Откинулся на спинку.

- Ник?

- Я.

- А чего у тебя в машине пледика нет? Как бы удобно было, прикрыться сейчас.

- Как тогда, в Израиле? – хмыкнул Никита. – Боюсь, не получится, Бэха, конечно, хорошая машина, но без водителя не едет.

- Да ну тебя, одни глупости на уме! Я имел в виду, спать удобнее было бы. Ладно, придется так. Спокойной ночи!

Он еще и на бок умудрился повернуться. Правда что ли обзавестись пледом? И подушечкой.

-  Сладких снов, родной, — пробормотал Никита и прибавил газу.

========== Глава 13. Новая реальность ==========

        Сутки после концерта Глеб отсыпался. Никита, поняв, что спячка будет долгой, притащил в спальню ноутбук и работал под сопение любимого. Динка расположилась в ногах с жевательной косточкой из зоомагазина и тоже неплохо проводила время. Дважды звонил дядюшка, но Глеб первый раз сбросил звонок, не открывая глаз и матерясь сквозь зубы. Второй раз трубку взял Никита и на вопрос «Как прошел концерт?», честно ответил, что ничего не понял. Рассказал и про крики из зала, и про странную реакцию Глеба во время выступления и после. Дядюшка выдал многозначительное «Угу», и под вечер явился собственной персоной в сопровождении Таши. Ник прямо из постели вылетел открывать, в трусах и тапочках.