Нарушаю все правила - Эми Эндрюс Страница 41

– Разумеется, – подтвердила Би. – Понятно, что она, бедная, выбита из колеи.

Она чуть было не сказала, что юных, милых и задорных порой сильно переоценивают, – но стоявший сейчас перед ней Остин однозначно опровергал эту теорию.

– Классно! – Он стряхнул с плеч рюкзак и поставил на пол. – Я тут принес все, что нужно для ухода. Корм, наполнитель для туалета. Миссис Дженнингз уверяла, что кошка полностью приучена к дому. – Расстегнув рюкзак, Остин принялся вынимать оттуда содержимое. – Куда лучше поставить лоток?

Даже разговор о кошачьем туалете не унял внутреннего жара Би, в котором медленно кипели ее гормоны.

– Э-э… да в санузел, наверное.

Кивнув, Остин подхватил лоток, кинул на кофейный столик шляпу и, обогнув кровать, исчез в ванной комнате. Би осталась стоять в центре комнаты, глядя ему вслед. Потом посмотрела на кошку. Принцесса тоже соизволила обернуться и поглядеть через плечо на скрывающегося в уборной Купера. Би даже не сомневалась, что кошачий взгляд так же задержался на его аппетитной заднице.

Ну что… похоже, они с Принцессой неплохо поладят.

Из ванной комнаты донесся непонятный шум, и через мгновение оттуда появился Остин.

– Пойдем-ка, Принцесса, – подхватил он кошку с кровати. – Тебе нужно самой это увидеть.

Вместе с Принцессой он снова исчез в уборной, и Би, внезапно осознав, что стоит как приклеенная на одном месте, заставила себя как-то действовать.

«Возьми же себя в руки, Беатрис!»

Она проделала четыре шага к кухонной стойке, где со вчерашнего вечера еще оставалось полбутылки вина.

«Ведь пять часов уже пробило?»

Придвинув к себе бокал, из которого она как раз и пила вчера, Би щедро плеснула вина и от души к нему приложилась. На языке разлился терпкий пряный вкус мерло, и Би закрыла глаза, наслаждаясь его букетом под еле слышное бормотание Остина, который тем временем разговаривал в туалете с кошкой, своим голосом вызывая у Би удивительное ускорение пульса.

– Мне кажется, она все усвоила, – объявил он наконец.

Би развернулась, опершись задом на кухонную тумбу и глядя, как Остин усаживает Принцессу обратно на кровать. На пару секунд он задержал ладонь, погладив кошку по голове со словами: «Хорошая девочка», – словно общаться с животными было для него привычным делом. Принцессе же определенно понравилось внимание Купера – она даже немного наклонила голову к его ладони, подставляясь для ласки.

Тихонько хохотнув, Остин погладил ее еще несколько раз. И черт возьми, если его мужественность не поднялась еще на сто делений, когда он стоял перед Би в своей сногсшибательной полицейской форме, выказывая любовь и нежность к мармеладно-рыжей одноглазой животине!

Наконец, проведя последний раз ладонью по косматой кошачьей голове, Остин опустил руку и направился к Би. Она изо всех сил попыталась не обращать внимания на его уверенную поступь и обтянутые темными брюками квадрицепсы, но тщетно. К тому моменту как Купер дошел до стоявшей у раковины Би, кровь у нее в жилах уже бешено стучала.

Остин открыл кран, чтобы вымыть руки. Би нервно сглотнула.

– Хочешь вина? – предложила она, наблюдая, как он намыливает ладони мылом из стоящего на подоконнике дозатора. – Вот тут вино, – приподняла она свой бокал, как будто ему требовалось объяснение, что вообще такое вино. Но, черт подери, разве могла она здраво соображать, когда он находился так близко! – А в холодильнике есть пиво.

«Или просто сними одежду и подтверди, что у тебя есть пояс Адониса. Пожалуйста, спасибо».

«Эй-ей!» – тут же одернула себя Би. Лицо ее залилось краской. Гореть ей в аду с такими мыслями! Вот что бывает с человеком, который слишком долго не имел сексуальной разрядки. Шокирующе колоритные и возмутительные фантазии в отношении совершенно не подходящих ей мужчин.

Обернувшись и поглядев ей в лицо, Остин широко улыбнулся. Если он и заметил на ее щеках румянец, то ничего об этом не сказал.

– Пиво было бы здорово. – Он закрыл кран и, не найдя рядом тканевого полотенца, быстро оторвал пару полос от оказавшегося рядом бумажного рулона и вытер руки. – Я сам возьму.

Остин отошел от нее – сделав каких-то три шага к холодильнику, – и Би глубоко вздохнула. Волна облегчения, точно студеный горный ручей, наполнила ее жилы прохладой. Через пару мгновений Купер щелкнул крышкой, откупоривая банку, и развернулся, задом подперев захлопнувшуюся дверцу холодильника. Сделал пару больших глотков.

– О-ох! – Остин протяжно выдохнул и тыльной стороной ладони вытер рот, естественно притягивая к нему внимание. – Как славно!

– Что, паршивый день?

– Слишком долгий день, – поправил он, встретившись с ней взглядом. – Но теперь все хорошо: я наконец-то тебя вижу.

У Би перехватило дыхание. Офицер Серебряный-Язычок умел подбирать нужные слова. Он радостно улыбнулся, однако тут же отвел взгляд – словно намеренно отпрянул от того внутреннего контакта, который, она знала, Остин тоже ощущал. Может быть, он тоже решил ограничиться френд-зоной?

И что она почувствовала в связи с этим: облегчение или же… разочарование?

Купер подошел к журнальному столику, заваленному всевозможными вещицами – теперь, в том числе, и его форменной шляпой, которую он кинул рядом с альбомом для эскизов, так и лежавшим открытым со вчерашнего дня. Би уже перестала обращать на рисунок внимание, однако Остин сразу же его заметил. Он взял альбом и вгляделся в угольно-карандашную зарисовку.

– Это ж наше озеро, – пробормотал он. – Это ты так нарисовала?

Сглотнув, Би с трудом подавила желание отнять у него альбом и вырвать эту страницу.

– Да.

– Я и не знал, что ты художник!

– Ой, нет, ну что ты, – небрежно отмахнулась она и, подойдя к Остину, забрала у него альбом. Закрыв, швырнула обратно на столик. – Никакой я не художник. Так, балуюсь.

Он недоверчиво вскинул бровь:

– И давно ты так «балуешься»?

– Ну рисовала понемножку… еще в детстве. Но не так чтобы долго.

– Что ж, получилось очень даже здорово, – сказал Остин, поставив на столик пиво и снова взяв в руки альбом. Пролистнул до угольного рисунка.

Внутри у Би все скрутилось тугим узлом.

– Да, неплохо.

– Это, знаешь, больше чем неплохо, – упрямо возразил он. – Это замечательно.

Би вспыхнула от комплимента, польщенная и растерянная одновременно. Его похвала дождем пролилась на пересохшую почву, однако Би уже два дня всеми силами противилась своей тяге вновь поехать к озеру, и слова Остина лишь обострили в ней внутренний разлом.

– …Говорит авторитетный художественный критик, – язвительно, но с напускным безразличием прокомментировала она его слова.

Остин широко улыбнулся:

– Ну я же вижу, что мне нравится.

И,