Каждый день декабря - Китти Уилсон Страница 47

Малиновка подпрыгивает ко мне, прерывая ход моих мыслей – останавливается, наклоняет головку и смотрит прямо на меня. Я смотрю на птичку, дивясь упорству, с каким ее ножки стоят на покрытой изморозью траве. Радость в мелочах. Я киваю малиновке.

Я приехал сюда, чтобы извиниться перед Джессикой, а сам все время мысленно возвращаюсь к Белл.

Я окидываю взглядом Пустошь – огромное зеленое пространство, окружающее дом, в котором мы когда-то жили, и усмехаюсь.

Мы жили в Клифтоне, потому что так решила Джессика. И я понимал ее логику: это действительно самая зажиточная часть города, и хотя мы оба зарабатывали неплохие деньги, арендная плата вызывала у меня содрогание.

Я понимал, что Джессике была важна знаковость – показать миру, как хорошо мы способны себя обеспечить. Как это не похоже на Белл, которая родилась в богатой семье и спокойно разъезжает на машине, поросшей мхом.

Джессика работала на Би-би-си, а я начал свой бизнес еще в университете. Стремительное и массовое распространение Фейсбука навело меня на мысль о том, что социальные сети обладают потенциалом по созданию или уничтожению репутаций. В школе я помогал приятелям формировать и поддерживать положительный онлайн-образ задолго до того, как это стало мейнстримом. В ту пору люди делились всем без разбору, не задумываясь о последствиях. Тогда компании только начинали проверять профили в соцсетях и, исходя из этого, принимать решения о найме. Джессика гордилась тем, что я начал собственное дело, и всемерно меня поддерживала. Тогда ее вполне устраивало, что я работаю круглосуточно – претензии начались позже. Примерно в то же время в ее поведении наметились другие изменения, причем настолько явные, что я почувствовал ревность – прежде я не подозревал в себе такое. Вчера в театре мне вспомнилось это чувство.

Малиновка по-прежнему здесь и вопросительно смотрит на меня. Похоже, она не намерена улетать. Шикать на нее не хочется, но под немигающим взглядом ее черных глаз мне как-то не по себе.

– Да, ты права, – говорю я вслух. – Я здесь, чтобы вспомнить о Джессике все хорошее, а не травить себе душу сомнениями на ее счет. Это нечестно. Она не может мне ответить.

Именно поэтому я идеализирую наши отношения и никогда не говорю о том, что под конец в них наметились трещины. Во взгляде малиновки сквозит что-то похожее на удовлетворение, и тут гудит телефон.

Я достаю его – это звонит по видео Джамал. Лисичка, подаренная Белл в рождественский сочельник, выпадает из кармана. Хочу ли я прервать поток размышлений ради разговора с Джамалом? Я планировал встретиться с ним, но до сих пор так и не собрался.

В ушах раздается голос Джессики: «Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня». Малиновка кивает. Да чтоб тебя.

– Привет! – говорю я, отвечая на звонок.

– Привет, как поживаешь? Извини, не доехал до тебя на Рождество, дел невпроворот. Но я исправлюсь, хочу приехать на Новый год, ты как, еще будешь? Эй, а ты где сейчас? – Лицо Джамала расплывается на весь экран. – Это там, где ты жил раньше?

– Ага.

– Ты же держался подальше от Пустоши. И что ты там забыл?

– Пытаюсь поговорить с Джесс.

– Гонишь!

– Да, держался как можно дальше, а теперь вернулся и хочу попросить у нее прощения. И здесь это делать лучше всего.

– О’кей, о’кей, и что, получается?

– Если честно, не совсем так, как мне представлялось.

– А почему?

Потому что я продолжаю думать о Белл и вспоминать хорошие моменты с Джессикой, и не могу поверить, что она выбрала меня, и корю себя за то, что все, связанное с Белл, – это предательство. А хуже всего то, что они были знакомы, и нужно сказать, что Джесс она не нравилась, она считала Белл избалованной гедонисткой.

Мне бы хотелось объяснить все это Джамалу, но я не знаю, как сказать, да и нужно ли вообще. Я замечаю лисичку на земле – малиновка запрыгнула на нее, как будто решив завести с ней дружбу.

– Не знаю, дружище, – вместо этого говорю я.

Джамал выразительно смотрит на меня, но молчит. Белл высказалась бы напрямик.

Я набираю в грудь воздуха и говорю Джамалу все как на духу. Мы дружим со времен первого поколения покемонов.

– Знаешь, я ведь толком так и не узнал Джессику, но ты ее сильно любил, в этом не было сомнений. А значит, у тебя были для этого веские причины. Но если ты хочешь быть с ней честен, ты должен помнить ее такой, какая она была. Помнить правду о ваших отношениях, а иначе ты возведешь ее на пьедестал, с которым никто тягаться не сможет, и как тогда ты сможешь жить дальше? Помни ее такой, какой была, с недостатками и всем прочим. И иначе ты окажешь ей плохую услугу. И если хочешь поговорить с ней, то говори, и совершенно не важно, где ты при этом находишься. Если тебе неудобно говорить прилюдно, надень наушники и сделай вид, будто говоришь по телефону, и скажи ей все, что хочешь сказать.

– Это очень хороший совет.

– Слово обладает силой. Мыслить предметно – это здорово, но иногда лучше сказать вслух – каким-то образом для нашего мозга это становится более реальным. Попробуй. А что касается Белл, то я хотел поговорить с тобой о ней.

– Ага. Я слегка удивился, когда ты не поддержал ее проект.

– Проект мне нравится, действительно нравится, но, видишь ли, ты забыл упомянуть о том, что она – дочь Ника Уайльда. Я выпал в осадок. Зачем ей мои деньги? – Джамал хмурит лоб и в подтверждение своей мысли качает головой. – Я не дам ей семьдесят пять кусков.

– Я тебя понял, но, строго между нами, ее папаша – та еще задница и не даст ей ни пенни. Родители вообще ей не помогают – более того, она хочет все сделать сама.

– Она не сказала об этом… Понятно, чем она тебя зацепила, у нее есть стержень.

– Она меня не зацепила. Мы не…

– Но она тебе нравится.

– Да, нравится. Но по отношению к Джессике это неправильно, сам понимаешь.

– Нет, не понимаю. Джессики больше нет, и единственные, по отношению к кому это неправильно, это вы с Белл. Не стоит тебе с ней заигрывать, если не настроен серьезно.

– Я с ней не заигрываю.

– И сколько времени ты с ней провел после приезда, а? Ладно, сам разбирайся со своими чувствами, а у меня свой интерес. Помнишь моего племянника Марка – в голове один футбол, книжек вообще не читает? Хороший вопрос, в кого только он такой уродился. Ему всего восемь, и оказывается, твоя Белл приходила к нему в школу вскоре после того, как я ее бортанул, и Марку ее мастер-класс ужасно понравился. Как-то это его зацепило. Он попросил, чтобы мама купила ему пьесы в иллюстрациях, и проглотил все до одной. Не знаю, как Белл удалось до него достучаться, но факт остается фактом. Так что я хочу снова встретиться с ней, но не насчет финансирования ее приложения – думаю предложить ей совместный проект, сделать школьные мастер-классы регулярными, использовать мое имя, работать вместе на достойный результат.

– Этот план ей определенно понравится. Если честно, она очень увлечена работой со школьниками. А приложение задумывалось как отправная точка, и я проталкивал эту идею, чтобы как-то монетизировать объем работы, который она проделала.

– Работа себя оправдывает, и я помогу ей обрести стабильность, если она в этом заинтересована. Ее знания и моя репутация – это будет очень серьезный актив. И я обязательно дам ей понять, что мой интерес никак не связан с тем, из какой она семьи и с кем знакома, а обусловлен исключительно ее собственными усилиями и познаниями. Ну что, дашь мне ее номер?

– Да, конечно!

Мое лицо расплывается в улыбке. Белл получила признание – это производная того, что она знает и делает, и стимул, которого заслуживает.

* * *

Привет, надеюсь, ты в порядке? Угадай, кто мне только что позвонил? Не поверишь – Джамал! Он хочет со мной работать. Потрясающе, да?

«Потрясающе и заслуженно», – начинаю печатать я и стираю. Дистанцироваться – вот что нам нужно. Даже если я останусь в Великобритании, такой, как я, обвешанный проблемами, Белл не нужен. Таких ей до конца дней хватило. Зачем ей сейчас, когда она готова взлететь, мой эмоциональный багаж, который тянет на дно? Сейчас самое время разорвать эти узы. Видела бы она, в каком я был состоянии перед гибелью Джесс – съедаемый ревностью и сомнениями. Она даже не представляет, каким мудаком я могу быть – ревнивым, контролирующим, вполне под стать Леонту. Она-то считает, что я совсем