Эти Золотые короли - Рейчел Джонас Страница 57

– Боже, команда, наверное, реально сильна в этом году, – комментирует Джосс, наблюдая, как зрители борются за хорошие места.

– Либо так, либо наши товарищи – информационные шлюхи. Раз Саутсайд в команде, они предположили, что Уэст тоже будет здесь, – говорит Стерлинг.

Джосс на секунду задумывается, а затем пожимает плечами, соглашаясь с выводом Стерлинга.

– Но раз уж мы заговорили о Саутсайд, – снова вмешивается она, – разве это не унизительно, что вы трое все еще называете ее так? Теперь она твоя девушка, Уэст. Может, хватит? Новый год – прекрасное время, чтобы начать все с чистого листа.

Я наклоняюсь вперед, выглядывая из-за жадного Дэйна, поглощающего попкорн, и встречаюсь взглядом с Джосс.

– Ты знаешь Блу. Если бы это ее беспокоило, поверь, она бы уже сказала мне.

Джосс снова пожимает плечами.

– Думаю, ты прав.

Я заметил, что в последнее время девчонки сблизились, и, полагаю, мы подошли к тому моменту, когда уже не имеет значения, что мы с Джосс друзья с детства, ведь, знаете, «девчачья сила» и все такое…

Я беру еще одну горсть попкорна и снова бросаю взгляд на дверь. На этот раз я замечаю Майка, который входит вместе со Скарлетт. Она улыбается в блаженном неведении. Так все мы улыбаемся, пока родители не сделают что-нибудь, что навсегда испортит их образ в наших глазах. Майк смеется над ее словами, но ясно видно, что он на взводе. Я вижу, как его взгляд то и дело устремляется в сторону пустых кресел, где будет сидеть команда, когда они выйдут на площадку.

Моя теория такова: он до смерти боится, а это, вероятно, означает, что Блу запретила ему приходить сюда сегодня.

Я видел этого парня всего несколько раз, но, безусловно, сегодня он выглядит лучше, чем когда-либо. Глаза не стеклянные, волосы чистые. Кажется, он даже причесался.

Я нервничаю, потому что, насколько я знаю свою девушку, она разозлится, когда увидит его. Так разозлится, что мне реально жаль ту бедняжку, которой придется выступить против нее в сегодняшней игре.

В последнее время Блу была как на иголках, вымещала свое недовольство на других, поскольку злилась на вернувшегося домой отца. Пока что он не нарушил ни одного из множества правил, которые для него установила Саутсайд, но она всегда настороже, ждет, когда он напортачит.

Я думал о том, что, может, ей стоит быть с ним полегче, – в основном для ее же блага, – но я не осмеливаюсь сказать ей об этом. Она наверняка мне голову откусит. К тому же, учитывая мою осведомленность о деликатности темы семьи, я решил не лезть не в свое дело. Пока что.

Кто-то из обслуживающего персонала решил, что было бы неплохо увеличить температуру в зале до «адской», поэтому я снимаю толстовку и бросаю ее рядом с собой на трибуны. Однако после сразу же жалею об этом, ведь Джосс хватает одного взгляда на мою футболку, и она начинает нести свою излюбленную сентиментальную дребедень.

– Божечки! Какая милота! – Она тычет пальцем в фамилию «Райли», написанную большими жирными буквами. – Это что, твой номер на футболке? Вы что же, выбрали одинаковые, чтобы быть настоящей сладкой парочкой? – восхищенно тараторит она.

– Ну, началось.

– Я просто в восторге, – говорит она. – Может, уделим минутку очевидному? Как вы двое эволюционировали с начала года?

– Нет.

– Ни за что.

– Клянусь, я просто умру, если мы станем об этом говорить.

Мы с братьями говорим одновременно, очень надеясь, что Джосс пощадит нас. Но, конечно же, она полностью нас игнорирует.

– Почему ты решил это сделать? Смотрю, ты прямо-таки погрузился во всю эту тему с «поддерживающим парнем», а? – добавляет Джосс с усмешкой.

– Просто делаю то, что сделала бы для меня она во время футбольного матча. Знаешь, если бы я не был таким придурком.

– Ты был ужасным засранцем, – со смехом повторяет Джосс.

Да уж, приукрашивать не стоит.

– Пандора сто пудов напишет об этом, ты ведь понимаешь, да? – спрашивает Стерлинг, с ухмылкой разглядывая мою футболку.

Я пожимаю плечами, делая вид, будто дело не в этом, но, если честно, я надел именную футболку намеренно. Мне нужно, чтобы Саутсайд знала – мое сердце принадлежит ей, я люблю ее так, как никогда никого не любил. Но скоро наша жизнь изменится.

Эта неделя была полна суровых реалий. Начну с вывода, к которому я пришел два дня назад в отношении отца. Дедушка высказал пару весомых аргументов, и я не могу выбросить его слова из головы. Он прав в том, что мой отец умный и тактичный человек. Даже если мы этого не замечаем, он наблюдает за нами. Следит за тем, соблюдает ли Блу условия сделки. За тем, по-прежнему ли я влюблен в нее по уши или все начинает разваливаться. А это значит, что мы должны играть свои роли, и играть их хорошо.

Вселенная будто бы слышит мои мысли, и вот решение всех наших с Блу проблем входит в зал.

– Присмотрите за моими вещами. Я сейчас вернусь.

Я чувствую на себе взгляды Джосс и моих братьев, когда встаю, надеваю толстовку с капюшоном, быстро набираю сообщение и спускаюсь с трибун. Когда я прохожу мимо Рикки, он опускает взгляд на свой телефон, чтобы прочитать сообщение.

Уэст: Встретимся за школой.

Если и существует разговор, которого мне хотелось бы избежать, так это он. Рикки стал для меня занозой в заднице с тех пор, как я впервые увидел, как он танцует с Саутсайд на вечеринке в их районе. Что меня убивает, так это эмоции, которые я вижу в его глазах по отношению к ней. Но сегодня я почти рад, что он все еще не может отпустить эту ситуацию, поскольку именно его любовь к моей девушке, возможно, единственное, что нас спасет.

* * *

– Надеюсь, это что-то важное. На улице жесть как холодно.

Я отрываюсь от телефона, когда Рикки выходит из здания.

– Я бы не попросил тебя встретиться со мной, если бы это было не так.

Я еще даже не озвучил план действий, а мне уже тошно.

– Ну и что тебе надо?

– Честно говоря, даже не знаю, с чего начать.

– Тогда, может, мне лучше оставить тебя, идиота, замерзать тут до смерти, пока ты не сообразишь, – говорит Рикки, снова направляясь к двери.

И тогда я выпаливаю:

– Августин Руиз – твой дед, да?

Рикки замирает как вкопанный и поворачивается ко мне лицом, но не произносит ни слова.

– Думаю, тебе захочется это увидеть, – говорю я, показывая изображение, которое я изучал