Любовь на уме - Али Хейзелвуд Страница 60

Я качаю головой. Это не может быть правдой. — Ты даже не захотел сесть рядом со мной.

— Было трудно думать, когда ты была рядом. — Его голос хриплый.

— Нет. Нет! Ты отказался сотрудничать со мной. Ты сказал Тиму, что он должен жениться на ком-то получше, ты избегал меня, как бубонной чумы…

— Тим предупредил меня.

Я поворачиваюсь к нему. — Что?

— Он попросил меня отступить и оставить тебя в покое.

— Он… — Я прикрываю рот рукой и представляю, как Тим, очень среднего роста Тим, противостоит Леви, не очень мягкому бизону. — Как он…?

— Он сказал мне, что ты знаешь, что я… заинтересован. Что я доставляю тебе неудобства. Что ты находишь меня неприятным. — У Леви перехватило горло. — Он попросил меня избегать тебя как можно больше. И я избегал. В каком-то смысле, это было проще.

— Проще?

Он пожимает плечами с самоуничижительной улыбкой. — Просто… хотеть и не иметь, это может стать невыносимым. Очень быстро. — Он вытирает губы. — Я все равно не знал, что сказать. Ты должна понять, люди не говорят о том, что они чувствуют там, откуда я родом. Я был очень несдержан в общении с тобой, заставив тебя и всех остальных поверить, что я презираю тебя, очевидно. Я… Я понятия не имел. Я должен извиниться перед тобой за это.

Я не могу поверить в то, что он говорит. Я не могу поверить в то, что слышу. Я не могу поверить, что Тим знал и успешно манипулировал Леви, заставляя его держаться подальше, пока он прокладывал себе путь через студенческое сообщество Питта.

— Почему ты рассказываешь это мне? Почему сейчас?

Он смотрит на меня, серьезный и искренний, каким мог быть только Леви Уорд, и что-то проникает в меня. Что-то болезненное, восхитительное и сбивающее с толку. Что-то захватывающее и околдовывающее, богатое и пугающее. Не полностью сформированное чувство, но его ранний набросок. Оно у меня в горле и на кончике языка. Я хочу уловить его вкус, пока он не исчез. Я протягиваю руку, уже почти дотянулась, когда Леви говорит: — Би, я…

Звонит мой телефон. Я стону от разочарования и облегчения и бросаюсь поднимать трубку. — Алло?

— Би, это Борис Ковингтон. — А? — Вы с Леви вернулись?

Я взглянула на Google Maps. — Мы примерно в десяти минутах езды.

— Не могли бы вы оба прийти в здание «Дискавери», как только приедете?

— Конечно. — Я хмурюсь, переключаясь на громкую связь. — Это имеет отношение к BLINK?

— Нет. Ну, да. Но только косвенно. — Борис говорит устало и почти… смущенно? Мы с Леви обмениваемся долгим взглядом.

— О чем это?

Борис вздыхает. — Это по поводу мисс Джексон и мисс Кортореал. Пожалуйста, заходите как можно скорее.

Леви нажимает на педаль газа.

Я оглядываю кабинет Бориса и моргаю по меньшей мере четыре раза, прежде чем спросить: — Что значит «сексуальные отношения запрещены в рабочих помещениях»?

Кожа Бориса еще краснее, чем обычно, и он отступает дальше к своему столу. — Именно то, что я сказал. Это…

— Би не моя мать, а я не несовершеннолетняя, — заявляет Росио с одного из стульев для гостей. — Этот разговор — нарушение HIPAA.

Борис сжимает переносицу. Очевидно, он уже давно этим занимается. — Правила HIPAA относятся к медицинским записям, а не к тому, что вас застали за сексом в вашем офисе. Который, как и все остальные помещения в здании, находится под видеонаблюдением двадцать четыре часа семь дней в неделю, потому что в нем находятся проекты повышенной секретности. Не стоит беспокоиться об этом, Гай — администратор службы безопасности и согласился удалить все записи. Но Би — ваш непосредственный начальник, так же как Леви — начальник мисс Джексон, и поскольку дисциплинарные меры требуются, когда сотрудники NASA занимаются такой деятельностью, как… половой акт в рабочих помещениях, они должны быть проинформированы.

Я смотрю на Леви. На его лице пустота. Я уверена, что внутри он катается от смеха, как свинина в грязи. Точно.

— Простите. — Я почесала затылок. — Для ясности, вы двое занимались сексом с…

— Друг с другом, — с гордостью говорит мне Росио.

Я киваю. Рядом с Росио Кейли, похоже, увлечена своим розовым лаком для ногтей. Она не поднимает глаз с тех пор, как мы вошли.

— Эм… — Я понятия не имею, что сказать. Ноль. Ничего. Может быть, доктор Кюри оставила полезные советы, как действовать в подобных ситуациях? Если бы только ее записи не были слишком радиоактивными, чтобы к ним можно было прикасаться до 3500 года. Может быть, я могу пойти в Национальную библиотеку в защитном костюме и…

— Я не буду писать жалобу, — говорит Борис, — и я верю, что Би и Леви позаботятся о… — Он делает неопределенный жест в сторону двух умнейших женщин, которых я когда-либо встречала и которые, должно быть, переживают приступ нимфомании. — Но я умоляю вас на коленях. Не делайте ничего подобного больше никогда.

— Спасибо, Борис, — говорю я, надеясь, что мои слова звучат так же благодарно, как и мои чувства.

Прогулка к выходу из здания проходит в гробовой тишине — пока мы не образуем круг и не смотрим друг на друга с разной степенью враждебности (Росио), унижения (Кейли) и плохо скрываемого веселья (Леви). Надеюсь, я выгляжу нейтрально. Возможно, это не так.

— Итак… это случилось, — начинаю я.

Росио кивает. — Конечно, случилось.

— Как Борис вообще… нашел вас?

— Парень пришел в наш офис в поисках чего-то, нашел нас на твоем столе и сдал.

— На моем… Почему вы должны были сделать это на моем… — Я останавливаюсь. Делаю глубокий вдох. — Для ясности. — Я смотрю между ними. — Это было… по обоюдному согласию?

— Очень, — отвечают они в унисон, закрыв глаза и улыбаясь, как идиотки.

Я прочищаю горло. — Есть ли что-нибудь, что