Последнее письмо из Греции - Эмма Коуэлл Страница 77

Глава 39

Декабрь, Метони

Сплю. Мне снится сон о праздничной зелени: душистый эвкалипт, остролист с ярко-красными ягодами украшают воображаемую вечеринку, которую устраиваю я. В окна струится солнце, комната искрится необычным светом. Пахнет корицей и гвоздикой, играет музыка, выдуманная атмосфера веселая и праздничная.

Вижу маму: она танцует с Григором и смеется, запрокинув голову. Снаружи громко плещется море, но кто-то открывает дверь, и оно начинает проникать внутрь. Сначала медленно, а потом все быстрее заполняя пространство. Вода омывает мои лодыжки, колени, бедра.

Я уже по пояс в воде, промокла.

Я ищу помощи, но все куда-то исчезли, кроме мамы, которая стоит напротив. Море до нее не доходит. Она кивает и улыбается.

Я вздрагиваю и просыпаюсь, чувствуя, что промокла, как во сне. И вдруг понимаю, что лежу в лужице жидкости, которая постепенно прибывает. Я промокла насквозь и не могу управлять телом.

– Тео, проснись.

Я толкаю его в бок, но он не шевелится, и я снова пытаюсь его разбудить, громко крича:

– Тео, воды отходят.

Он вскакивает, сразу же проснувшись.

– Что? Уже? Рано же! Еще шесть дней до срока! Позвонить доктору Галаносу?

– Не знаю. А это плохо, что раньше?

Я испуганно вздрагиваю, и тело скручивают судороги. Меня окатывает первая волна боли, дергая и толкая каждый орган. Когда она отпускает, облегчение такое, будто приняла дозу морфия.

– Я хочу искупаться. Приготовь мне, пожалуйста, ванну и поменяй простыни. И открой двери и окна.

Я невероятно спокойна и отдаю практичные распоряжения, а Тео мечется, не зная, с чего начать в списке приказов. В лучах утреннего солнца он похож на маленького мальчика, зеленые глаза мутные, волосы взъерошены.

– Тео, посмотри на меня.

Он подходит ко мне, и на его лице отчетливо видны страх и волнение.

– Давай сделаем вдох и успокоимся, endáxi.

Он тяжело вдыхает и выдыхает, и я уверена, что все должно быть наоборот, но его страх отвлекает меня от новой волны схваток, которые стали сильнее, чем раньше. Нижнюю часть спины обволакивает скрежещущая белая боль, выворачивая живот. Я хватаю Тео за руку и опираюсь на кровать для поддержки, вспоминая про дыхание.

– Ладно, позвони доктору Галаносу, спроси, что делать. Когда ехать в больницу.

Не успеваю я представить худшие варианты, как меня накрывает еще одна схватка. Боль ошеломляет, живот тяжело качается под ночной рубашкой, тело начинает действовать. Выйдя на балкон в ожидании ванны, я вдыхаю морской воздух, жаждая безмятежности.

Этот берег так много дал нам с Тео; он познакомил мать с Григором. Теперь мне нужно, чтобы его магия подарила нам ребенка.

И наконец до меня доходит врожденное стремление любой матери: моя мама хранила тайну, чтобы защитить меня. Сила матери неоспорима. Я понимаю, что перевернула бы весь мир, лишь бы оградить малыша от опасности. Так защищала меня мама, так я – мы всегда будем защищать нашего ребенка.

Эпилог

Тебе восемь дней.

Возвращение домой после четырех дней в больнице, как предписано греческой традицией, и успокаивает, и пугает. Теперь мы должны справляться с родительскими обязанностями самостоятельно. Хотя я рвалась домой сразу же, отдых, сон и помощь медперсонала в первые дни материнства – настоящее благословение.

Слава богу, несмотря на мое падение с лестницы, малышка здорова и жизнерадостна. Даже не верится, что она с нами. Когда она крошечной ручонкой сжимает изо всех сил мой палец, на меня накатывают волны любви. Она полностью полагается на нас и засыпает под колыбельные моря. С тех пор, как накануне Рождества мы вернулись из больницы, поток гостей с золотыми дарами в соответствии с обычаем не кончается. И каждый приносит с собой угощение, так что теперь можно не готовить неделями.

Нашей малышке сегодня восемь дней, и к нам домой пришел сельский священник отец Клитоу. По суевериям, в этот день младенца посещает судьба, чтобы определить исход его жизни. Хотя мы не будем крестить девочку до Нового года, мы просим, чтобы ее благословили и дали имя. Мне не хочется называть ее просто «ребенком» в течение нескольких недель, как требует обычай.

Сегодня утром я нарядила ее в белое, на ней самые красивые шелковые тапочки, которые я купила в подарок от моей матери – по еще одной традиции, первым подарком от бабушки должны быть туфельки.

Зимнее солнце отбрасывает тени в комнате, отец Клитоу благословляет меня и ребенка святым миро. Краем глаза вижу, как Тео смахивает слезу, и удивляюсь, когда же я привыкну к ощущению в глубине живота, которое возникает при взгляде на любимого. Он готов дать дочери все, чего желал в детстве: безусловную любовь, безопасность и радость.

Таша и Ангус тоже участвуют в нашей церемонии через видеосвязь. Я вижу сияющее лицо дорогой беременной подруги. Григор пытается скрыть слезы, когда любуется внучкой. Когда он держит ее на руках, то думает о маме, но более гордого pappoús не найти на всем свете. Мы с ним переглядываемся, в его глазах любовь и тепло. Давно канули в вечность те взгляды, какими он смотрел на меня в первое время. Как далеко мы продвинулись в знакомстве друг с другом. Он тоже нас благословляет, вслед за священником.

Пока вокруг звучат молитвы, я размышляю. Мне казалось, что это время года без мамы будет безнадежно испорчено. Но первое Рождество без нее кажется особенным. И я знаю: она с нами. Нам с Тео удалось друг друга вылечить и сотворить при необычных обстоятельствах маленькое волшебное существо. Она частичка нашей жизни.

– Na sas zísei! – говорят гости, отвлекая меня от раздумий. Они желают ребенку здоровья.

– Отец Клитоу, мы выбрали имя для дочери, – говорю я, когда он завершает заклинания.

– Да, назовите, пожалуйста, и я упомяну ее в своих молитвах в церкви.

Его усы и длинная борода дрожат от нетерпения и радости заполучить еще одну овечку в свою отару. Григор и yiayia наклоняются, с интересом вслушиваясь, что мы выбрали.

– Мы хотели назвать дочь в честь моей матери и бабушки Тео, – начинаю я, глядя на Тео, чтобы он перевел для бабушки. – Мы соединили мамино имя, Линдси, с именем Юлии. Мы хотим назвать ее Линлия, а второе имя, Теодора, дать в