Месть Красного Дракона - Элис Кларк Страница 9

комнаты, пуская к себе только папу и прислугу. Потом меня перевели на домашнее обучение и никуда не отпускали одну. А еще спустя несколько недель ко мне пришли Марк, Дэниел и Стивен. Усадив меня перед собой, они принесли клятву на крови, что будут защищать меня до конца своей жизни. С тех пор я считала их своими назваными братьями. Банальная глупость. Но для ребенка тот миг казался счастливым финалом опасного приключения.

В дальнейшем три года индивидуальной психотерапии практически избавили меня от болезненных воспоминаний и ночных кошмаров. Однако остались панические атаки и боязнь замкнутых темных пространств. Спать в темноте с тех пор я тоже не могла. Доктор советовал заняться каким-нибудь творчеством, полагая, что это поспособствует прогрессивному выздоровлению. Я обратила внимание на музыку и достигла за три года неплохих результатов в танцах и в вокале. Со мной занимались лучшие преподаватели, поставили мне голос, хореографию. Чувство ритма же было врожденным, я могла без проблем прочувствовать музыку.

В десять лет я вернулась в общественную школу, смогла завести друзей, стала полноценным участником танцевальной команды, участвовала в местных вокальных конкурсах. Все говорили, что я одаренный ребенок, пророчили мне великое будущее. К двенадцати уже успела завоевать золотые кубки в национальных танцевальных конкурсах, победить в нескольких вокальных шоу. Плюс освоила уроки игры на гитаре и синтезаторе. Отец незамедлительно купил мне все необходимые инструменты и оборудовал целую комнату под мини-студию. Но я никогда не была жадной до славы, меня не интересовали награды, медали, кубки. Все, чего я добивалась в тот период, – поздравлений от Марка. После очередной победы он дарил мне цветы, подарки, радовался вместе со мной каждому успеху. Уже тогда я подсознательно искала его одобрения. Подарки как таковые тоже не играли никакой роли, но то, с какой гордостью он смотрел на меня, заставляло желать достичь большего. И это, пожалуй, был самый первый звоночек, ознаменовавший начало моей зависимости.

Все названые братья проводили со мной много времени, но с Марком мы еще и жили под одной крышей, что сильнее нас сближало. Даже в самые загруженные дни он все равно находил время, чтобы провести его со мной: помогал мне со школьными предметами, мы смотрели фильмы, играли в настольные игры или просто обсуждали что-нибудь. Что угодно. То было беззаботное время, когда мы оба – как мне казалось, – были счастливы, и я нежилась в лучах его внимания. Мне и в голову не приходило, что когда-то все может измениться, что что-то сможет встать между нами. И я уж точно не могла себе представить, что этим станет мое взросление и зародившиеся чувства.

К четырнадцати годам, помимо музыки и танцев, я начала зачитываться девчачьими романами, и далеко не всегда они были так невинны, как можно было подумать. Мне нравились пикантные подробности, столь ярко описанные в некоторых историях. В тот же период стала пробуждаться моя женственность. В физиологическом плане созревание началось раньше. До сих пор помню, как отцу было неловко объяснять мне про месячные и что я не должна этого бояться. Внешне же я успела стать более женственной буквально за пару месяцев, что провела в летнем лагере. У меня всегда была тонкая талия и длинные ноги, но за то лето появилась хоть и небольшая, но точно привлекающая внимание грудь. И бедра стали выделяться чуть больше. Помню, как в конце сезона постоянно крутилась перед зеркалом, пытаясь осознать изменения. Последние пару недель смены в лагере я провела, отмахиваясь от чрезмерного внимания старшеклассников. Я и до этого выглядела чуть старше своих лет, но сейчас и вовсе могла сойти за семнадцатилетнюю. Возвращаясь домой после смены, я с предвкушением ожидала реакции Марка. Хотела понравиться ему как девушка, а не как сестра. Вот и второй звоночек. Тогда уже начинала грезить о нем совсем в ином ключе. Я видела в нем свой идеал.

Но меня ждало разочарование, его глаза не полнились ожидаемым восторгом. Пока остальные обнимали меня и поздравляли с возвращением домой, Марк стоял в стороне и наблюдал за мной с выражением лица, которое в тот момент, в силу своего юного возраста, я не была способна расшифровать. Это сейчас могла бы заявить, что на его лице отражалась смесь эмоций из страха, стыда, радости и нерешительности. Но четырнадцатилетнему подростку показалось, что его лицо исказили пренебрежение и неприязнь. Я испугалась, что сделала что-то не так. Но Марк сумел взять себя в руки и скрыть эмоции под маской радости. Уже в то время он был замечательным актером, а я наивной влюбленной дурочкой. Да, именно тогда, в четырнадцать, я осознала, что влюблена в него. И с тех пор, проводя время вместе, стремилась к тактильному контакту, подстраивала якобы случайные прикосновения, находила повод побыть подольше рядом с ним. Я видела, что Марк тоже проявлял ко мне больше внимания, а временами смотрел так, будто ничего прекраснее в своей жизни не видел. Тогда я не думала, что это может быть игрой.

Спустя полтора года напряжение между нами достигло апогея. Отец уехал в командировку на пару недель, оставив меня под опекой Марка. Однажды вечером мы с ним смотрели старую французскую комедию в его комнате, параллельно играя в карты. В какой-то момент я схитрила и обыграла его. Возмутившись нечестной тактикой, Марк начал меня щекотать, зная, что с детства боюсь щекотки. Вырвавшись, я принялась бегать по комнате, а он бросился вдогонку. Мы дурачились как два малых ребенка, пока я случайно не запнулась и не налетела на него, опрокинув нас обоих на кровать. Оказавшись сверху, прижимаясь к крепкой груди объекта своих мечтаний, вдыхая аромат его тела, касаясь его носа своим, я могла лишь желать, чтобы время на мгновение остановилось и позволило мне насладиться близостью наших тел. Марк дышал так же тяжело, как и я. Он не торопился вставать, но и ничего другого не предпринимал. Просто смотрел на меня, выжидая. Не знаю, как тогда мне хватило смелости, но я прикрыла глаза и поцеловала его. То был легкий, невинный поцелуй, но он стал моим первым, и я запомнила его на всю жизнь. Отстранившись, я посмотрела на Марка, в глазах которого начинало плескаться отчаяние.

– Что ты делаешь, Ники?

– Разве не очевидно?

Я слезла с него, усевшись на край кровати. Он устроился рядом и запустил руки в волосы, тяжело вздохнув.

– Послушай, такого не должно повториться. Ты уже не ребенок.

– Вот именно, мне почти шестнадцать, а выгляжу и того старше.

– Не перебивай. Неважно, на