Игорь Бунич - Беспредел Страница 40

До августовского путча в бывших республиках Средней Азии, как, впрочем, и в других регионах СССР, успели продать и перепродать все, что только могло продаться. А Виктор Иванович занимался простыми делами: перевозил наличные деньги и некоторые товары, которые до поры до времени было решено припрятать, чтобы впоследствии передать биржам, основание которых несколько задержалось, если не считать знаменитой "Алисы”. Но это была московская биржа. С ней было легче.

Самым интересным в рассказе Кобаненко было то, что Саддам Хуссейн своей военной бездарностью успел здорово разочаровать своих московских патронов. И те, видимо, решили теперь ставить на Тегеран. Деньги те же, а толку предвиделось больше. Насчет денег сказать трудно, но толк уже явно вырисовывался и в Закавказье, и особенно на границе с Афганистаном.

Прибыв в консульство, я немедленно Позвонил Трокману. Оказалось, что Билл вылетел в Париж. Я связался с нашей парижской резидентурой, и меня подключили к телефону в машине Трокмана.

В двух словах я передал ему новости, пообещав позднее прислать более подробный отчет.

Трокман отреагировал как-то вяло:

— Иран — это все-таки лучше, чем Ирак. Если это и будет когда-нибудь представлять проблему, то только для самих русских. Пока что Тегеран сможет использовать эти ракеты разве что в качестве минаретов.

— Мне бы хотелось быть таким же оптимистом, как и вы, Билл, — вздохнул я.

Трокман вздохнул в ответ:

— Майк, у меня тут кое-какие дела в Париже. Я надеюсь с ними разделаться сегодня-завтра и, пожалуй, прилечу на пару дней в Петербург. Подождите меня там. Потом вместе улетим. Надо сказать, что я очень удивился.

— Вы официально прибываете сюда или инкогнито?

Билл рассмеялся:

— Инкогнито — это было бы замечательно. Но, к сожалению, у всех злодеев в газетных комиксах мое лицо. Скажем так, полуофициально. Я сопровождаю Луиджи Торрелли. Он желает поразвлечься именно в Петербурге и Госдеп очень просил оказать ему содействие. А заодно за его счет мы решим и несколько наших проблем.

Попросив меня сильно не напиваться в ближайшие пару дней, Билл повесил трубку.

Луиджи Торрелли входит в десятку самых богатых людей мира, и его приезд сюда выглядел весьма странным, поскольку для человека такого масштаба, по моему мнению, здесь ловить нечего. Злые языки и наша желтая пресса утверждали, что сам президент раз в две недели ожидает в приемной мистера Торрелли инструкций по внешней и внутренней политике, которые он должен незамедлительно проводить в жизнь. Это, конечно, гипербола, но, скажу честно, что если бы я узнал о предстоящем визите сюда президента Соединенных Штатов, то удивился бы меньше.

Я вышел из помещения шифросвязи и сразу же столкнулся с генеральным консулом, который при виде меня широко улыбнулся, хотя его глаза были печально-озабоченными.

— Майк, — сказал генеральный, — звонили из мэрии. Они очень просят, чтобы вы сегодня присутствовали на банкете в качестве официального представителя посольства. Мы с Софи тоже будем. У меня к вам несколько вопросов, Майк. Пройдемте ко мне.

Наши отношения с официальными дипломатами из госдепартамента всегда были несколько странными на всех уровнях, будь то послы, генеральные консулы или какие-нибудь атташе. От нас вечно ждут каких- либо скандалов, в итоге которых, как правило, высылают из страны не нас, а именно их. Иногда противоречия достигали таких масштабов, что решать их приходилось в Вашингтоне на уровне первых лиц наших ведомств. Иногда дело доходило до крупных скандалов в конгрессе и шумных компаний против ЦРУ во всех средствах массовой информации.

Я в своей работе всегда мирно уживался с дипломатами и даже в меру сил пытался выполнять свои официальные обязанности в посольстве, где числился помощником атташе по культуре. Я только не любил, когда мне задавали ненужные вопросы. А задавать ненужные вопросы (скажем, где я отсутствовал пол года?) имеют привычку только послы и генеральные консулы, впавшие в грех собственного величия.

Здешний генеральный консул очень мирно уживался с Крампом и никогда не лее не в свои дела. Я хочу отметить, что ЦРУ — это не КГБ. Мы очень зависим от такта и понимания наших задач профессиональными дипломатами, которые, если оня этого захотят, могут причинить нам кучу неприятностей, а то и сорвать какую-нибудь из наших операций. И общественное мнение будет на их стороне.

Генеральный повел меня не в свой официальный кабинет, украшенный портретом президента и большим национальным флагом, а в небольшую гостиную рядом с ним, где сразу предложил мне сигару. Это уже само по себе говорило о том, что консул пошел на нарушение написанного этикета не от хорошей жизни. Ему что-то нужно от меня узнать. И я не ошибся.

— Майк, — осторожно начал он, как бы опасаясь меня спугнуть, — когда вы собираетесь в Штаты?

— На днях, — сказал я, прикуривая. — Я, собственно, приехал, чтобы попрощаться с этим удивительным городом, в котором мне пришлось очень много поработать. Вы же это отлично знаете, Джон.-

По глазам генерального было видно, что он не верит ни одному моему слову, но чем-то сильно встревожен.

— Майк, — продолжал он, — я понимаю, что вы вовсе не обязаны отвечать на мои вопросы. Более того, я отлично осознаю всю их бестактность. Но я представляю в этом городе нашу страну, и мне бы не хотелось, чтобы кто-либо уронил ее престиж. Особенно сейчас.

— Вот как? — удивился я. — Вы боитесь, что я уроню престиж Соединенных Штатов на предстоящей презентации во дворце, напившись больше обычного? Вы получили из Госдепартамента информацию, что я алкоголик и наркоман? Или я собираюсь изнасиловать жену мэра?

— Вы меня не так поняли, Майк, — смутился генеральный. — Но мне трижды звонили из мэрии — два раза сам господин Топчак, разыскивая вас и напоминая, что вас ждут на презентации. Зная этих людей, я хотел бы предостеречь вас, Майк. Не ввязались ли вы с ними в какие-либо местные аферы, которые наверняка приведут рано или поздно к уголовному расследованию. Мне не хотелось бы, чтобы следы этого расследования привели к нам в консульство. Вы меня понимаете?

— Решительно нет, — отрезал я. — И не надо со мной хитрить. Потому что вас, Джон, беспокоит совсем другое. Но вы не решаетесь меня об этом спросить. Поэтому и делаете вид, что вас беспокоит безупречная репутация консульства.

— Если вы и правы, — мягко возразил генеральный, — то только наполовину. Меня волнует, когда американские дипломаты, — он поклонился в мою сторону, — неожиданно прибывают из Москвы, а затем вместе с мэром этого города и отрядами полиции осматривают железнодорожные эшелоны с промышленным сырьем как свою частную собственность, нисколько не стесняясь. А затем мэр мне трижды звонит, приглашая этого дипломата, — снова поклон, — к себе с непосредственностью партнера по бизнесу. Вы купили эти эшелоны, Майк? Или вы выступаете посредником от какой-нибудь фирмы?

— Ага! — обрадовался я. — Я и не полагал, что принесу вам столько хлопот, Джон. Если я вас правильно понял, то с момента моего приезда в город вы потеряли покой, так как уверены, что я здесь только для того, чтобы подготовить приезд президента той фирмы, от имени которой я скупаю эшелоны с металлоломом? Вы хотите узнать, кто это такой и не найдется ли в этом бизнесе место для вас?

Изо рта консула, как из трубы набирающего ход эсминца, повалил сигаретный дым, а из-за этой дымовой завесы прозвучал сигнал бедствия:

— Кто к нам приезжает, Майк? Президент? Почему в Москве каш временный босс говорит какими-то непонятными намеками. Я попытался связаться с департаментом, но там решительно никто ничего не знает. Перемещение таких крупных лиц, как мистер Торрелли, также трудно скрыть, как перемещение авианосного соединения. За ними следят особые спутники, которые, правда, не всегда могут их опознавать.

— Единственно, что я могу сказать вам, Джон, — сжалился я над консулом, — это что не предстоит ничего официального. А неофициально тут может произойти все что угодно. Вплоть до всемирного потопа. И вам не следует так волноваться. Металлолом потонет, но консульство Соединенных Штатов всплывет, как Ноев ковчег, и привезет всех уцелевших на Капитолийский холм.

Вид идущего под американским флагом Ноева ковчега, видимо, окончательно добил консула.

— Мне что-то даже не хочется ехать на эту презентацию, — сознался он. — Я чувствую, что наступает полоса каких-то неприятных сюрпризов, и уж извините меня, Майк, связываю эти сюрпризы с вашим приездом.

— Вы переоцениваете мое значение, Джои, — засмеялся я. — Мы оба с вами государственные служащие среднего ранга, от которых никогда ничего не зависит. Наше дело выполнять полученные инструкции и директивы. Приезд куда-либо такого мелкого чиновника, как я, ровным счетом ничего не означает, даже если целью приезда является приобретение партии металлолома по бросовым ценам. Это никак не отразится даже на биржевой цене на металлолом. Речь-то идет всего о четырех эшелонах, а вы расстраиваетесь так, как будто я скупил весь металлолом в этой стране, которая вся постепенно превращается в металлолом.