Анна Пенинская - Прости меня Страница 10

– У тебя завтра не разогнётся спина. Иди на кровать. Я обещаю, что не буду приставать.

Он что-то ворчит, ещё не до конца проснувшись. Но послушно, как щенок, следует за ней и буквально падает на кровать.

– Спасибо, удивительная девушка, – мурлыкает он сквозь сон и в эту же секунду засыпает. Даже его сопение кажется очаровательным. Она включает телефон. Брат. Печатает сообщение:

«Все в порядке. Не переживай. У меня все в порядке. У меня всегда все в порядке».

А я когда-нибудь тебя устраивала? Я слышала от тебя что-то хорошее? Ты помнишь, как я написала картину и ждала тебя с нетерпением, чтобы её показать. Ты был не в настроении, я понимаю, но, может, у тебя никогда не было настроения рядом со мной. Я тогда сорвала белое полотно с картины, она, правда, казалась мне стоящей, и я была страшно горда собой. Я даже застыла в ожидании. Что ты сделал? Сказал, что слишком много красного и ушёл в ванную. Ты уходил по короткому коридору, набирая номер своего приятеля/партнёра/любовницы, а я смотрела тебе вслед и не могла поверить, что это ты и что это происходит со мной. Я села на пол под своей картиной и слушала, как шумит вода в ванной и звуки твоего голоса. Ты смеялся, кашлял, что-то напевал. Я сидела, не шевелясь, и думала о твоём плохом дне. О том, что сейчас ты выйдешь из ванной, обвяжешь бёдра полотенцем, ты всегда таким образом любил демонстрировать идеальный торс и татуировку на всю спину. А я любила водить пальцами по очертаниям крыльев дракона, выбитых на твоей коже. Я думала, что ты выйдешь из ванной, и мы попробуем снова. Ты скажешь, что моя картина хотя бы неплоха, что я, черт дери, молодец, произнесешь слово «извини», скажешь, что не хотел быть со мной резким. О чем я думала – ты ведь никогда не извинялся. Я сидела и смотрела на дверь. Под картиной, на которой было слишком много красного. А ты так долго мылся. Шум воды меня успокаивал, и одновременно мои руки тряслись от нервов. У меня затекли ноги. Мне кажется, я даже не моргала. Когда вода прекратила бежать, я услышала, как дверь распахнулась и вся внутренне и внешне напряглась. Я ждала. Ты вошёл в комнату, что-то напевая себе под нос. Кажется, Скорпионс. Ты прошёл мимо к окну:

«Погода портится. Поеду встречусь с…»

С кем, я уже не слышала. У меня внутри что-то оборвалось, мне показалось, что звук рвущейся нити отскочил от стен прямо тебе в уши. Ты повернулся. Посмотрел прямо на меня. Я как ребёнок мысленно протянула к тебе руки.

«Ты, что, курила?»

Да, ответ тебе был не так интересен. Я провожала тебя взглядом, как кошка. Следила, как ты надевал рубашку, застёгивал пуговицы. Смотрелся в зеркало. Следила за твоими плавными и отточенными движениями. Сколько раз я видела, как другие женщины не могли оторвать взгляда от этих твоих спокойных и хищных движений. То, как ты смотришь на телефон, крутишь дорогие часы на тонком запястье. Пальцы пианиста и натренированная широкая спина. Светлые глаза и ёжик каштановых волос. Ты всегда напоминал мне героя боевиков, но я никогда не была девушкой Бонда. Ты одними губами послал мне поцелуй уже у дверей. Я не помню, нашла ли я в себе силы улыбнуться в ответ. И сколько я плакала, я тоже не помню, самой противно себя жалеть. И помню, как картина, на которой было слишком много красного, летела вниз с балкона. Кстати, кажется, бездомные кошки не имели ничего против красного. Он был бордовым. Бордовым. Это в наших с тобой отношениях было слишком много. Красного.

Он хмурится от солнца, которое ласково заглядывает в окно. Противное светило. Открывает один глаз, потом другой. Смотрит на соседнее место на кровати, пусто. Осматривает номер. Только последствия вчерашней вечеринки: пустые мини бутылки и упаковки от орешков и чипсов. Её нигде нет, и вода не шумит, значит, не в ванной. Он поднимается, чтобы задернуть шторы, и дверь в этот момент распахивается.

– Я думала, что я люблю поспать, но ты чемпион. Отдаю пальму первенства тебе. Я принесла завтрак, это все, что у них было. У тебя нет аллергии на яйца?

Она ставит поднос прямо на кровать и забирается на неё с ногами, непосредственно устраиваясь в позе лотоса. На подносе все виды яиц, которые только готовятся на завтрак в этом отеле, немного овощей, сыра и ароматный растворимый кофе. Она открывает маленькую баночку сливок, слизывает кончиком языка капельку с крышки и выливает в кофе. И как ей удаётся быть такой бодрой с утра пораньше? Хотя она вроде бы более бледная, чем вчера, и кажется усталой, несмотря на быстрые и суетливые движения. Или это ему просто кажется. Наверное, он сам сейчас бледный и усталый и не хочется «наслаждаться» этим состоянием в одиночку.

– Тебе снились страшные сны? Ты пару раз так вздрагивал во сне, что я испугалась.

– А ты разговорчивая с утра пораньше. Я сделаю глоток кофе и догоню тебя в красноречии.

Он садится рядом с ней, а она делает пальцами жест, словно закрывает рот на молнию. Он отпивает кофе и еле сдерживается, чтобы не выплюнуть его обратно в чашку.

– Где ты взяла эту дрянь? Невозможно пить!

Она задумчиво крутит чашку в пальцах, пожимает плечами:

– А мне нравится. Я иногда люблю выпить дешевое пойло или съесть самый вредный фастфуд. Чувствуешь себя живой. Да и вкусно, не капризничай.

Он смотрит на неё с лёгким недоверием, но не как на сумасшедшую. Даже пытается распробовать кофе, а она между тем хлопает в ладоши. Так резко, что он почти проливает на себя кофе. И кофе не жалко, а вот белоснежные простыни жаль.

– Кстати, о фастфуде. Я видела здесь на углу потрясающее место с отменными бургерами. Не смотри на меня так. Это самая лучшая похмельная еда, а ты не посмеешь утверждать, что у тебя нет похмелья.

– А ведь ты была права. Я чувствую, как во мне просыпаются силы от этой котлеты. Наверное, в неё добавили туалетную бумагу. Настоящее мясо так не пахнет.

Она шутливо бьет его в плечо кулаком, вполне наслаждаясь своим бургером. Кстати, он тоже больше выпендривается, потому что выглядит вполне довольным жизнью и уплёл своё кушанье в два раза быстрее, чем она. Но она решила не указывать ему на это, пусть тешит себя надеждами, что он весь из себя эстет. Они не говорят серьёзно о вчерашнем. В шутливой форме, впрочем, нет необходимости молчать, между ними как-то так получается, что нет напряжённости. Это нравится и удивляет её. Это расслабляет и привлекает его. Уже завтра ему садиться на паром до пункта назначения. Глупо, что ему не хочется с ней расставаться. Глупо, что он так и не знает, почему она оказалась в том самолёте, с маленькой сумкой. Хотя он знает, под какую песню она впервые поцеловалась.

– Мне нужно было убежать.

Когда он все же задаёт ей вопрос, она им не смущена и отвечает, как ему хочется надеяться, честно. Она вертит в пальцах трубочку от молочного коктейля с химическим вкусом.

– Я бы не смогла уйти от Романа там. Все напоминало о нем и наших отношениях, и все мои порывы выглядели просто смешно, потому что я потом снова начинала винить себя и извиняться перед ним за все, что совершала и не совершала. Он делал мне больно, я извинилась и за это. Просто, чтобы быть с ним рядом, чтобы не терять его. Когда я говорила ему, что ухожу, он, конечно, всегда отвечал: «Уходи». Мне кажется, он ждал того, что я решусь. Но я всякий раз возвращалась, хотя он даже не замечал этих моих «уходов». Я не могла бы это завершить, пока он дышал со мной воздухом одного города. Трусливый шаг – и я убежала. Я всегда знала, что он и не будет меня искать, но в аэропорту наступило разочарование. Он меня не понимал, да и я не понимала его. Я устала постоянно быть виноватой и освободила его от себя. А себя освободила от преследующего меня чувства вины. Стало ли мне легче дышать? Нет. Мне кажется, я готова сорваться в любой момент. Удивительное свойство женщин. Сходить с ума от тех, кому это совсем не нужно.

Он видит, что ей откровения даются сложнее, чем ему. Не в том плане, что ей тяжелее говорить о своих эмоциях. А в том плане, что он, как истинный мужчина, уже давно все отпустил и готов жить дальше. А она, как истинная женщина, все ещё чего-то ждёт. И не получает. Ему совершенно понятно, что тот, кого она столь беззаветно обожала, не испытывал к ней тех же чувств. Также понятно, что она и сама это осознает, и от того ей ещё больнее. Этот Роман был чертовым кретином. Стоп. Мужская солидарность. В нем должна быть мужская солидарность, а не симпатия к этой бойкой девчонке.

– То есть у тебя нет определённого плана?

– Почему же? Был. Я собиралась снять номер в самой дешёвой гостинице, купить конфет и вина, лечь на кровать и не выходить насколько меня хватит. Отключить телефон и тешить себя надеждами, что он мне звонит, просто я недоступна. И даже не включать его, чтобы не разувериться. Знаешь, включить телефон через год, когда уже будет все равно, и увидеть, что от него не было ни одного звонка. И понять, что поступила правильно. Я собиралась есть конфеты, смотреть сериалы и со страшной силой себя жалеть. Правда, некуда идти. Это путешествие – это все, что у меня осталось.