Вайолетт Лайонз - Сицилийские страсти Страница 10

— И что же я собой представляю, Франческо?

Брошенный на нее красноречивый взгляд как будто говорил: «Ты отлично знаешь, что собой представляешь». Роберта словно услышала эти слова произнесенными наяву и крайне удивилась, когда он все-таки ответил ей:

— Ты из тех женщин, которые заводят себе нового мужчину, едва только закроется дверь за предыдущим.

— Нового… — Роберта пыталась проглотить комок в горле, но это никак не получалось. — Нового мужчину? — наконец проговорила она. — Но ты ведь не новый мужчина, не так ли, Франческо? Ты из прошлого… с которым давно покончено. Ты больше для меня ничего не значишь и никогда не будешь значить!

В этот момент ей действительно хотелось, что так оно и было. Она мечтала о возможности вернуться к тому чудесному, хотя и недолгому времени, когда думала, что Франческо забыт навсегда. Что их короткий и несчастливый брак остался позади и можно двигаться в будущее.

Беда заключалась в том, что такой возможности у нее не было. Смесь любви и ненависти в душе Роберты достигла точки кипения, превратив ее в вулкан эмоций, контролировать которые она была более не в состоянии.

— Не совсем в прошлом, моя дорогая, — возразил Франческо с холодным безразличием. — По закону ты до сих пор связана со мной узами брака. Я все еще твой муж.

— Как бы мне хотелось, чтобы это было не так! Чтобы я никогда тебя не встречала и никогда не соглашалась бы выйти за тебя замуж!

— И тем не менее ты — моя жена.

— Нет! — Повернувшись к кровати, Роберта схватила первое, что попалось ей под руку, — пуховую подушку, — и изо всех сил швырнула в Франческо. — Нет! Нет! Нет!

Застигнутый врасплох, он не успел среагировать. И подушка, попав в лицо, заставила его покачнуться. Однако, быстро придя в себя, Франческо сумел поймать второй и третий снаряд, целивший в него, и бросил их на пол.

— Я тебе не жена! Больше не жена! Все что угодно, только не это! Наплевать мне на твой закон! Я хочу, чтобы ты убрался отсюда и оставил меня одну!

— Хорошо, — неожиданно согласился Франческо, заставив ее застыть в недоумении. — Я так и сделаю. Мне все равно надо достать вещи из машины и принести их сюда.

— Вещи из машины… — Это было не то, что она имела в виду, и вовсе не то, чего ей хотелось. — Но ты здесь не останешься!

— Разумеется, останусь, дорогая, — невозмутимо возразил Франческо. — Где же еще, по-твоему, я могу остановиться?

— Где угодно… В отеле, например…

— Не глупи, Роберта, — произнес он почти ласково. — Зачем мне тратиться на отель, когда в моем распоряжении целый дом?

— Потому, что здесь живу я!

— Но это мой дом, — напомнил ей Франческо, сделав ударение на слове «мой». — Поэтому у меня есть полное право останавливаться здесь, когда захочу. Кроме этой, в доме еще пять спален. Так что я вовсе не предлагаю тебе разделить со мной постель.

— Только через мой труп! У меня тоже есть гордость! — Вызывающий ответ Роберты смел снисходительное выражение с его лица. Уже знакомая маска холодной ярости заставила ее внутренне поежиться.

— Как и у меня! — зло ответил он. — Поэтому, после того как займу комнату, я первым же делом приму горячий душ!

Бросив на нее многозначительный взгляд, Франческо демонстративно содрогнулся, а лицо его исказилось в гримасе крайнего отвращения.

— Не знаю, как ты, а я чувствую себя грязным. — Затем, на случай если Роберта не совсем ясно поняла его мысль, он в который раз взглянул на кровать, затем посмотрел ей прямо в лицо. — Думаю, мне понадобится немало времени, чтобы как следует отмыться.

И видя, что Роберта продолжает смотреть на него в немом ужасе и полном недоумении, Франческо повернулся и вышел из спальни.

— Черт бы тебя побрал! — воскликнула Роберта, когда за ним закрывалась дверь, и запустила вслед ему последнюю подушку, выражая этим бесполезным действием всю свою боль и ярость.

Тот краткий миг, пока метательный снаряд оставался в полете, она еще держалась, но стоило подушке, ударившись о дверь, упасть на пол, последние силы оставили ее.

Рухнув на кровать, Роберта принялась что есть сил молотить кулаками по матрасу, искренне сожалея, что это не лицо Франческо.

— Ненавижу! — яростно восклицала она при «каждом ударе. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

Но, даже изливая таким образом свои чувства и стараясь убедить себя в том, что верит им, Роберта понимала, что принимает желаемое за действительное. Что сердце ее знает настоящую правду.

И именно эта правда была истинной причиной ее отчаяния. Потому что даже сейчас, ненавидя его всеми фибрами души за несправедливые обвинения, за лицемерное возмущение ее неразборчивостью в связях, за то, как он соблазнил ее, соблазнил бессовестно, сам не испытывая никаких чувств, Роберта все-таки не могла отрицать, что любит его. Франческо был жизненнонеобходим ей, как воздух, которым она дышит. И так будет всегда.

Стоило ей признаться в этом себе, как весь гнев куда-то улетучился, уступив место всепоглощающему сожалению по тому будущему, которое могло бы у нее быть.

Как же она переживет следующие несколько часов — не говоря уже о возможных днях, — пребывая под одной крышей с Франческо?

4

Подняться с постели на следующее утро стоило Роберте больших усилий. И отнюдь не потому, что она проспала. По правде говоря, она вообще почти не сомкнула глаз, проведя ночь в созерцании потолка и в раздумьях о том, что делать дальше.

Однако наступило утро, а Роберта, так и не сумев прийти к какому-либо решению, оказалась совершенно не готовой к наступающему дню. Да разве было это возможно, учитывая присутствие Франческо в доме и его намерение остаться в нем и дальше, невзирая на все ее доводы!

Надежда на то, что он передумает и уберется ночью, не дававшая ей покоя, развеялась в тот момент, когда за стеной спальни раздался шум включенного в ванной душа. Не прошло и нескольких мгновений, как предательские воспоминания об их любовных играх под струями горячей воды заставили Роберту спрятать голову под подушку.

Однако мучительные, болезненно-эротические образы, всплывшие в мозгу, никуда не исчезли после этого, заставив ее изо всех сил стиснуть зубы.

— Нет! — простонала Роберта, чувствуя, как нарастает желание в мгновенно вспыхнувшем жаром теле. — Нет, я не должна об этом думать!

Однако не думать «об этом» было невозможно, хотя она прилагала немыслимые усилия.

В начале их семейной жизни Франческо редко — если вообще когда-либо — принимал душ один. В утро их первой брачной ночи он поднялся раньше нее и, стараясь не шуметь, босиком прошел в прилегающую к спальне ванную. Как и сейчас, звук текущей воды разбудил Роберту. И, не в силах оставаться одна, страстно желая вновь увидеть Мужчину, ставшего для нее столь важным за такой короткий срок, она, как будто привязанная к нему некоей незримой нитью, последовала за ним.