Джун Зингер - Съемочная площадка Страница 10

Уолтер был несомненно хорош собой, думала Кассандра. Но какая была от него польза, кроме того, что он выполнял обязанности хранителя музея Блэкстоун? Она пыталась сделать из него настоящего мужчину, однако вместо того чтобы отвечать на ее вызовы, он совсем сникал. Уже в тысячный раз она внимательно посмотрела на дочь. Интересно, она дочь Уолтера? Красивая, но бесхребетная? Или же дочь Говарда? Вырастет ли она такой же упрямой и своевольной? Только время покажет. А пока она производит впечатление серьезного и вдумчивого ребенка. Тихая, углубленная в себя девочка.

Кэсси сидела и старалась понять хоть что-нибудь из разговоров, которые ее мама вела с различными людьми, и в то же время беспокоилась, попал ли ее папочка на небо, как все хорошие люди. Она знала, что он часто вызывал недовольство мамы, а вызывать мамино недовольство было плохо. Она также знала, что плохо быть красивым. Красивое — бесполезно. А бесполезное никому не нужно. А то, что никому не нужно, плохое. Быть красивой значит быть тщеславной, а тщеславные — это избалованные. Быть избалованным тоже плохо. А быть хорошей — это значит во всем слушаться маму. Послушная девочка — это хорошая девочка.

В конце концов Кэсси миролюбиво посмотрела на нас и сказала:

— Я совершенно уверена, что мама сочтет всех вас по-настоящему хорошими девочками.

У меня в глубине души было такое чувство, что это не совсем так, что славная Кэсси в данном случае проявила больше такта, чем искренности.

— Ну что ж, когда я буду в Калифе, обязательно навещу твою маму, — заявила Сюзанна. — Может быть, она познакомит меня со своими влиятельными друзьями.

— Ну, разумеется, — пробормотала Кэсси.

— Держу пари, — добавила Клио, — что если бы миссис Хэммонд узнала, что ее ждет, то прыгала бы до потолка от радости. — Сюзанна сердито повернулась в ее сторону, чтобы как следует ответить, и я поняла, что это никогда не кончится.

3

В конце первой недели мы с Сюзанной дали торжественную клятву. Мы поклялись друг другу, что не будем себя вести как положено. В течение первого года мы будем лишь развлекаться и делать только то, что нам хочется. Мы даже пожали друг другу руки в ознаменование достигнутого соглашения и пошли в «Таверну Энди» на Хай-стрит, чтобы обмыть его пивом. Вернее, пиво пила одна я, а Сюзанна лишь чуть-чуть пригубила.

— Пиво, — сказала она, — хоть и полезно — там полно витамина В, — но от него очень толстеешь. А это уже никуда не годится… Равно, как и любовь. Только дураки влюбляются, ей-Богу. Если ты не дура, то только позволяешь мужчинам влюбляться в себя. Вообще-то, сколько я себя помню, в меня всегда влюблялись мальчики и мужчины. Даже мой отчим заигрывал со мной. Потихоньку, конечно, но думаю, что мама догадывалась и поэтому вечно хотела от меня отделаться. Она посылала меня погостить к родственникам, подольше — насколько это было прилично. Да, уж у старины Хьюби действительно были шаловливые ручонки.

Я была поражена.

— Ты имеешь в виду своего отчима?

— Уж можешь мне поверить. — Она усмехнулась. — И ведь мне было всего десять, когда она вышла за него замуж. В десять лет считается, что, когда человек, которого ты называешь «папочка», гладит тебя, значит, он хочет быть для тебя настоящим отцом.

— Но ты сказала, что твоя мама догадывалась. Почему же она ничего не делала, вместо того чтобы отсылать тебя к родственникам?

Сюзанна с горечью рассмеялась.

— Думаю, что он был ей нужен больше, чем я. Он был страховым агентом, железная дорога прислала его, чтобы уладить дело по страховке. Понимаешь, мой отец работал на железной дороге и погиб там. Он каким-то образом попал под поезд, и его так искалечило, что они похоронили его в закрытом гробу. Я даже не смогла как следует с ним попрощаться. А он был такой добрый, мой папочка. — Глаза ее наполнились слезами, и она вытерла их своими длинными аристократическими пальцами. Затем сделала глоток из моей кружки. — Короче говоря, Хьюби Допсон был страховым агентом и, когда увидел, сколько денег полагается моей матери — а мама у меня очень хорошенькая, даже сейчас, когда ее волосы уже потеряли свой ярко-рыжий оттенок, — женился на ней. А мама была счастлива, что заполучила его. Как и тогда, когда я наконец уехала учиться в колледж. У Хьюби, по-моему, больше рук, чем у осьминога, а мама хотела, чтобы они все принадлежали только ей. Ну, теперь она может радоваться!.. Мне плевать, она теперь может трахаться с этим Хьюби до посинения. Но что меня действительно бесило, так это то, что она считала, будто я сама его хочу. Представляешь? Что он мне нужен! И вообще, я не считаю, что должна кому-либо хоть что-то давать бесплатно, если на этом можно что-то получить. Себя необходимо сохранить для более важных целей. Я не имею в ввиду десятидолларовую бумажку. На свете существуют тысячи богатых и влиятельных мужчин, которые отдали бы что угодно, чтобы помочь молодой и привлекательной женщине, и я собираюсь знакомиться именно с такими.

— Сразу со всеми? — засмеялась я. Мне хотелось немного развеселить Сюзанну.

Сюзанна захлопала ресницами.

— Ну, если это будет необходимо…

Мы обе расхохотались, и Сюзанна сделала еще один глоток из моей кружки.

В тот вечер Сьюэллен пришла на ужин в столовую общежития. Я практически не видела ее всю неделю. Во-первых, она обручилась с Говардом Роузеном, старшекурсником, обладающим всеми качествами, которые Сьюэллен так ценила в мужчинах — искренностью, благородством, честностью и добротой, — и проводила почти все время с ним. А во-вторых, у нее были обязанности в женской общине. Она чувствовала себя виноватой, потому что бросила меня в мою первую неделю в институте, но я быстро ее успокоила, познакомила со своими новыми подругами, так что она убедилась, что я не скучаю и у меня есть компания. Затем мы все вместе поужинали. Мне очень хотелось, чтобы Сьюэллен понравились Сюзанна, Кэсси и Клео. Мне очень хотелось, чтобы мы все пятеро подружились: ведь что бы ни случилось и с кем бы я ни подружилась, Сьюэллен всегда будет занимать в моей жизни первое место. Говоря по правде, она мне была как мать. Мы всегда были близки, но особенно это почувствовали, когда пять лет назад осиротели — наши родители погибли в автомобильной катастрофе на шоссе Огайо. И мы все равно были очень близки, хотя Сьюэллен уехала учиться в Колумбус, а я осталась с тетей Эмили в Цинциннати, где заканчивала школу.

Ужин прошел великолепно. Мы все болтали и смеялись, и я радовалась тому, что все идет так хорошо. Однако потом Сьюэллен отвела меня в сторонку и предупредила: