Кейси Майклз - Мэгги по книжке Страница 10

— Да, правда, — Мэгги ссутулилась. — Кажется, мне надо сходить в магазин.

— Хотите купить новые наряды, Маргарет? Прекрасно.

— Хочу купить сигареты, доктор, — сказала Мэгги и улыбнулась.

Такие рестораны вроде как стояли, так и стоят, но при этом совершенно преображаются. Еще недавно стены этого ресторана были темно-бордовыми с нарисованными сценами охоты. Сегодня он выглядел как сад. Пластиковые плющи взбираются по белым деревянным решеткам кабинок, персонал ходит в зеленых широких штанах, белых майках и с розовыми гвоздичками. Нью-Йорк умеет поднять рухлядь на новый уровень — после чего поднять на нее цены.

Мэгги проследовала за официантом через лабиринт к столу, за которым ждала Табита Лейтон.

— Привет, Табби, я не опоздала? — спросила Мэгги и, не дожидаясь помощи официанта, уселась в белое кресло.

— В общем, нет. У тебя взволнованный вид. Что-то случилось? Надеюсь, это не имеет отношения к новой книге?

Здесь требуется сказать несколько слов о Табите Лейтон. Блондинка, из тех женщин, которые, кажется, никогда не сидят на месте, даже если сидят; которые носят шарфы и умеют их повязывать. Собственно говоря, Табита — литературный агент Мэгги.

Табби (в очередной раз) разошлась с мужем, бродвейским продюсером, пьяницей и бабником. Она предпочитает называть это кризисом среднего возраста (который длится у него уже пятнадцать лет). Табби вышвырнула его, прочитав рукопись одной из своих новых авторес. Книга называлась «Очнитесь, леди! Вы окажетесь подстилкой, если ляжете». Не исключено, что на следующей неделе, прочитав рукопись со счастливым концом, она позовет Дэвида обратно, свято веря, что за это время он изменился.

Если бы Мэгги описывала свою подругу и агента, она, прежде всего, представила бы себе помесь Мартины Стюарт, и Джорджа Стейнбреннера[6], и чуть-чуть Солнышка Мэри[7], поскольку Табби достаточно умна, чтобы не показывать Стейнбреннера.

— Книжка тут ни при чем, Табби, — Мэгги встряхнула льняную салфетку, которой впору было бы прикрыть небольшое кресло, и кинула себе на колени. — Мы сегодня вообще не будем о ней говорить. Глава десятая. Намек ясен?

— «Деталь А в отверстие Б», по твоему гадостному выражению? Намек ясен, можешь не продолжать. Ну а как с доктором Бобом?

— Все как обычно. Я пришла, поплакала, пожаловалась, а ушла с мыслью, какого черта приходила, — Мэгги взяла огромное меню у другого официанта, который появился позади столика, предупредительный, словно налоговое извещение в январе или же охотился за большими чаевыми. И то и другое выманивало деньги. — Спасибо. Вы будете нас обслуживать?

— Нет, мисс. Вас обслуживает Джаред. Я Колин, помощник.

— И чем же вы помогаете? Приносите напитки?

— Нет, мисс. Я рассказываю о персонале. Мэри поможет вам определиться с вином, а Дункан кратко опишет специальные предложения.

— Ладно, понятно, — сказала Мэгги и скорчила рожу Табби, когда Колин удалился. — Что-то вроде теста, да? Он вернется через десять минут и проверит, как мы запомнили имена. Кто больше всех запомнил, тот бесплатно получит французский луковый суп. У тебя есть время, Табби? Я обещала Стиву, что встречусь с ним в восемь, когда у него перерыв.

— Ах, любезный лев-тенант Венделл, как его зовет Алекс. Вы все еще встречаетесь?

— Если это можно так назвать. У детективов по убийствам еще более адский труд, чем у писателей. Он кого-то выслеживает уже примерно месяц. И каждый раз, как мы встречаемся, у него на одежде сахар от пончиков.

— Да, но он тебе нравится.

— Он мне нравится, — произнесла Мэгги с улыбкой. — Но между нами ничего нет. Я пишу любовные сцены по памяти, Табби. И вообще, у нас бывает примерно час времени, если только я не опаздываю на встречу. А где Берни?

— Она как раз звонила несколько минут назад. Говорила что-то про Венеру Бут Симмонс и критический обзор от Леди Шпильки, который пришел по электронной почте, когда она уже уходила из офиса.

— Да ты что… — Мэгги подалась вперед, тут же забыв о своих проблемах. — Ах, Леди Шпилька. Всеобщий нелюбимый интернетный критик. И как тебе показалось, Берни была довольна или раздрызгана? Хотя бы намекни.

Табби заложила за ухо светлый локон и склонила голову, вспоминая тот телефонный разговор.

— Я бы сказала — раздрызгана. Хотя нет, я бы так не сказала. Это ты так сказала бы. Она была взбудоражена. Вот.

— Отлично! — воскликнула Мэгги, ударяя кулаком в воздух. — Венера получила разнос. Давай поскорее закажем и поедим, и я пойду домой просмотреть этот обзор в Интернете. Бог мой, она отделала Венеру Сисястую. А я-то уж было подумала, что день прожит зря.

— А еще есть история ее продаж. Ей гарантировано как минимум шесть недель в первой десятке «Нью-Йорк Тайме», что бы там ни говорили критики, — заметила Табби, пробежав пальцем по списку салатов. — А если ты думаешь, что критика имеет значение, то «Все о романе знает Роза» в своем обзоре поставила этой книге пять поцелуев и Большое Сердце. Только подумать, что вы с Венерой были друзьями.

— Ну да, были, — Мэгги вставила сигарету в маленький никотиновый ингалятор, глубоко затянулась, задержала воздух и выдохнула, снова скорчив рожу. — Это совсем другое. Мне все равно, что там говорят, но это совсем другое.

— Слушай, могла бы уже и бросить, — сказала Табби. — Скоро в Нью-Йорке не останется ни одного места, где разрешается курить. Рестораны, бары и так далее.

— Знаю, — ответила Мэгги, снова затягиваясь. — Поэтому я и купила эти штуки. Доктор Боб думает, что с их помощью я бросаю курить. Этот человек порой бывает таким наивным. Но пока что они удерживают меня от того, чтобы с воплем ринуться в ночь, не дожидаясь десерта.

— Это не слишком полезно для здоровья, — нахмурилась Табби.

— Жить под мостом тоже вредно. Я, знаешь ли, не могу писать без сигареты. Как мой агент, ты вообще должна их мне покупать.

— Или железные легкие, — добавила Табби, но очень тихо.

Мэгги ткнула в открытое меню.

— Весенний салат? Нравится ли мне весенний салат? Ладно, пусть будет, — она захлопнула меню. — И, если говорить о Сисястой, мы никогда не были друзьями, даже когда она была обычной плоскогрудой Верой Симмонс. Я думала, что она моя подруга. Наверное, у доброй половины ГиТЛЭРа следы на спине от того, как Вера по ним карабкалась.

— Опять поносишь моего автора, Мэгги? — Верни скользнула на свободное кресло. За ней шел Колин (или Дункан?), он принес маленький серебряный поднос с двумя двойными скотчами, которые поставил перед ней. — Спасибо, дорогуша. Не забывай доливать.

— Видишь? — пожаловалась Мэгги. — Она может напиваться где угодно. А могу я курить где угодно? Нет.