Туфельки для мамы чемпиона (СИ) - Аникина Анна Страница 10

На субботник в школу сажать деревья с Леславом ходил Алекс. Скворечник с ним делал тоже Алекс. И на двухколесном велосипеде учил кататься тоже он.

Но никогда ни одним словом или жестом он не показывал свое отношение к Беате. И даже женился. Дважды. И дважды же развёлся.

Молодой профессор политологии Варшавского университета. Умница, полиглот и красавец, Александр Зимовский был самой желанной добычей всех столичных незамужних дам. И никто, казалось, не знает, кем давно занято его сердце.

Пани Магда не понимала, как помочь сыну. Она всё видела и знала. К чести Беаты, та никогда не проявляла женского интереса к младшему брату мужа. Будь он трижды красивый, обоятельный и сильный мужчина. Беата видела только Збигнева. Будто туннельное зрение у неё. Дышала только мужем и сыном.

Несколько раз пани Магда обходными маневрами знакомила Алекса с разными девушками. И дважды он шёл у неё на поводу. Оба раза закончились разводом.

Глава 21

21.

Перед Рождеством вдруг не стало пана Анджея. К таким событиям нельзя быть готовыми. И вроде осознаешь, что немолодые люди могут уйти в мир иной гораздо вероятнее, чем юные, но когда это случается, всё равно оказываешься ошарашен.

Один из студентов на лекции затеял дискуссию о коммунистах в Польше и якобы внешнем управлении страной из Советского союза. Пан Анджей, всегда сдержанный, пытался вести беседу спокойно. В адрес профессора посыпались оскорбления и обвинения. Студент не стеснялся в выражениях. В профессора Зимовского кинули бутылкой с водой.

Он умер прямо на кафедре. Сердце, выдержавшее Варшавское восстание, переговоры во время Карибского кризиса, несколько смен режимов, не выдержало оголтелого хамства.

Збигнев примчался из Брюсселя уже вечером. Алекс, Беата и Леслав не отходили от пани Магды. С той моментально слетел налёт аристократичности. Она по-бабьи рыдала на плече младшего сына.

Наутро пришлось отбиваться от репортёров, которые ради сенсации были готовы на всё. Один ушлый журналист пробрался в школу к Леславу, чтобы сфотографировать его и задать вопросы о его отношении к работе деда при коммунистах.

— Это они ещё про твоих крестных не знают, порвали бы нас на куски, — Збигнев был в ярости, — Не запирать же нам сына дома! Не сидеть же за закрытыми дверями. Кому угодно, только не нам.

Почти неделю они держали осаду. Прошли официальные мероприятия. Прощаться с Анджеем Владиславом Мартином Зимовским приехали даже бывшие главы государств. Действующие же прислали телеграммы с соболезнованиями.

Леслав очень старался не плакать. Но коробочка с оловяннными солдатиками сама попалась ему на глаза. Он бережно погладил её. Династия, говорите? Он её продолжит.

Утром он просил отца и дядю о содействии. Ему нужен был дополнительный педагог по праву. И летняя стажировка в МИДе. Хоть курьером.

Решение о поступлении в дипломатическую академию Леслав принял легко. Осталось выдержать экзамены. Сначала школьные, а потом и дополнительные академические. Но там нужно было сдавать иностранный язык. Леслав выбрал русский. Ещё три остались в запасе.

Глава 22

22.

Когда Роберт думал о том, какой дом он хочет, его воображение активно пробуксовывало. Он совершенно точно знал, какие эмоции хочет там испытывать. А ещё точнее то, какие не хочет. В тридцать семь уже пора бы иметь собственный причал. А вот как это должно выглядеть, совершенно не представлял.

Вон у его школьного друга и напарника по разгрузке рыбы Алекса Красицкого в родном Люблине свой дом и трое детей. Роберт любил к ним приезжать. Его совершенно не напрягали виснущие на нем, как обезьянки на пальме, дети. В этом доме пахло домашней едой, чистой скатертью и живым огнём в камине. А в кабинете Алекса, где обычно Красицкие селили гостя, ещё и книгами.

Так, сидя на удобном диване и рисуя для младшего Красицкого самолёт, он краем глаза увидел по телевизору репортаж о большом рождественской приёме для послов иностранных государств. Куча лощеных мужчин. И женщины в бриллиантах им подстать. Поворот головы, жест. Платиновая блондинка повернулась лицом в камеру. Роберт застыл на вдохе. Он не сразу увидел рядом с ней высокого мужчину постарше. Только её. Жабку. Бетю. Беату Торочинскую.

Боже, какой идиот придумал ей это прозвище?! Беата всегда была принцессой. И снисходительно терпела его "жабка" в ответ одаривая детским "Робин-бобин", словно напоминая, что он когда-то был пухлым.

Со спины вдруг подошёл Алекс. Мельком глянул на друга, потом в экран. Вздохнул. — И ты променял это чудо на Маринку?

Это было безжалостно. Впрочем, Красицкий всегда был черезчур прямолинеен. Зато предельно честен. Удара в спину от такого человека можно не ждать. — Её в школе дразнили Жабой, — будто сам себе сказал Роберт. — Кретины, — коротко, но метко резюмировал Красицкий. Роберт только кивнул.

Дальше шли новости о событиях в Европе. А Роберту мучительно хотелось отмотать назад сюжет с Беатой.

Роберт почувствовал, что время пришло. Что все эти "ещё год накоплений, и куплю" — просто форма трусости. И однажды он решился встретиться с агентом. Парень оказался неожиданно толковым. Начали с простого. Квартира или дом. Роберт хотел дом. Значит пригород. Потом решали по какому шоссе. Логично было бы выбрать юго- запад. Ближе к аэропорту. Уже через неделю можно было приехать смотреть. А пока ему неплохо и в гостинице аэропорта.

Роберт стоял у окна. Внизу серой лентой вилось шоссе. Как интересно смотреть на спешащие автомобили с небольшой высоты. Когда самолёт снижается, как-то не до рассматривания. Пассажиром Роберт летал редко. Авиакомпания активно пользовалась его личными передвижениями, чтобы закрыть дырки в графике. Он не возражал. Тем более, что это были самые высокооплачемые рейсы.

Роберт приехал по указанному агентом адресу чуть заранее. Как в аэропорт перед вылетом. Чувства были схожие. Казалось бы, пилот его уровня мог бы давно спокойно приезжать на работу. Тухольский же каждый раз чувствовал приятное волнение. Если ощущение менялось, значит будет что-то вне графика. Или, не дай бог, ЧП. То полоса в тумане, то роды на борту, то посадка вручную. Сейчас чувство волнения было правильным. Ровным и светлым.

Дом был похож на него самого. У Роберта это разу мелькнуло в голове. Такой же крепкий, двухэтажный, с рыжими витражами на дверях. Светлые стены, огромные окна. От соседей и улицы его отделяла живая изгородь из какого-то интересного кустарника. Часть кустов были зелёные, а часть — жёлтые и бордовые. Большой газон. Широкое крыльцо. На заднем дворе гараж и мастерская.

— Пан Тухольский, Вы простите, но я скажу, — молоденькии агент помялся, — Только не подумайте, что это для того, чтобы продать. Этот дом, он как Вы. Он на вас похож. Как собака на хозяина. Понимаете? Я такие вещи сразу вижу. Роберт засмеялся. Надо же! — Я сам только что об этом подумал, Марек. Спасибо. Ты прав. Пойдём внутрь посмотрим!

Глава 23

23.

В апреле в Варшаве всегда проходит большой международный турнир. Обычно приезжают пары со всей Европы. Отличная возможность для поляков на домашнем паркете попробовать соревноваться с серьёзными соперниками.

Беата приехала в зал после разминки. Леслав был почти готов. Агата уже в платье. Много знакомых лиц и среди танцоров, и среди судей и гостей. Беата заметила на другой трибуне русского доктора, работающего в Варшаве. У них с женой танцевальная студия и развивающие занятия для малышей. Приятная молодая пара. Сами танцоры.

Виталий приветственно махнул Беате. Подошёл. Познакомил со своими друзьями из Москвы. Она знала в лицо эту профессиональную пару. Владимир и Жанна Орловы. Привезли на турнир своих старших детей. Указали ей на Ксению и Игоря. Беата обомлела. Вот про кого, оказывается, рассказывал Леслав!

— О! Так это ваши ребята двойняшки? — Да, точно. Наши! — заулыбалась Жанна Орлова. — Какая пара чудесная! Мой сын про них после сборов у Виури рассказывал. Я мама Леслава Зимовского. — Я судил ваших в Будапеште. У них большое будущее, — кивнул Владимир.