Наталья Нестерова - Отпуск по уходу Страница 10

— Не знаю …

— Вы только попробуйте. Если не сложится, не получится… что ж, будем искать другую няню.

— Иными словами, возможен испытательный срок? — с надеждой спросила Мария Ивановна.

— Конечно! Главное сейчас Андрюше плечо подставить, в смысле — за Петенькой присмотреть.

— Но я не умею…

— Научу!

— А что, если…

— Постоянно буду на связи.

— Оленька, я в жуткой растерянности…

— Мария Ивановна, одевайтесь, поехали! Пока мы тут с вами разговариваем (Андрюха ребенка кому-нибудь подбросит в бешенстве), там малыш рыдает, надрывается («сиську просит » — чуть не вырвалась у Ольги фразочка из популярной комедии «Ширли-мырли»).

— Хорошо, — наконец решилась Мария Ивановна и поднялась, — я попробую.

Но уехали они только через полчаса. Потому что Мария Ивановна сочла необходимым (перед встречей с ребенком!) совершить гигиенические процедуры — вымыться в душе и переодеться в чистое. Ольга от нетерпения только не приплясывала на месте. У нее в запасе оставался еще один неиспользованный козырь — звонок от свекрови, которая обещала уговаривать Марию Ивановну. Но, как и другие подруги, Ольгина свекровь слабо верила в успех. По общему мнению, Мария Ивановна, посули ей хоть золотые горы, не сдвинется с места. А у Ольги получилось! О чем она гордо сообщила, позвонив домой. И удостоилась свекровиной похвалы: молодец, мы все перед тобой в долгу! «Запомним!» — широко улыбаясь, сказала себе Ольга.

— Я готова, — мужественно заявила Мария Ивановна, представ в строгом черном костюмчике (подарен подругами на этапе «билетерша в театре»).

— Но у вас волосы еще мокрые. На улице тридцатиградусный мороз, легко простудитесь. Просушите волосы феном.

— У меня нет фена.

Ольга мысленно чертыхнулась: в двадцать первом веке не иметь в доме фена! Задержимся еще на час, Андрей там с ума сойдет. А как раньше женщины выкручивались в подобной ситуации? Идея!

— Суйте голову в духовку!

— Что?

— Мне мама рассказывала, что прежде, когда требовалось быстро сделать прическу, накручивали бигуди и жарились у включенной духовки. У вас плита, надеюсь, работает?

Мария Ивановна безропотно пошла включать духовку, распустила волосы (чудные, кстати, отметила Ольга, — если бы не уродливый старушечий пучок, а хорошая стрижка да покраска, совсем другой вид был бы), сушилась под горячим потоком воздуха, стоя на коленях и опустив голову.

На улице они поймали такси, и, пока ехали, Ольга стремилась развить успех — рассказывала о прекрасном мальчике Пете (не уточняла, что знает его несколько часов), о том, как легко и приятно будет Марии Ивановне с этим дивным ребенком (опустим упоминание о бесконечных проблемах, которые преподносят младенцы). Заодно поведала о своем брате, глубоко порядочном и отзывчивом человеке, у которого даже фамилия говорящая — Доброкладов, что означает — добро в нашем роду надежно спрятано, как клад!.. Тут Ольга запнулась, почувствовав в своих словах некоторую двусмысленность.

Мария Ивановна слушала вполуха, смотрела в окно на скованные небывалым морозом улицы, волновалась, испытывая странное чувство вступления в авантюру. В прежнем ее бытии не имелось острых ощущений, связанных с происходящим за стенами квартиры. А теперь вдруг, неожиданно, буквально за час, произошли изменения. Поддавшись Оленькиному напору куда-то едет, что-то обещала, с чем-то столкнется… Страх перед неведомым даже пьянил, у нее кружилась голова, и в мыслях вспыхивало пьяно-лихое: будь что будет!

«Похоже, я сошла с ума!» — сказал себе Мария Ивановна.

Глава 5

Здравствуйте, я ваша

Андрей преувеличивал степень своей беспомощной истерики. Не совсем уж он недотепа, и с младенцем — не с атомным реактором управляться. Всего два раза и пережил панику. Первый раз, когда Петька (отлично ползает, и если пустить его по ковру, то шустро двигается, главное — сам себя занимает) схватил шнур лампы, потянул, и она грохнулась ему точно на башку. Петька так разревелся, что Андрей струхнул — вдруг мальчишка проломил череп или осколки стекла в глаза попали. Ничего: взял на руки, попрыгали, Петька замолк, на макушке только красное пятнышко, даже синяка нет. Второй раз Андрей холодным потом покрылся, когда малец принялся исторгать содержимое желудка, только в него поступившее. Ольга успокоила — срыгивает. Они еще и срыгивают!

Сестра где-то валандалась, не приезжала, а у Андрея… Вот чего бы он решительно не хотел, так чтобы друзья прознали, как он этим утром справлял естественные нужды. Насмешек не оберешься. А куда деваться? Петьку одного не оставишь, опять ушибется или в рот что-нибудь затащит. У него какой-то оральный способ постижения мира — все доступные предметы норовит попробовать на вкус. У Андрея же мочевой пузырь не резиновый, крепился до последнего, а потом с Петькой на руках отправился в туалет.

— Рассматриваешь? — бурчал во время процесса Андрей (Петька действительно с интересом наблюдал). — Учись, пока я жив. Вот из таких событий состоит жизнь настоящего мужчины.

Но и «событие» более основательное не заставило себя ждать — большая нужда пришла через час. Андрей, проклиная все на свете, не в силах сдерживать бурление кишечника, со словами: «Для взрослого дяди памперс не предусмотрен!» — вынужден был снова идти в туалет.

Это кому рассказать! Это издевательство! И ни в одной комедии даже американцы, любители фекально-натуралистического юмора, не догадались высмеять подобную ситуацию. Сидит мужик на горшке, а в руках у него не книжка, не газетка, а полугодовалый ребенок…

Самое обидное, что только руки помыли, как Петька принялся зевать, а потом и уснул. На десять минут раньше отрубиться не мог! И еще конструктивная идея — надо было на время уединения Петьку в корыто ванной положить. Он бы там ползал и орал, но не поранился. Хорошая мысля, как известно, приходит опосля. Построив дом, находим двадцать упущенных и неисправимых ошибок — это Андрей как специалист знал.

Устроив малыша на диване, обложив подушками — так Ольга учила, чтобы не уполз, не упал, если неожиданно проснется, — Андрей минуту стоял рядом, смотрел на спящего Петьку. Малыш опять лежал в позе «руки вверх». Не признак ли это трусливой натуры? «Надо сестру спросить», — озаботился Андрей и поймал себя на том… Нет, речи быть не может, что он, Андрей, принимает как сына этого карапуза, что готов его пестовать, лелеять, ходить с ним в туалет и прыгать по квартире! Дудки! Просто вид спящего ребенка может смягчить даже каменное сердце. Или вот у животных: если чужого подкидыша не съели в первые минуты, то будут воспитывать как своего. Я Петьку не съел, не выкинул, не подсунул под дверь соседям… значит? Стоп! Ничего это не значит! «Ничего» — это трусливый всплеск. Что-то да значит мое умильное щекотание в груди. Сформулируй! Пожалуйста: я готов вместе с Маринкой произвести на свет такого же хулигана, и буду по мере сил и возможностей (что значит — периодически, а не постоянно) оказывать помощь в его взращивании.