Наталья Нестерова - Отпуск по уходу Страница 11

— Однако ты меня разбередил! — шепотом сказал Андрей и погрозил пальцем. — Из-за тебя стал мыслить как чумной папаша. Извини, приятель, но ты здесь временный гость. А у меня будут собственные дети — верный способ забросить свои гены в будущее и обеспечить бессмертие.

Итак, он готов к отцовству? Как к этой перспективе отнесется Марина? Обрадуется? С одной стороны, женская физиология отличается от мужской тем, что самочки запрограммированы на рождение потомства, а самцы предпочитают процесс зачатия. С другой стороны, Марина — девушка современная, и назвать ее самочкой никак нельзя. А кто в кордебалетной Лене мог предположить материнские порывы? Правда, порывы Лены носили исключительно меркантильный характер. Так утверждал дедушка, отец Лены. Девушки! С вами не соскучишься! Какого рожна вам надо? Кажется, старик Фрейд в конце врачебной карьеры честно признался: я так и не понял, чего они, тетки-женщины, хотят. У меня нет всей жизни на ваши ребусы! Извини, Маришка! Уже то, что я созрел идти под венец и терпеть смену памперсов у нашего наследника, для меня — маленький (огромный!) подвиг.

Намекнуть Марине об этом по телефону? Лучше при встрече. И ни слова о Петьке. Как-нибудь рассосется Петька.

Женщина, которую привезла Ольга, была тусклой и бесцветной. Такая станет около стены, сольется с побелкой, не заметишь. Лет ей могло быть и двадцать, и шестьдесят, старенькая девочка или молоденькая бабушка. Одного роста с Ольгой, пышущей здоровьем, румяной с холода — контраст разительный. Впрочем, Андрею безразлично, как выглядит няня, пусть хоть по-циклопски одноглазая, лишь бы избавила от ребенка. Он только подумал: у теток, которые долго лежат в больнице или сидят в тюрьме, чьи лица не подвергаются облучению мужскими взглядами, наверно, такая же блеклая внешность. Рецидивистки ему не хватало, сопрет еще что-нибудь.

Ольга их познакомила, Мария Ивановна переобулась в тапочки, которые принесла с собой.

— А где же наш Петечка? — до приторности умильным голосом пропела сестра.

— Дрыхнет.

— Спит наша куколка. Сейчас мы его няне покажем.

— Где можно помыть руки? — тихо спросила Мария Ивановна.

Андрей махнул рукой в сторону ванной. За спиной Марии Ивановны Ольга жестикулировала и корчила рожи брату, как бы говоря:

видишь какая чистоплотная женщина, и одета строго, и вообще она — супер! Ольга показала большой палец. Мне плевать, так же беззвучно ответил Андрей сестре. А нянин костюмчик был бы вполне уместен на служительнице крематория.

Мария Ивановна тщательно мыла руки, оттягивая момент, которого страшилась до обморока. Она все еще не могла поверить, что решилась на авантюру, бросилась в неизвестность. Точно пребывала под гипнозом или во сне.

— Идемте же, идемте! — нетерпеливо потащила ее в комнату Оля.

Андрей поплелся следом. Вошли аккурат в тот момент, когда Петька проснулся. Открыл глаза, дрыгнул руками-ногами, повертел головой и сладко, совершенно по-взрослому, потянулся. Ольга закудахтала:

— Ах ты наш маленький! Ах ты наш славненький!

Склонилась, хотела взять малыша на руки, но передумала, разогнулась, обратилась к Марии Ивановне:

— Возьмите его, не бойтесь!

Чего бояться, мысленно удивился Андрей, который еще сутки назад опасался ненароком сломать младенцу хребет. Но теперь точно знал — дети вполне упругие и мускулистые существа.

Загипнотизированная Мария Ивановна подчинилась команде, взяла малыша. И сразу ловко — попой малыш уселся на ее согнутую руку, другой Мария Ивановна поддерживала Петьку за спинку. Их лица оказались одно против другого, Петька изучал няню. Ольга замерла. На собственном опыте не раз убеждалась: бывает, что маленькие дети после трех секунд рассматривания незнакомого человека заходятся в плаче — не понравились им дядя или тетя, уберите, уведите, не хочу его. Особенно досадно, когда истерика младенческой ненависти обрушивается на врача или близкого родственника. Старший сын Ольги долго терпеть не мог дедушку, Ольгиного свекра. Хотя в этом конкретном случае мальчика можно было понять.

Петька не разревелся, произнес что-то среднее между «дю-дю» и «вю-вю», двумя ладошками шлепнул няню по щекам. Ольга облегченно перевела дух. А Петька тюкнулся головой Марии Ивановне в лицо, беззубым слюнявым ртом захватил ее подбородок…

Андрей уже знал, что мальчишка все пробует на вкус, теперь ему взбрело испробовать чужое лицо.

Но Мария Ивановна этого не знала! Ребенок ее поцеловал! Только увидел и поцеловал! Как родную! Она пережила бурю эмоций. Словно разом смыло с нее давнюю тоску и печаль, горе, отчаяние и безысходное ощущение собственной бесполезности. Несколько секунд внутри была пустота, чистая и новая, а потом хлынула благодать — ворвалась и затопила до горла, которое стиснулось в болезненно-приятной судороге.

Мария Ивановна не замечала, что плачет. И боли не чувствовала — Петька уже забрался ей в голову, стиснул волосы в кулачок и отчаянно драл…

— Пойдем, — шепотом позвала Ольга брата, взяла его за руку и потянула к двери, — пусть они тут знакомятся.

В другой комнате между сестрой и братом состоялся торопливый и бурный диалог, хотя и на пониженных тонах, чтобы няня не услышала.

— Чего она плачет? — возмутился Андрей.

— От полноты ощущений.

— Бред. Она срок мотала?

— Что делала?

— В тюрьме сидела?

— Хуже! У Марии Ивановны абсолютно трагическая судьба. Сначала парализовало ее прабабушку…

— Погоди! — Андрей не собирался выслушивать историю семьи Марии Ивановны до седьмого колена. — Может она забрать Петьку к себе? Я сейчас бы их отвез.

— Не может! — отрезала Ольга. — Квартира Марии Ивановны не приспособлена для ребенка. Там запах!

— При чем здесь запах? Пусть у нее хоть козлами воняет! Уберите от меня мальца!

Ой! — пропустив мимо ушей требование брата, всплеснула руками Ольга. — Я забыла договориться с Марией Ивановной в отношении ночевки. Она и ночнушку не взяла, и туалетные принадлежности. Хотя последние в ее обиходе самые минимальные.

— Опять ты про «ночевки»! Посторонние тетки в моей квартире спать не будут! К твоему сведению, я привык ходить по СВОЕЙ квартире в трусах и менять привычки не собираюсь!

— Андрюша! — вздохнула Ольга. И менторским тоном, которым разговаривала со своими неразумными детьми, продолжила. — Ты сегодня сколько раз вставал к Петеньке? Три раза, не меньше? Тебе же перед работой надо выспаться. А если его газики будут мучить, или зубки начнут резаться, или перемена погоды, то вся ночь превратится в сплошной…

— Оля! Давай раз и навсегда договоримся! Этот ребенок у меня временно. Не собираюсь из-за него ломать свою жизнь и не спать ночами. Завтра… в крайнем случае послезавтра, сдаю анализ и…