Табита Сузума - Запретное Страница 12

— Мои маленькие зайчики, — говорит она. — Вы хорошо провели время? Знаете, я весь день скучала по вам.

Я стою в дверном проеме, острый край косяка впивается мне в плечо, и молча наблюдаю эту разворачивающуюся передо мной небольшую сцену. Тиффин хвастает своими навыками жонглирования старыми теннисными мячами, а Уилла пытается заинтересовать маму настольной игрой “Угадай кто?”. Мне требуется минута, чтобы осознать, что Лочен скрылся наверху в тот момент, когда мы вошли в дом. Совершенно усталая, я отхожу от гостиной и медленно поднимаюсь по ступеням. Сверху с чердака доносится музыка, заверяя меня в том, что, по крайней мере, третий ребенок добрался до дома без происшествий. Я захожу в свою комнату, сбрасываю пиджак и галстук, скидываю обувь и опустошенная падаю на кровать.

Должно быть, я задремала, пока не услышала крик Тиффина:

— Ужинать!

Я сажусь на кровати и обнаруживаю, что маленькую комнату заполняет голубоватый сумрак. Убрав волосы с лица, я сонно топаю вниз.

Атмосфера на кухне раздражает. Мама превратилась в бабочку: вся в тонких юбках, летящих рукавах и ярких цветах с узорами. Она приняла душ и вымыла голову, очевидно, уже оправившись от своего недавнего приступа гриппа. Но яркий макияж выдает ее: она определенно не остается сегодня вечером дома, чтобы посмотреть “Истэндеров”. Она приготовила что-то вроде печеных бобов с сосисками, которые Кит презрительно тычет вилкой. Тиффин и Уилла сидят рядом с предательскими следами от шоколада вокруг ртов, болтая ногами в попытке пнуть друг друга под столом и игнорируя неаппетитную смесь, лежащую перед ними.

— Это не еда, — упершись головой на руку, Кит сердито смотрит вниз на свою тарелку, стряхивая кусочки сосиски с нее. — Можно мне выйти?

— Просто заткнись и ешь, — нехарактерно для себя рявкает Лочен, доставая из шкафчика стаканы. Кит уже готов возразить, но потом, кажется, передумывает и снова начинает ковырять свою еду. Тон Лочена дает понять, что сейчас не время для спора.

— Что ж, налетайте — говорит мама с нервным смешком. — Знаю, что я не самый лучший повар в мире, но я могу заверить вас: на вкус оно гораздо лучше, чем выглядит.

Кит фыркает и бормочет что-то невнятное. Уиила натыкает на зубец вилки один запеченный боб и неохотно подносит его ко рту, осторожно дотрагиваясь до него кончиком языка. С многострадальным вздохом Тиффин набивает сосисками полный рот, а потом его лицо вытягивается, глаза слезятся, он готов или подавиться, или выплюнуть это. Я быстро хватаю кувшин с водой и наполняю стаканы. Наконец, Лочен садится. От него пахнет школой и потом, а его взъерошенные черные волосы резко контрастируют с бледным лицом. Я замечаю, как он стискивает зубы, в глазах — яростный взгляд, а от его тела как белое каление исходит напряжение.

— Мам, ты опять куда-то уходишь сегодня вечером? — спрашивает Уилла, аккуратно отщипывая маленькие кусочки от сосиски.

— Нет, она никуда не уходит, — тихо говорит Лочен, не поднимая взгляда. Под столом я в предостережении наступаю ему на ногу.

Мама обращается к нему с удивлением:

— Дэйви собирается заехать за мной в семь, — протестует она. — Все хорошо, зайчики. Я уложу вас, прежде чем уйти.

— Забудь об этом, — Тиффин сердито бормочет.

— В семь вечера еще рано ложиться спать, — со вздохом комментирует Уилла, нанизывая второй боб.

— Ты не пойдешь никуда сегодня, — ворчит Лочен на нее.

Повисает оглушительная тишина.

— Я же говорил, что он считает, что все здесь решает! — с тарелки поднимает свой взгляд Кит, довольный своей возможностью вмешаться. — Ты позволишь ему командовать собой, мам?

Я бросаю Киту предупреждающий взгляд и качаю головой. Его лицо мгновенно темнеет:

— Что? Мне даже разговаривать сейчас нельзя?

— Ох, я вернусь не поздно, — говорит мама с доброй улыбкой.

— Ты никуда не пойдешь! — внезапно кричит Лочен, ударяя ладонью по столу. Раздает грохот посуды, и все подпрыгивают. Я чувствую, как знакомая напряженная головная боль сжимает мои виски.

Мама прижимает к горлу ладонь и издает пронзительный возглас удивления, вроде визгливого смеха:

— О, вы только послушайте этого большого хозяина, он говорит своей мамочке, что ей делать!

— Вот так живет вторая половина семьи, — бормочет Кит.

Лочен швыряет вилку, его лицо становится красновато-коричневым, на шее выступают связки.

— Два часа назад ты настолько чертовски сильно страдала от похмелья, что не могла выйти на улицу, чтобы сходить в школу за своими собственными детьми, и ты даже не помнишь, что попросила кого-то еще забрать их!

Мама широко открывает свои глаза:

— Но, дорогой, разве ты не рад тому, что я чувствую себя гораздо лучше?

— Твои запойные ночи больше не будут продолжаться! — кричит Лочен, ухватившись обеими руками за край стола так, что его костяшки побелели. — Мы чуть не вмешали сегодня полицию. Никто не имел понятия, где находятся дети. С ними могло произойти что угодно, а ты была слишком не в себе, чтобы заметить это!

— Лочи! — голос мамы дрожит, как у маленькой девочки. — У меня было пищевое отравление. Меня не прекращало тошнить. Я не хотела беспокоить вас с Маей в школе. Что еще я должна была делать?

— Пищевое отравление? Так я и поверил! — Лочен вскакивает так яростно, что стул отлетает назад и ударяется о кафель. — Когда ты, наконец, реально посмотришь на вещи и признаешь, что у тебя алкогольная зависимость?

— О, так у меня зависимость! — глаза мамы внезапно загораются, она отбрасывает вид маленькой девочки в сторону. — Я не подходящая мать — так засуди меня. У меня была тяжёлая жизнь! Я, наконец, встретила кого-то замечательного, и я хочу пойти и повеселиться! Веселье — это то, что ты мог бы испытывать, Лочен, вместо того, чтобы проживать свою жизнь с головой, зарытой в книгу, как твой отец. Где твои друзья, а? Когда ты уходил куда-то веселиться или приводил кого-то домой с этой целью?

Кит откинулся на спинку стула, наблюдая сцену с удивлением.

— Мам, пожалуйста, не… — я тянусь к ней, но она отталкивает меня. Я чувствую свежий запах алкоголя в её дыхании — в таком состоянии она способна сказать что угодно, сделать что угодно. Тем более, что Лочен затронул запретную тему.

Лочен превратился в камень, одной рукой вцепившись для поддержки в сервант. Тиффин зажимает руками уши, и Уилла переводит взгляд с одного лица на другое, её глаза широко раскрыты и смотрят пристально.

— Идемте, — я встаю и тяну их за мной в коридор. — Поднимайтесь в свою комнату и развлеките себя на некоторое время. Я принесу вам несколько бутербродов через минуту.