Елена Лагутина - Пуля для любимого Страница 12

Неприятный разговор очень кстати прервал Никита. Пользуясь тем, что про него забыли, он подобрался к скамейке, взобрался на нее с ногами, а теперь шлепнулся на мат и заорал на весь гулкий пустой зал. Настя, подбежав, подхватила его на руки.

— Не плачь, Никуша. Ты же мальчик!

Никитка всхлипнул еще пару раз и, вывернувшись из рук матери, продолжил свое увлекательное и опасное путешествие по неведомым просторам спортзала.

— Не думаю, Настя, что ты сюда приехала только для того, чтобы своего тренера повидать, — посмотрел на нее с хитроватым прищуром Сергей Сергеевич. — Ну выкладывай, с чем пришла.

Настя, смущаясь и запинаясь, рассказала о своих бесплодных поисках работы.

— Нет, вы понимаете, Сергей Сергеевич, место в школе найти — не проблема, конечно, хоть у меня пока и незаконченное высшее. Только вот везде или старшие классы, или расписание такое неудобное, а у меня ведь не всегда есть возможность Никиту кому-нибудь подкинуть.

— Настасья, я на тебя обиделся, — неожиданно заявил Насте тренер, внимательно выслушав рассказ о ее мытарствах.

Она перепугалась, покраснела и робко произнесла:

— Конечно, я по-свински поступаю… Исчезла так надолго, не зашла даже ни разу, а когда помощь понадобилась, тут же прискакала. Только я, Сергей Сергеевич…

Тренер не дал Насте закончить покаянную фразу. Ласково положив ей на плечо сильную руку, он мягко сказал:

— Ты, девочка, не так меня поняла. Обижаюсь я на тебя за то, что не сразу ко мне пришла, когда работу искать надумала.

Настя зарделась еще сильнее и даже не нашла, что сказать. А Сергей Сергеевич ободряюще похлопал ее по плечу и добродушно произнес:

— Ну что, Настасья, договорились? Пойдешь тренером?

— Куда? — не поняла сначала она.

— Сюда, конечно, куда ж еще? Нет, если ты, конечно, хочешь еще куда-нибудь, то скажи, постараюсь устроить.

Настя радостно взвизгнула и подскочила с места. Потом, немного опомнившись, заглянула в глаза тренеру:

— Ой, правда, Сергей Сергеевич? А что директор скажет — у меня же пока диплома нет?

— Да ничего не скажет, — усмехнулся Настин собеседник. — Что ж мне говорить, когда я сам тебя приглашаю? Меня полгода назад директором назначили, так что теперь на нормальную работу времени не хватает, все больше с бумажками, а тренеров хороших днем с огнем не найдешь. Так что, Настя, давай с тобой прикинем, когда тебе работать удобнее будет, да и выходи хоть завтра.

Конечно, перспектива работать в той самой спортивной школе, в которой занималась когда-то сама, да еще под начальством Сергея Сергеевича, Настю очень обрадовала. Конечно, Сергеич — мужик требовательный и, если что, спуску не даст, но при нем главное — не лениться, а в остальном, если не заладится, он обязательно сам поможет.

А на первых порах у Насти, конечно, далеко не все получалось. Ну, методику тренировок она, конечно, знала, как «Отче наш», да и сама пока еще прекрасно помнила, что именно может вызывать затруднения у начинающих спортсменов. Но вот ее группа, состоящая из девиц лет двенадцати, поначалу всерьез Настю воспринимать никак не хотела. Слишком уж несолидным был новый тренер — на вид почти такая же девчонка, как и они сами. Выполнять Настины команды им казалось просто нелепым, Вот и получалось, что ей приходилось с ними воевать не на шутку.

— Таня! Егорова! — окликала Настя одну из своих подопечных, высокую худую девочку с короткими темными волосами и озорными глазами.

Таня Егорова делала вид, что слыхом не слышит своего тренера, и продолжала неспешной трусцой нарезать вместе с остальными круги по залу — общая физподготовка занимала в тренировках стрелков немалое место, и девчонки терпеть ее не могли.

— Татьяна! — позвала Настя уже громче, стараясь придать своему голосу должную строгость. Судя по реакции Егоровой — точнее, по ее полному отсутствию — получилось это не слишком убедительно.

Пришлось перехватывать Егорову на очередном повороте. Настя ухватила ее за рукав и только так заставила остановиться. Теперь они стояли рядом, одетые в спортивные костюмы и кроссовки, только на Насте костюм и кроссовки были неплохие, «Найк» (Игорь с родителями скинулись и подарили на день рождения), а на ученице — подешевле, с базара. И ростом Егорова была повыше, вымахала в свои тринадцать, а умишка маловато. Зато наглости хоть отбавляй.

— Что, Анастасия… э-э… Николаевна? — с легкой издевочкой осведомилась юная нахалка, невинно хлопая ресничками.

Настя, пытаясь не обращать внимания на подростковые способы самоутверждения, наставительно говорила:

— Таня, заканчивай пробежку и иди позанимайся с гантелями.

— Зачем? — нагло вопрошала деточка.

— Затем, что ты хочешь работать с пистолетом, а руки у тебя слабые, держать ты оружие не можешь, через десять секунд у тебя прицел прыгать начинает. Что это за стрельба такая, если ты руку постоянно опускаешь?

— Ну и что? — огрызалась Егорова. — Подумаешь! Зато результат хороший.

— Это тебе кажется только, что хороший. А на самом деле он неплохой при недолгой стрельбе, а вот из большого количества попыток ты выбьешь меньше, чем плохой стрелок, у которого выносливость есть. Нельзя ведь только на скорость стрелять, да и при скоростной стрельбе ты устаешь раньше, чем упражнение заканчивается.

— Вот еще! — следовал дерзкий ответ. — Я в Чечне воевать не собираюсь, это там целый день стрелять пришлось бы, а меня и так устраивает.

Ну и как, спрашивается, с такой вот Таней Егоровой работать? Ведь просто невозможно заставить всю эту банду делать то, что нужно, а не то, что им хочется, — а иначе какой вообще смысл их тренировать? Ведь нужно же их чему-то научить, а девчонки никак не хотят понять, что стрелковый спорт — это не просто вышел, встал или лег, отстрелялся по мишени и радостно выслушал от тренера свой результат. Без нудных упражнений радости от результатов не будет, это уж точно. Настя, когда сама только начинала заниматься стрельбой, как-то сразу это поняла. Может быть, благодаря своему терпеливому характеру или скорее всего с детства знала, что просто так ничто не дается. А как этим самоуверенным тинэйджерам объяснить то, что, казалось бы, само собой понятно?

В общем, на первых порах вся радость от того, что Настя нашла работу, да еще и именно такую, которую хотелось, была отравлена. Она нередко расстраивалась до того, что тихонько плакала дома, вспоминая очередную неудачную тренировку. Заново проигрывала все варианты своего поведения, а в следующий раз все повторялось снова. Недели через три таких мучений терпение Насти уже готово было лопнуть. В тире все та же Егорова заявила, что совершеннейшая глупость — соблюдение непреложных правил обращения с оружием, пусть даже со спортивным.