Елена Лагутина - Пуля для любимого Страница 13

— Таня, ты опять за свое? — не выдержала Настя, увидев, что девчонка снова не проверила, заряжен ли пистолет, прежде чем встать в стойку.

— Да ладно вам! Сто тысяч раз все проверять да перепроверять — на стрельбу времени не остается. И так после занятий всегда проверяем. На каждой тренировке какой-то ерундой заставляете нас заниматься — то физподготовка, то отработка стойки, то еще какая-нибудь чушь. А мы сюда стрелять приходим!

— Знаешь что, дорогая моя? — сорвалась Настя. — При таком отношении к занятиям тебя вообще в тир пускать нельзя!

Неизвестно, чем закончилась бы эта перепалка, но тут внезапно раздался зычный голос Сергея Сергеевича, который, незаметно войдя в тир, наблюдал всю эту сцену.

— Ну-ка, Егорова, положи оружие! Положи, положи!

Таня беспрекословно повиновалась. Ослушаться Сергея Сергеевича вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову. А он продолжал:

— Анастасия Николаевна, вас к телефону просят. Вы не будете против, если я с вашей группой сам занятия закончу?

Настя молча кивнула и пошла к дверям, стараясь не разреветься прямо на ходу. Директор вышел за ней и за дверью остановил ее:

— Иди, Настюша, домой. Только не расстраивайся, девочка, — не боги горшки обжигают. Девки твои, конечно, не подарочки, но и тебе нужно с ними построже быть. Ладно, все образуется. Я с ними сейчас сам побеседую. Просто с ними полгода Саша Рубцов занимался — помнишь, поди, такого?

— Помню, — сквозь слезы улыбнулась Настя, вспомнив похожего на Чебурашку-переростка парня.

— Ну вот. Рубцов, как ты должна помнить, разгильдяй и остолоп, у него на тренировке все творили, что хотели, а теперь как следует заниматься им, конечно, неохота. Ладно, иди отдыхай.

Настя взглянула на Сергея Сергеевича мокрыми глазами, хотела было что-то сказать, но, махнув рукой, отправилась восвояси. Однако воспитательные меры опытного тренера принесли свои плоды. По крайней мере прекратилось открытое хамство, и Настины команды во время занятий выполнялись со скрытой неохотой, но без явного саботажа. А вскоре девчонки, присмотревшись получше к своей молоденькой наставнице, начали относиться к ней по-другому, и тренировки пошли нормально. Окончательно лед был сломан в тот день, когда Насте совершенно не с кем было оставить Никитку и пришлось брать его с собой — конечно, с разрешения Сергея Сергеевича, который обещал заодно присмотреть за мальчишкой, с каждым днем становившимся все шустрее.

Естественно, появление в спортзале Насти с Никиткой вызвало бешеный восторг у ее девчонок. Парень был мгновенно затискан и зацелован, причем, как истинный мужчина, сносил все это стоически, без рева, но с явным неудовольствием. Настя дала девчонкам возможность наиграться с малышом, предусмотрительно явившись на тренировку пораньше, потом сдала его Сергею Сергеевичу и начала занятия. Конечно, Никиткино обаяние покорило ее девиц, и отношение к Насте уже окончательно переменилось. С этого времени ее дела в спортшколе пошли на лад.

После того как враждебность группы сошла на нет, Настя сумела найти верный тон в общении со своими хулиганками — без панибратства, но и без излишней, неестественной солидности, которая, как прекрасно знала Настя, была бы смешной при ее юном возрасте и еще более юной внешности. Теперь даже строптивая Егорова не делала вид, что не может вспомнить Настиного отчества, и послушно часами на упражнениях «без патрона», чего всегда терпеть не могла, отрабатывала стойку, то сдвигая носок ноги на пару сантиметров влево-вправо, то чуть смещая плечо. Настя научила своих подопечных тому, что самой ей далось легко: умению каким-то мышечным чутьем бессознательно определять правильность стойки с пистолетом. Если ей было удобно, если мышцы подавали сигнал о том, что им комфортно — значит, она стоит правильно и прицел будет верным.

Многие тренеры заставляли своих питомцев тщательно, до миллиметра, запоминать нужную позу для стрельбы и при каждом последующем подходе точно воспроизводить ее. Настя же была уверена в том, что это лишь мешает, — ведь каждый раз организм сам должен определять то, что ему удобно. И, как показали первые же внутришкольные соревнования, она оказалась права. Ее девчонки, которых она научила тому, как нужно расслабляться и внутренне «прислушиваться» к каждой мышце своего тела, показали неплохие результаты — во всяком случае, намного лучшие, чем те, которых достигли под командой Настиного предшественника.

Сергей Сергеевич, не слишком щедрый на похвалы, Настиной работой был доволен. «Молодец, девочка! Давай и дальше в том же духе!» Настя, конечно, была польщена одобрением бывшего своего тренера, однако ее больше радовало то, что девчонки стали по-другому относиться к тренировкам — одновременно более серьезно и более жизнерадостно.

Своими успехами она, конечно, делилась с Игорем. А с кем же еще? Разве был в Настиной жизни человек, который понимал бы ее лучше, чем он? Никитка, конечно, самый родной человечек, но он ведь еще совсем маленький, с ним не поговоришь обо всем. Только вот реакция Игоря ее расстраивала. Он равнодушно выслушивал Настины восторги по поводу того, что Марина Хворостенко сегодня отлично отстрелялась по «кабану», и сожаления о том, что скоростная стрельба Наде Литвиновой никак не дается. В ответ на Настины рассказы он лишь пожимал плечами и бросал равнодушно:

— Да? Ну, молодец… Кстати, у тебя зарплата когда? Завтра? Купи мне блок сигарет.

Гораздо больше внимания Настя получала от маленького Никитки. Как-то вечером, заждавшись по обыкновению припозднившегося Игоря, она лежала с сыном на диване и отвечала на его серьезные вопросы.

— Мама, вот ты — тренер, да? А что это такое?

— Я тренирую спортсменов.

— А что значит — тренирую?

— Учу стрелять по мишеням.

— Вы играете в войну, да? — Никитка так сильно обрадовался, что даже приподнялся на локте.

— Ложись. — Она получше укрыла его одеялом. — Мы на самом деле учимся метко стрелять. Но это не война, это спорт. Мои ученицы соревнуются, кто из них более точно попадет в цель.

— Я тоже хочу научиться попадать в цель.

— Вырастешь…

Никита перебил ее:

— Я хочу сейчас! Мама, пожалуйста!

— Сейчас… — Настя растерялась. — Послушай, сейчас поздно. Завтра, я тебе обещаю.

На следующий день она рассказала Игорю об этом разговоре.

— Весь в меня, — улыбнулся он. — Знаешь что, Настя? Давай нарисуем ему в комнате мишень, пусть забавляется. Все равно обои менять надо. Не жалко.

Игорь, вдохновившись этой идеей, начертил в комнате несколько кругов при помощи циркуля, а потом обвел каждый из них черной гуашью.