Марион Леннокс - Леди Мармелад Страница 12

— Повернитесь, — сказала она. — Эдуар, ты умеешь ездить на лошадке?

Он качнул головой.

— Дядя Рауль — двуногая лошадка. Я посажу тебя ему на спину — вот так. Крепко держи его за шею. Дядя будет поддерживать тебя снизу. Рауль, — приказала она, — поддерживайте его снизу.

— Да, мэм.

Но Эдуар не обнял его за шею. Он испуганно отпрянул.

— Не хочу, — едва слышно прошептал он.

— Знаешь, твой дядя — очень хорошая лошадка. Ты же не хочешь спать?

— Не… нет.

— Тогда держись. — Она обвила шею Рауля маленькими руками.

Эдуар не разжал их.

— Отлично, — похвалила обоих Джессика. — За мной!

— Куда? — спросил Рауль.

— Мы отправляемся на встречу с медвежонком. Он будет Эдуару маленьким другом. — Она сделала глубокий вдох, чтобы справиться с нахлынувшей болью. — Готовы?

— Да, мэм.

— Но-о! — Джессика пошла вперед, с отвращением глядя на джунгли. — Мы уберем отсюда всех змей, — сказала она Эдуару, когда Рауль увернулся от свисающей головы с устрашающими клыками. — Все изменится, вот увидишь. За мной!

И Джессика быстро пошла по коридору. Два растерянных принца покорно потрусили следом.

Она привела их к себе.

За всю дорогу Эдуар не издал ни звука. Как и Рауль. Похоже, оба были потрясены.

У нее нет выбора, подумала Джессика. Если она уйдет, то будет раскаиваться в этом всю жизнь.

Ее апартаменты, несмотря на пышную роскошь, были уютнее, чем детская. В камине потрескивал огонь, на кровати в беспорядке лежали подушки, на подоконнике стоял букет полевых цветов, которые принесла Луиза.

— Сядьте, — сказала она Раулю, и он осторожно опустился на кровать. Эдуар по-прежнему крепко держал его за шею. — Лошадка устала. Ей надо отдохнуть. Теперь Эдуару можно сесть к вам на колени.

— На колени?

— Ну, да. Разве у принцев крови нет коленей? — усмехнулась Джесс. — Эдуар, хочешь лимонаду?

Он потрясенно посмотрел на нее.

— Мы все будем пить лимонад, — заявила Джессика. Она вышла в гостиную, наполнила три стакана и, возвратившись в спальню, увидела, что Эдуар сидит… у Рауля на коленях.

Оба смотрели на нее с такой опаской, что она хихикнула.

— Эй, я не кусаюсь, — Джесс протянула им стаканы.

Эдуар изумленно заглянул внутрь.

— Это пузырьки? — прошептал он.

— Конечно, пузырьки, — подтвердила Джессика, чувствуя, что у нее в горле встает ком. Трехлетний принц никогда не пил лимонад… — От них щекочет в носу. Попробуй.

Эдуар посмотрел на дядю. Рауль улыбнулся и сделал несколько глотков.

Мальчик перевел взгляд на Джесс, и она тоже отпила немного.

Поколебавшись, он неуверенно сделал маленький глоток и широко раскрыл глаза.

Джессика перевела дыхание. Первый шаг сделан.

— Мне нравится, — удивленно сказал малыш, и она улыбнулась.

— Мне тоже, а тебе, дядя Рауль?

— Очень, — он улыбнулся, и внезапно у Джессики снова перехватило дыхание. Что происходит? — мелькнула у нее тревожная мысль.

— Медвежонок, — проговорила она, заставив себя отвести взгляд от Рауля.

— Медвежонок? — тихо повторил он, и Джессика поняла, что он тоже почувствовал что-то.

Она подошла к шкафу и достала из чемодана игрушку.

Черт, только бы не расплакаться!

Подойдя к кровати, Джессика протянула мальчику маленького плюшевого медвежонка.

— Эдуар, это Себастьян. — Ей пришлось опуститься на корточки, чтобы посмотреть мальчику в глаза. Он сидел на коленях у Рауля, и она коснулась его ног.

Что заставило ее подумать, что она поступает правильно? Что Доминик захотел бы…

— Эдуар, Себастьян очень старый медведь, — обратилась Джесс к малышу. — Когда я была маленькой девочкой, он принадлежал мне, а потом — маленькому мальчику, которого звали Доминик. Доминик больше не может заботиться о Себастьяне, и последние несколько недель ему пришлось провести в моем чемодане. Это неподходящее место для медвежонка. Ему очень одиноко, и он хочет, чтобы у него появился друг. Ты станешь ему другом, Эдуар?

Мальчик задумался, словно инстинктивно почувствовав, что принимает важное решение.

Медвежонок, которого протягивала ему Джессика, был латан и перелатан. Нос у него обтрепался. Глаза были разного размера, а одна лапа значительно короче другой. Он смотрел на мир с мудрой лукавой улыбкой, которая никогда не сходила с его мордочки.

Это был особенный медвежонок.

Преодолев душевную боль, она посмотрела в глаза Эдуара. Да, Себастьян обрел дом.

— Он грустный, — тихо сказал мальчик.

— Ему одиноко. Он хочет, чтобы у него появился друг.

— Себастьяну нужен я?

Его голос звучит слишком по-взрослому, подумала Джессика и поняла, что поступила правильно.

— Конечно.

Очень осторожно мальчик протянул руку и прикоснулся к обтрепанному носу медвежонка. Потом долго разглядывал его, держа в протянутой руке, и наконец прижал к себе.

— Он грустный, потому что у него нет одежды, — прошептал Эдуар.

— Ты так думаешь? — спросил Рауль, облегченно улыбаясь. От его улыбки серая пелена тумана, в котором она жила последние несколько месяцев, приподнялась, словно предвещая появление солнца.

— Мы можем сшить ему брюки, — сказала она, и оба принца озадаченно посмотрели на нее.

— Сейчас? — прошептал Эдуар, и она кивнула.

— Как? — вырвалось у Рауля.

Джессика улыбнулась.

— Чудом. Смотрите! — Она вынула из чемодана миниатюрный ткацкий станок и несколько разноцветных клубков. — Выбери четыре клубка, Эдуар. Ты умеешь считать до четырех?

Крепко прижимая к себе Себастьяна, мальчик сполз с коленей Рауля и поднял четыре пальца.

Джессика расцвела улыбкой: маленький старичок превращался в ребенка.

— А не проще ли разрезать простыню? — предложил Рауль.

Ответом ему послужил жалостливый взгляд.

— Брюки? Из простыни? Вы бы надели брюки, сшитые из простыни?

— Наверное, нет, — неуверенно ответил он, и Джессика ухмыльнулась.

— Тогда приступим. Себастьян заслуживает прекрасных брюк, и он их получит. Свистать всех наверх!

— Я не понимаю, что такое «свистать всех наверх», — жалобно возразил Эдуар.

— Это означает, что я капитан и пора приниматься за работу. Мне никогда не приходилось отдавать приказы двум принцам, но сейчас вы должны слушаться меня. За работу!

— Есть, мэм! — откликнулся Рауль, вызвав у Джессики улыбку.

Черт, у нее снова возникло странное ощущение близости, с которым она не может совладать.

Но она не может вечно улыбаться Раулю.

Как бы сильно ей ни хотелось.