Анастасия Ольшевская - Главный редактор. Психологический детектив Страница 13

Однако никто не мог открыть ему эту тайну. В том числе сама Женя, которая только-только закопала поглубже мечты о принцах. И даже себе не признавалась, что девичьи грезы, взращенные дедушкиными преданиями и взлелеянные богатой фантазией, осадком легли на дно души, но не выветрились насовсем.

Ситуация в мастерской вбила еще один гвоздь в крышку гроба, в котором она хоронила свои соображения о романтических отношениях. Легко представилось, как Юра изменяет. Причем не считает это изменой. Для него физическая близость – эпизод, не касающийся духовной составляющей. Инстинкты, биология, подтверждение полноценности – не более. Прикинула, что могло бы произойти (и, возможно, происходило), не приди она чуть раньше. Воображение нарисовало красочные картинки, но, как ни странно, сердце острых эмоций не испытало.

Юра в ее глазах оставался талантливым, многогранным мужчиной. Но слетел ореол рыцарства, окутывавший его образ романтичным флером. Стало понятно: он таков, каков есть. В хорошем и плохом. Вопрос в том, стоит ли быть с человеком, который не любит ее, и в которого – теперь точно – не влюбится она. Видимо, всю душевную тонкость, богатство сердца Юра отдавал искусству. На живых людей его не хватало. Женя вдруг ясно осознала это. Увлеченность, страсть, уходы с головой в работу – как все знакомо! Некоторые ее методы добиваться результатов в карьере тоже не отличались привлекательностью. И сегодня ей просто довелось увидеть изнаночную сторону Юриной профессии.

Эти умозаключения раскладывались по полочкам, пока он принимал душ. Женя представила его тело, вспомнила руки и поцелуи, дразнящий запах дорогой туалетной воды. Ей было хорошо с ним. И в постели, и вне ее. По каким же причинам надо отказываться от паэльи, шуток, ласк и захватывающих разговоров про литературу, кинематограф, философию?

Когда Юра, обернув полотенце вокруг бедер, вышел из ванной, потряхивая головой и разбрызгивая воду, у Жени на душе уже было спокойно и легко от принятого решения. Он же, увидев улыбку, слегка удивился. Уходя в душ, успел заметить колючее недовольство и ждал неприятной беседы. Но как ни странно, его встретила сияющая Женя, которая уточнила, в какой ресторан они пойдут, и подают ли там ее любимый мохито.

Юра неплохо разбирался в женщинах и недоверчиво отнесся к быстрой перемене в ее поведении. Еще некоторое время он исподволь наблюдал, ожидая истерики или вспышки ревности. Зарисовка с натурщицей, положа руку на сердце, оказалась остросюжетной: он не собирался так сразу открывать свое видение взаимоотношений мужчины и женщины. Но в итоге остался даже рад, что это случилось на заре романа. У нее не будет иллюзий. Либо примет как данность, либо уйдет из его жизни, пока он не успел привязаться. Отсутствие резких, агрессивных реакций показывало, что Женя все понимала правильно. И он окончательно уверился, что умная, страстная, веселая подруга – подарок в чистом виде.

Они часто встречались, и в отношениях, несмотря на негласную дистанцию, присутствовала близость. Женя понимала, что занимает особенное место в его жизни. Но догадывалась, что «не особенные» также не пустовали. Прямых доказательств измен не находила, но косвенных улик имелось достаточно. Чей-то шифоновый шарфик, разумеется, принадлежал знакомой, заскочившей на чашку чая. Расческу и несколько белокурых волос забыла очередная натурщица. Открытку с сердечками и жарким содержанием подарила поклонница. Но больше всего раздражал смрад от тяжелых, густых духов, который порой ощущался в его квартире. Этот аромат – каждый раз один и тот же – отчего-то напоминал о Полине Мазуркевич.

После пары едких замечаний и прямой просьбы Жени тактичнее обходиться с ее чувствами, ненавистные шарфики и открытки исчезли. Больше не приходилось – пусть и незримо – пересекаться с другими женщинами. Но в том, что они оставались в постели Юры, сомнений не было. Между тем, он думал, что единственный в ее жизни. Эта тема всплыла недавно. Буквально месяц назад он ни с того ни с сего спросил:

– У тебя еще кто-то есть?

Женя изучающее посмотрела:

– А у тебя?

– Нет, – легко соврал он.

– Вот и у меня – тоже нет.

Это было правдой. Но акцент на «тоже» его раздосадовал. Юра поджал губы и больше не заводил разговоров на тему верности.

За год многое претерпело изменения. Свежесть конфетно-букетной стадии ушла, и появились горьковатые нотки, предвосхищавшие расставание. Пожалуй, лишь секс сохранялся на достойном уровне. Юра много ей дал, научив получать наслаждение и дарить его в ответ. Однако в интимную сферу тоже приходило однообразие. Это все больше напоминало принцип теории Павлова, построенный по схеме «стимул – реакция». Удовольствие присутствовало, но достигалось механически, привычными телодвижениями. Долгие беседы в постели стали редкостью. Секс приносил физическую разрядку, не более. Недавно полушутя-полусерьезно Юра обронил, что Женя приезжает к нему только за оргазмами. Вслух она возмутилась, но про себя поняла – он прав.

Однажды Маша притащила на пятничное собрание в кофейне психологическую брошюру, в которой рассказывалось, что люди находятся вместе, пока не задаются вопросом: «Зачем мне это надо?» Они с Леной тогда подняли на смех обиженную Машу, которая разделяла мнение автора. Теперь же предположение, высказанное в статье, не казалось смешным. В сотый раз Женя спрашивала себя: что держит ее с Юрой вместе? И нехотя признавала, что чуть ли ни единственной причиной был неплохой регулярный секс.

* * *

Поглощая мясное рагу в компании бесшумно работающего телевизора, Женя вяло обдумывала ситуацию на личном фронте. Шел выпуск новостей, один за другим сменялись видеосюжеты. Появившаяся знакомая физиономия привлекла внимание и заставила прибавить громкость. Закадровый голос диктора сообщал:

– Таким образом, судебные инстанции дали согласие на пересмотр дела Султонбека Мирзоева. По словам адвокатов, с террориста снимут все обвинения. Смелый прогноз обусловлен открывшимися новыми фактами. Напомним, боевик обвиняется в покушении на президента в 1999 году. Он заминировал автомобиль, на котором глава государства…

Женя не стала слушать дальше – предыстория известна. Однако! Ничего себе – Мирзоева могут освободить! Она вспомнила свою эпопею годовой давности и пожала плечами. Сомнительно, чтобы власти отпустили его на свободу. Скорее всего очередная уловка защитников.

Она выкинула из головы новость, равно как и тягостные думы про Юру. В конце концов завтра интервью с Гречишниковым. К нему нужно подготовиться, а на часах – почти полночь. Вставать же – ни свет ни заря, поэтому не стоит терять время. Что за зверь «нефтяное соглашение» – известно, но информацию надо освежить. Интернет выдал достаточно сведений, и Женя взялась за их изучение.

«Нефтяное соглашение» представляло собой стратегию развития энергетической отрасли на двадцать лет вперед. За амбициозным, пафосным текстом, по сути, скрывалось намерение «все взять и поделить». Лирика про альтернативную энергию выглядела смехотворно, и между строк читалось желание нажиться на главном достоянии страны – нефти. Пресса заприметила подвох и окрестила документ «нефтяным соглашением», подразумевая под этим согласие российских чиновников позволить импортерам наложить лапу на богатство отечества.

Проект о пятистах листах изобиловал формулировками, которые можно было толковать двояко, а то и трояко. На каждой странице пытливая оппозиция и вездесущие корреспонденты находили моменты, несовместимые со светлым энергетическим будущим. Проблема сводилась к тому, что после подписания закона США и ряд других стран смогут безлимитно выкачивать из недр России черное золото. Этот самый «ряд» публику не беспокоил: у Казахстана, Азербайджана и прочих стран СНГ своей нефти хоть залейся. Но наглая попытка дать Вашингтону доступ к русским природным ресурсам была бесконечно возмутительной. Политически активные граждане поднимали на ноги общественность, созывали митинги и писали петиции. Правящие круги снисходительно наблюдали за их потугами. Дебаты по радио и ТВ напоминали дешевую комедию, сюжет которой был написан бездарным сценаристом, а потом отснят безмозглым режиссером.

Невзирая на шумиху и крики «левых», действующая власть все-таки протолкнула законопроект, который должны были принять со дня на день. Оппозиция рвала на себе волосы и протягивала руки к последнему оплоту надежд – министру энергетики Павлу Гречишникову. Его фамилия, к удивлению многих, не значилась в списке прихлебателей, составлявших текст закона. Злые языки поговаривали, что именно поэтому он занял резко-отрицательную позицию. Однако людей, веривших в чистоту его помыслов и преданность государственным интересам, оказалось несоизмеримо больше.