Рене Манфреди - Выше неба Страница 13

Он просто прогуливался, ничего больше, – в сторону корейского магазина. Желание и нежелание того, чтобы тот парень был там, разделило его на две равные половинки.

В последнее время на него накатывали приступы отчаянной ненависти к себе – казалось, он мог убить себя, не раздумывая ни секунды, – или полного равнодушия, как будто его мозг транслировал картинки внешнего миpa в пустоту. И внутри у него было пусто, жизнь не имела ни ясной формы, ни цели.

Около бакалейного магазина Джек замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Он смотрел в окно на банки с тигровым бальзамом и зеленым чаем. Он огляделся – улицы были абсолютно пусты. Передохнув, он собрался идти, как вдруг из-за дома вышел парень. Уголки губ были приподняты в улыбке, и он отбросил окурок ковбойским движением – мальчишеское подражание какому-то фильму, смешное и трогательное.

– Как дела? – сказал парень. Он подошел к Джеку ближе, настолько близко, что тот почувствовал запах его кожи – мускус и свежесть; так пахнут только юноши, сочетание, всегда напоминавшее Джеку запах сена и напряжения. – Я не был уверен, что ты придешь.

Джек вздрогнул. Фраза прозвучала так, словно была заготовлена заранее. Когда Джек встретил этого мальчика напротив бакалеи, то сказал всего лишь: «Может, еще столкнемся как-нибудь здесь». Свидания он точно не назначал. Джек посмотрел в окно магазинчика, совершенно не уверенный в правильном понимании сигнала. Мальчишка вечно околачивался на этом углу, ловил взгляд Джека и улыбался каждый раз, как Джек входил в магазин. Парень был очарователен в белой обтягивающей футболке и спортивных шортах. Кожа, светло-коричневая и одновременно золотистая, казалась настолько гладкой, что у Джека задрожали губы от желания, такого сильного, что ему пришлось облокотиться на витрину с мясными деликатесами, притворяясь, что изучает причудливые части животных – поросячьи ноги, вымя и что-то похожее на половину головы коровы, упакованное в целлофановую оболочку. Голова лежала на пластиковом поддоне, остекленевший глаз был черным, как ночь без снов.

Парень был испанцем – хотя бы наполовину. Длинные руки и ноги – как у жителей Северной Испании, скульптурные скулы и широкий, высокий лоб. Черные вьющиеся волосы, не закрывавшие уши. Джек почти влюбился в эти ушки – аккуратные и перламутровые, словно раковины, и в эти ослепительно белые и ровные зубы. Насколько Джек мог судить, на его теле практически не было волос, не считая легкого пушка на ногах и руках.

Парень попросил огоньку. Джек, порывшись в карманах, нашел спички, дал ему прикурить, а потом закурил сам. На длинных загорелых пальцах мальчика красовался великолепный маникюр. Они поговорили о погоде, о жаре, и Джек даже пошутил, что мясо в лавке выглядело так, словно мясником там работал Дамер.[9]

Но сейчас Джек не был уже уверен в том, чего он хочет. Был ли мальчишка профессионалом? Вряд ли – миссис Ким никогда бы не допустила такого, быстро бы разобралась что к чему и вызвала полицию.

Джек повернулся к парню, тот внимательно на него смотрел:

– Как тебя зовут?

– Гектор.

Джек пожал протянутую руку.

– Не хочешь со мной прогуляться?

– А куда? – спросил Гектор.

– Может, в парк?

– А у тебя есть машина? На машине было бы лучше.

– Есть, но сегодня я гуляю. – Конечно, он мог пойти за машиной, но ему не хотелось, чтобы Гектор увидел его БМВ стоимостью сорок тысяч долларов.

Джек улыбнулся, взял Гектора за руку и повел за магазин, где стояли мусорные бачки. Здесь было тепло. Джек затащил юношу под небольшой тент, прислонил к стене здания, прижался к его телу и поцеловал. Губы Гектора были мягкими, а его рот излучал прохладу, как бьющий из-под земли ключ. Джек провел языком по белоснежным, ровным зубам Гектора, обхватил его бедра, немного покачивая их, обнял узкую талию и упругий живот, затем запустил руку ему в штаны и коснулся шелковистых волос. Он опустился на колени и прикоснулся губами к члену юноши, наслаждаясь мускусным солоноватым вкусом первых капель его нектара. Он представлял Гектора в какой-нибудь тропической местности, в Гондурасе или Гватемале, на пыльной улице, где торговцы продают дыни и яркие ткани. Закрыв глаза, не обращая внимания на вонь капусты и сгнивших фруктов, распространяющуюся из мусорных бачков, он видел себя с Гектором в кровати из кованого железа, с белоснежными простынями и красным бархатным покрывалом. С белыми атласными подушками, расшитыми черными и золотыми стилизованными птичками. Торопливая испанская речь с улицы внизу, вращение блестящих лопастей вентилятора и тонкий аромат роз. Он представлял, как Гектор обхватит его загорелыми ногами, и изящная, загорелая фигура будет контрастировать с абсолютно белыми простынями.

Гектор поднял Джека и поцеловал его – неловкий детский поцелуй, сразу выдавший в нем профессионала. Этому быстрому и бесчувственному поцелую он, вероятно, научился у женщин. Парень притянул Джека, лаская его.

– У тебя есть резинка? – спросил Джек. Гектор покачал головой:

– У меня все в порядке, я проверялся.

– Все же… – сказал Джек. Сначала они со Стюартом проверялись каждые шесть месяцев, но с тех пор как переехали в Бостон, расслабились. Стюарт никогда не изменял ему, за исключением того раза, о котором сам рассказал, и Джек не изменял Стюарту. Однажды это произошло, еще до того, как они переехали из Сан-Франциско, – двухнедельный кутеж с полудюжиной или около того безликих случайных связей, но каждый раз он предохранялся. Ну, за исключением двух раз, но то были мужчины здоровые как быки, просто любопытные бисексуалы из бара, пренебрегшие загородной поездкой с семьей или воскресной службой.

Около года назад, через месяц после переезда, Джек испугался по-настоящему: это было похоже на грипп, по ночам его кидало в жар, и все сопровождалось непрерывным кашлем и высокой температурой. Он понимал, что донимавшие его на протяжении недели симптомы могут быть ранними признаками сероконверсии. Чтобы быть уверенным, Джек позвонил на горячую линию по вопросам СПИДа. Молодая девушка на другом конце провода сказала, что без анализов нельзя ничего утверждать, но при сероконверсии жар по ночам не прекращается и кашель тоже. Через четыре дня болезнь ушла, по утрам простыни были сухими. Джек решил, что это был грипп.

Джек провел рукой по волосам Гектора, посмотрел в его глаза, когда прильнул к крепкому, узкому и подтянутому телу. Он двигался медленно. Мальчик закрыл глаза; его губы сжались, он облокотился на стену, чтобы удержаться.

– О! – сказал Джек. – Ты великолепен!

Он чувствовал себя удивительно спокойно, думая о том, что может заразиться. Какая-то маленькая любопытная частичка в нем хотела испытать на себе, что это такое – опасность болезни, когда на самом деле этой опасности нет. Когда его сестра забеременела, она попыталась описать свои ощущения. «Это словно маленькое существо внутри, одновременно и частичка меня, и нет, – говорила Сьюзан. – Мне все чаще приходит в голову, как сильно я связана с матерью и бабушкой и всеми, кто был до них. Я чувствую непрерывность времени».