Если бы не ты - Чарли Ви Страница 13

В отблесках маленького костерка насколько могу, настолько осматриваю. Но ничего ужасного не нахожу. Может, это всё-таки простуда или ангина? Но сидеть и ждать, пока его организм победит болезнь и справится с температурой, не могу.

Приходит идея растолочь лизобакт. Да, это не антибиотик, да не вылечит от простуды, но что-то же я должна сделать. Сидеть и ждать не могу. И сразу приступаю к действиям. Открываю бутылку и в крышечке ножом толку несколько таблеток, заливаю водой и пытаюсь влить в рот Добрыне.

Чувствую, как он глотает, и у меня вырывается вздох облегчения.

А где-то вдалеке раздаётся протяжный вой.

Волчий?

Глава 14. Волк

Самое лучшее средство защиты от стресса — это игнорирование причины стресса. Может, это не подтвердят психологи и я не права, но для меня это так. На работе всегда помогало. Вот и сейчас я представляю себе, что мне показалось.

Возможно, это ветер так завывает, да мало ли. И даже если это волк, то находится он далеко — успокаиваю себя.

У меня есть проблема поважнее. Большая такая проблема, которая сейчас лежит без сознания напротив меня.

Костерок дымит, сухих веток мало, а идти сейчас наружу и по темноте искать ещё — идея так себе. Остаётся только ждать утра, ждать, когда Добрыне станет легче. Если станет. А если нет?

Даже думать об этом не хочу. Всё будет хорошо. Обязательно будет хорошо. Главное — мыслить позитивно. А вот это сделать намного сложнее.

Я сижу рядом Добрыней, смотрю на огонь, тычу палкой в костёр, переворачиваю недогоревшие угольки, которые остались. Подкатываю их поближе к оранжевому огоньку. Снова проверяю лоб у Добрыни, снова смачиваю тряпку и прикладываю ко лбу.

Спать хочется ужасно, глаза прям закрываются. И чтобы не уснуть каждый раз, когда чувствую, что вырубаюсь, зачерпываю рукой снег и лицо протираю. Представляю, что сейчас с моим лицом. Обветренное, загрубевшее, но лучше так и до дома добраться, чем замёрзнуть или в костёр свалиться. А ещё радует, что есть не хочется. Желудок будто смирился с отсутствием еды. Хотя надолго ли? Раньше даже курицу ощипывать было жалко, смотреть не могла. И запах не переносила, когда её кипятком обдавали, чтобы легче перья можно было выдрать. А сейчас, будь у меня ружьё или охотничий нож, сама бы и догнала, и освежевала.

Сижу, опершись спиной на ногу Добрыни, уже почти костерок мой догорел, когда в тишине ночи слышится какое-то движение. Еле уловимое, незаметное. Я даже не могу сказать, что слышу что-то. Только чувствую.

Замираю, даже дышать перестаю, вслушиваюсь в тишину. Напротив меня, по другую сторону веток отчётливо слышно чужое дыхание. Звериное. Принюхивается.

У меня даже волосы от страха на руках встают.

Первый порыв вскочить и завизжать. В нашем шалаше темно, нервы на пределе. Не знаю, откуда у меня берётся выдержка. Затыкаю себе рот. Пячусь вглубь шалаша. А в его проёме появляется косматая морда волка. Он оскаливается, рычит.

Ужас захлёстывает огромной ледяной лапой. Я ни шевельнутся, ни закричать не могу. Мысли вихрем проносятся в голове. Пытаюсь вспомнить хоть какие-нибудь советы о том, как бороться с волком. Так и стоим несколько секунд с этим диким зверем, смотрим в глаза друг другу, боюсь отвернуться или взгляд отвести.

В памяти всплывают чьи-то слова, что взгляд отводить ни в коем случае нельзя, иначе собака посчитает, что ты сдаёшься. Но это про собаку, а про волка не знаю. Под ногой раздаётся треск ветки. Он выводит меня из оцепенения. Волк вздрагивает, его глаза на мгновение теряют свирепость, и я машинально хватаю первую попавшуюся под руку вещь — обгорелую палку из костра, которой я тыкала угли. Она лёгкая, почти невесомая, но другого оружия у меня нет. Зато кончик обуглился и светится в темноте оранжевым цветом.

Поднимаюсь на ноги, стараясь не делать резких движений, и выставляю палку перед собой, как копьё. Внутри всё дрожит, но внешне я стараюсь казаться спокойной и уверенной.

«Уходи!» — хриплю я, стараясь придать голосу твёрдость. Звучит жалко и неубедительно, но это всё, на что я сейчас способна. Волк не двигается, продолжает рычать, скаля зубы. Он оценивает меня, прикидывает, насколько я опасна. Я тоже оцениваю его. Он огромный, матёрый, голодный. Шансов у меня немного. Но я не сдамся без боя.

Внезапно Добрыня стонет. Волк отвлекается, поворачивает голову в его сторону. Это мой шанс. Не раздумывая, я бросаюсь вперёд и тыкаю волка горящей палкой в морду. Он взвывает от боли и неожиданности, отшатывается назад, задевая ветки шалаша. Я продолжаю наступать, размахивая палкой, как безумная. «Уходи, тварь!» — кричу я, уже не контролируя свой голос.

Волк пятится, всё ещё рыча и поскуливая. Видимо, я оказалась более опасной, чем он предполагал. Или его больше интересует лежащий без сознания человек. В любом случае он отступает. Медленно, неохотно, но отступает. Наконец, он исчезает в темноте, оставляя меня одну в шалаше, дрожащую от страха и напряжения. Я падаю на колени, прижимая к себе обгоревшую палку. Сердце бешено колотится в груди, дыхание сбито. Жива. Пока жива.

Ночь кажется бесконечной. Я больше не смыкаю глаз, боясь, что волк вернётся. Подбрасываю в костёр последние сухие ветки, поддерживая огонь. Сижу рядом с Добрыней, прислушиваясь к каждому шороху.

Утро приходит медленно и мучительно. С первыми лучами солнца страх немного отступает. Волк не вернулся. Но я знаю, что это ещё не конец. Нам нужно выбираться отсюда. И как можно скорее. Вот только с человеком без сознания это сделать почти нереально. Я не смогу волочь его по снегу, как он меня.

Снова трогаю лоб Добрыни и тихонечко трясу его за плечо.

— Добрыня, Добрыня, проснись, — шепчу я тихонько, не надеясь, что он ответит.

Но он открывает глаза.

Глава 15. Погоня

Солнце пробивается сквозь щели шалаша, окрашивая ветки в зелёный свет. Страх немного отступает, но напряжение не покидает ни на секунду. Я трогаю лоб Добрыни, держу его за плечо.

— Ну как ты? — спрашиваю я, сердце, замирая от страха, что это лишь секундное прояснение.

Но Добрыня продолжает смотреть на меня. Сначала взгляд его мутный, рассеянный, но постепенно становится более осознанным.

— Что произошло? — хрипит он, пытаясь приподняться.

— Осторожнее, — помогаю медленно приподняться, придерживая за плечи. — Ты свалился вчера без сознания. И у тебя был жар.

Добрыня морщится от боли, ощупывая голову.

— Помню…