Елена Соколова - Избранное. Проза. Стихи. Страница 14

В последнее время она ловила себя на том, что ей стало плевать на Энрике. И на Люси, и на всех них вместе взятых. Она даже перестала злиться. И этот факт её радовал: ведь когда кого-то проклинаешь, лишь малая толика может навредить объекту ненависти, а вся остальная злоба травит тебя саму. Твою суть, твою душу.

Сегодня у неё были грандиозные планы по дому: навести порядок во всех уголках, перестирать вещи, наготовить на неделю вперёд, заняться цветами в палисаднике.

Всё утро и весь день она копошилась по хозяйству, и теперь вот вышла во двор, к своим орхидеям. Их у Мариетты было великое множество. Как радовали они глаз своим неповторимым разноцветьем! А форма цветка! Недаром говорят, что орхидея – символ женщины, её гениталий, самой её сути. Секатором она бережно отрезала подсохшие стебли и корни, опрыскивала цветы благодатной для них влагой.

Закатное солнце тёплым бархатом касалось жаждущего нежности тела…

Жаль, что у неё нет телефона, она могла бы поговорить с Крессом. Как он там?

Кресс задумчиво скатывал пальцами билет до Гааги в трубочку. Он только что прошёл регистрацию, сдал багаж и стоял в зале ожидания вылета, прислонившись к белой мраморной стене в Стамбульском аэропорту.

Вот так верить женщинам. Целых полтора часа он, как идиот, прождал Гретхен возле Софийского Собора, а она не пришла. Жаль, что он не записал название её отеля. Да она и не хотела оставлять ему никаких координат, в том числе и домашнего адреса.

Вероятнее всего, он её безнадежно потерял. Досадно – что-то в его душе утратилось вместе с ней. Она была непростой девушкой.

А может быть, это и к лучшему! Дома его ждёт Мариетта, и хоть он и не давал ей никаких обещаний, и не факт, что та его дождётся, всё-таки было бы подло, вот так, переспав накануне с одной, заводить сразу роман с другой. Хотя, какой роман? Он и не помышлял о романе. Но если быть абсолютно честным с собой, Гретхен его очень волновала.

Объявили посадку. Он встряхнул своей блондинистой шевелюрой, отгоняя тоскливые мысли, и нагнулся за саквояжем. Как вдруг, сердце его бешено забилось:

– Гретхен!

Она обернулась:

– Oh, mein Gott! Я была уверена, что больше не увижу тебя!

Он так заорал, увидев девушку, что пассажиры стали оборачиваться в их сторону.

Они представляли собой заметную пару: высокий, ладный, загорелый блондин в одежде стиля гранж и элегантная, изысканная, очень стройная блондинка в дорогом светлом летнем пальто, с бриллиантами в ушах. При этом он излучал неподдельную, бурную радость. Она – лишь прохладную вежливость.

– Только не говори, что мы опять летим вместе, – Гретхен разговаривала с ним тоном избалованной кошечки, почти мурлыкала (она знала, что это ей идёт).

– Думаю, нет. К сожалению. У нас ведь разные направления. У меня – Гаага, у тебя – Берлин.

– Ну да, – Гретхен равнодушно оглядывалась: где бы присесть.

– Хотя, я могу отказаться от своего рейса и рвануть с тобой. Я никогда не бывал в Берлине.

– Ты с ума сошёл! – глаза Гретхен округлились, – зачем тебе менять билет? – Но то, как смотрел на неё этот парень (в его глазах она прочла истинное восхищение) решило дело, – впрочем, как хочешь.

Кресс стремглав кинулся к окошку дежурного по посадочному залу. Что он ему говорил, как он его убеждал, Гретхен так и не узнала, но через несколько минут он уже возвращался к ней с талоном на посадку в самолёт на Берлин.

– Мы летим вместе, – он так сиял, что Гретхен тоже развеселилась.

– Ну что ж, летим – так летим!

Кресс и в самолёте проявил такую же виртуозность: обаял стюардессу и уговорил посадить их вместе. Он весь светился счастьем. Гретхен доставляла удовольствие его пылкость. Она чувствовала себя настоящей женщиной, способной покорять с первого взгляда. Даже её обычная циничность отступила под натиском внезапной и такой искренней влюблённости Кресса.

С первого взгляда, с первого вдоха в родном городе она его вспомнила. Это была её родина. Старинные, величественные Унтер-ден-Линден, Жандарменплатц; невозмутимые, словно статуи, полицейские их охраняющие. Зелень и прохлада древних Тиргартена и Трептов-парка, куда мама приводила подышать её свежим воздухом в детстве. Здесь она, кажется, помнила каждую скамейку, не смотря на огромную территорию. На глаза то и дело наворачивались слёзы. Боже, в какой жизни это было? Не во сне ли она сейчас?

– Что-то случилось, дорогая? – Кресс поглядывал на неё с тревогой.

– Ах, нет. Просто, я счастлива.

Они гуляли по старому парку, возраст которого насчитывал почти пятьсот лет. Площадь – около трёхсот гектаров земли, вековые деревья! Когда-то Тиргартен был лесом перед воротами города. Там гуляла и охотилась знать. А сейчас она, Гретхен вновь идёт по его тротуарам под руку с кавалером.

Это произошло накануне ночью в отеле. Там они остановились в разных номерах, разумеется. Но после ужина, за которым Кресс как всегда был галантен и заботлив, Гретхен пригласила его к себе выпить чего-нибудь. Он не мог не покорить её, злюку и привереду, своим искренним вниманием и добротой, своей неподдельной влюблённостью, своим восхищением ею как женщиной, как личностью. И, конечно же, своей незаурядной внешностью.

В любви он также оказался великолепным. Говоря обыденным языком: «превзошёл все её ожидания».

– Хочешь мороженого?

– Хочу, – им не надо было много слов, чтобы понимать друг друга. Они прогуливались молча, наслаждаясь близостью друг друга и природы.

Кресс впервые был в этой части Земли. Он знал, что его предки – европейцы, родом из Голландии. Она совсем близко отсюда. Интересно, она тоже так хороша, как и Германия?

Анатоль сегодня не спешил выходить из дома. Приближался шторм, и хоть колдун и был местным жителем – не боялся океана – непогода всегда его тревожила, напоминая трагические события детства. То цунами было воистину страшным. Особенно маленького Анатоля потрясли его последствия: за один единственный день волна смыла всё побережье, не оставив ни малейшего свидетельства вековой жизни на нём людей. Океан слизал своим громадным языком всё то, что росло, жило, развивалось, важничало, бурлило страстями… И – раз – не осталось следа! А на утро опять синее небо без облаков и мирные чайки. И ласковое солнце. Как ни в чём ни бывало! Воистину, человек – жалкая щепка в игре стихий.

Колдун сидел за рабочим столом и перелистывал книги по алхимии. Их он купил когда-то давно, будучи моряком торгового флота. Они тогда стояли в Индии в Мадрасском Порту, одном из самых старых и больших в Бенгальском заливе.

У экипажа было достаточно времени для отдыха. Кто просиживал свои кровно заработанные в борделях и кабаках, кто заводил подружек, «подженивался» и проводил в имитации семейных радостей скоротечные дни моряка на суше.

Анатоль всё свободное время проводил возле торговцев жемчуга, ковров, антиквариата. Его страстно влекла старина – с её тайнами, загадками и непознанной до конца мудростью.

Так случилось, что в городе всё ювелирное дело принадлежало мусульманскому клану. Ювелиры в просторных и длинных светлых платьях с аккуратными, в цвет им шапочками, с бородами без усов, с крашеными хной ладонями заходили друг к другу, вежливо кланяясь, снимали перед входом обувь. Обычно они приходили, чтоб выпить чаю, или обменяться поделочными камнями.

Анатоль подружился с одним из них. Ему было чуть больше тридцати, его звали Шахид. Он был очень доброжелательным, улыбчивым и гостеприимным. И, как ни странно, не слыл обманщиком. Анатоль часами просиживал в его прохладной лавке и разглядывал в лупу драгоценные камни, которые тот хранил буквально килограммами. Аквамарины, рубины, изумруды, сапфиры – различных оттенков и величины сверкали на белых холщовых салфетках тем благородным холодным блеском, которым могут сверкать только натуральные камни. Но особенно Анатоля поражали топазы, раухтопазы, аметисты и цитрины. Их в Индии добывали в большом количестве, и они не считались особо ценными. Таких огромных камней, иногда в триста карат, великолепной огранки он никогда не встречал прежде. Шахид продал ему их несколько и некоторые подарил в знак дружбы.

Анатоль много почерпнул у него знаний в части ювелирного дела, научился распознавать подделки и имитации камней, узнал секреты драгоценных сплавов. Однажды он обнаружил в мастерской несколько запылённых томов книг на арабском языке.

– О чём эти книги?

– О, это учебники по алхимии. Они достались мне от деда.

Анатоль еле упросил друга продать ему пару книг. Позднее он специально выучил арабский, чтобы можно было их прочесть. В книгах, кроме прочего, были советы по обогащению руд.

Сегодня Анатоль надумал заняться бирюзой, великолепный образец которой он также купил когда-то у Шахида.